— Какие мы?! — спрашиваю раздражённо, сбрасывая её руки. — Это всё на какие деньги покупалось?!

— У меня же на карточке были, я говорила. Смотри, — она поворачивается, позволяя рассмотреть себя, — этот комплект я тоже для тебя купила. Правда, дешёвый, но мне очень захотелось чего-то новенького.

— Дин, сколько денег у тебя осталось? — спрашиваю, едва сдерживаясь.

— Сколько? Ну, тысяч пять, наверное. Я не проверяла.

— Да ты в своём уме?! — срываюсь, хватая её за запястья и встряхивая. — Ты на что жить собралась?! Квартиру снимать, питаться?!

— Ром, ну, ты же работаешь. Неужели своей девушке не будешь давать денежку?

Это разговор слепого с глухим! Она так ничего и не поняла?! Или решила, что, раз пустил к себе, то и в постель пущу?!

— Завтра же поедешь обратно в Москву, — говорю, а у самого голос дрожит от злости.

— Никуда я не поеду! — взвизгивает и тут же мурлычет: — Ром, нам же так хорошо было вместе. Давай попробуем всё сначала?

— Какое «сначала»? Мы же утром обо всём договорились, или у тебя с памятью проблемы? Я не твой жених, у меня уже другая девушка есть, ты тут никаким боком не стоишь!

— Это та, с которой ты утром был, да? Она же?

— Не твоё дело. В любом случае, ты тут лишняя.

— Раз так, сними мне квартиру.

— Я не буду тебе ничего снимать! У меня кошелёк не резиновый, и вообще, обеспечивать себя — базовая прошивка нормального взрослого человека. Взрослей уже!

— Но мне не на что снимать, я всё потратила! — в глазах собираются слёзы. Ненавижу, когда она так делает.

— Раньше думать надо было, — отрезаю и возвращаюсь в коридор. Не собираюсь ночевать с ней под одной крышей.

— Ты куда? К ней?

— Не твоё дело. — Аж трусит от злости. В дверях оборачиваюсь. — Я не шучу, Дин. Завтра ты отсюда съедешь, и меня не волнует, куда.

Решил поступить правильно и нажил проблем на свою задницу. Выскакиваю на улицу, выдыхаю. Она всегда такой непробиваемой была, привыкла получать всё, что хочет. Чего от меня хочет, и так ясно. Чтобы решал её проблемы, а она продолжала жить в своё удовольствие. Достаю телефон, набираю Элю — больше мне тут звонить некому. Отвечает не сразу, на часах почти полночь — понимаю с запозданием.

— Не разбудил?

Она громко зевает, отвечает:

— Есть немного.

— Слушай, — мнусь. Теперь, из-за Дины, приходится самому напрашиваться. — Можно я сегодня у тебя переночую?

Эльвира

Просьба Ромы застала врасплох — я уже засыпала, когда набрал. Понимаю, что без причины не стал бы беспокоить так поздно, значит, имя причине — Дина. Пока Рома едет, ставлю чайник, зеваю с риском сломать челюсть. Надо немного расходиться. Завтра на работу только к одиннадцати, можно позволить себе лечь чуть позже.

Он виновато улыбается, когда заходит. Разводит руками:

— Прости, магазины уже не работают.

— Я и не ждала, что с цветами и шампанским придёшь, — отмахиваюсь, достаю тапочки. — Давай, проходи, выпьем чаю, чтоб согреться.

— Да тебе не обязательно меня развлекать. Просто скажи, что где лежит, покажи коврик, на который лечь можно и иди спать.

— Вот ещё! Как я гостя одного оставлю, а сама уйду?! Нет-нет, мой руки и иди на кухню, у нас будет поздний ужин или банальное кусочничество. Заодно расскажешь, как дошёл до жизни такой.

Конечно, ни о каком полноценном ужине речь не идёт, но в холодильнике нашлась мясная нарезка, и хлеб ещё не успел очерстветь. А уж сварганить мусс из творога, авокадо и специй — дело пяти минут. Я готовлю, Рома рассказывает, что случилось. В принципе, я совершенно не удивлена. Вот бы их с Сёмой скрестить, встретились бы два одиночества. Хотя, подозреваю, они бы не выжили — одна не умеет деньги копить, а другой не хочет их тратить.

— Что будешь делать дальше? — ставлю перед ним тарелку с бутербродами на скорую руку.

— Завтра буду выгонять, какие ещё варианты?

— Думаешь, выгонится? — спрашиваю, не скрывая скепсиса. Отлично помню, как Сёму гнала, как представлю, что до сих пор бы жил тут, так вздрагиваю.

— Куплю ей билет и пусть что хочет, то и делает, — сурово отвечает Рома. Сам верит, что сделает это, а я понимаю — нет. Он не из тех, кто вышвырнет некогда близкого человека на улицу, просто потому что порядочный. На таких, как мы, как раз сволочи и катаются с удовольствием. На шею садятся и ножки свешивают.

— Я тебе помогу, опыт имеется.

— Не надо. Что я, за дверь не смогу пару чемоданов выставить?

— Чемоданы, может, и сможешь, а Дину? Если она тебе в ногу вцепится и заверещит на весь подъезд, что делать будешь?

Судя по выражению его лица, Дина вполне на это способна. Что и требовалось доказать.

— Ладно, утро вечера мудренее, придумаем завтра, как выгнать твою лисичку, от которой зайчику на ночь глядя из дома бежать пришлось.

Вариантов, на самом деле, немного, если исключать силовые методы. Квартира съёмная, как собственник не обратишься в полицию. Тут мне хотя бы проще было. Выгнать с голой жопой на мороз, конечно, было бы самым правильным, но у Дины реальная проблема, не надуманная. Да, мозгов девочке не отсыпали, но что с неё, убогой, взять?

На диване в гостиной стелю простыню, заправляю в наволочку подушку и кладу плед. Слышу, как Рома уходит в ванную и вдруг понимаю: мы снова одни, ночью. Жаркие поцелуи в подсобке и тут, на диване, совсем недавно, всплывают в голове. Пойду-ка я лучше спать.

— Спокойной ночи, — говорю, проходя мимо ванной, и скорее закрываю за собой дверь в спальню.

Под одеялом должно быть тепло и уютно, но почему-то бросает в дрожь. Как там Рома, нормально устроился? Похолодало, а у меня только тонкий плед был, может, принести ему ещё покрывало? Он же не лёг спать в одежде, наверняка мёрзнет. Приняв решение, сгребаю покрывало, которым обычно застилаю постель, почему-то крадусь в гостиную, хотя он точно не успел ещё заснуть. Сердце колотится, как у зайца.

— Не спишь? — шепчу в темноту.

— Нет, — так же шепотом отвечает Рома.

— Я тебе ещё покрывало принесла, холодно.

— Спасибо.

Я думала, что будут шуточки а-ля «согрей меня», но он садится, забирает покрывало и расправляет на себе. Кивнув и что-то промычав, снова сбегаю к себе, уши и щёки полыхают. Не успеваю устроиться под одеялом, как в дверь тихо скребутся.

— Можно? — спрашивает Рома, заглядывая. — Я хотел спросить, во сколько ты обычно встаёшь. Чтобы случайно будильником не разбудить.

— Я в девять обычно сама просыпаюсь, если после смены.

— Ага, понял.

Дверь закрывается так же быстро, как открылась. Ложусь на спину, вытягиваюсь и хмыкаю: реально детский сад. Что он там про шкуру у камина говорил? Пока эту шкуру оккупировала Дина, а я ждать не хочу. Когда рядом такой мужчина, который целуется, как боженька, а в сексе настоящий демон! Подскакиваю с кровати, решительно иду к двери, распахиваю её и почти утыкаюсь носом в Ромину грудь.

— Ты чего здесь?..

— А ты?..

Короткая пауза. Мы одновременно выдыхаем и бросаемся друг на друга. Он в одних трусах, но моя пижама оказывается на полу быстрее. Уложив меня на спину, Рома подтягивает дальше, к изголовью, торопливо стискивая бёдра. Страсть, вспыхнувшая моментально, заражает нетерпением, когда хочется всего и сразу. Скольжу ногами по его ногам, ладонями по спине, прижимая к себе. Приятная тяжесть мужского тела, жар, исходящий от его кожи, умопомрачительный запах и вкус губ — теряю рассудок, слишком много всего и сразу.

— Презерватив? — выдыхает Рома, прижимаясь к животу и плавно двигая бёдрами.

— Не надо, — отвечаю, шире разводя ноги. Это в первый раз Рома был незнакомцем, а теперь достаточно моих таблеток. Да и нету у меня презервативов дома, не держу.

Он заполняет со стоном, полным блаженства, полностью расслабляюсь, выдыхая. Двигаюсь навстречу, вскидывая бёдра, крепко держусь за предплечья — Рома вытянулся на руках. Никаких мыслей, зато ощущений полно, и каждое — как яркая вспышка, прилив, когда тепло постепенно накатывает, заполняет до отказа, и хочется кричать от восторга. Рома вдруг резко садится, тянет на себя, заставляя обвить руками и ногами. Привстаёт на коленях, ускоряясь, и мне остаётся только коротко вскрикивать, держась за него и за рассудок. Кончаем одновременно, замирая на самом пике. А потом целуемся — лениво, неторопливо, едва касаясь губами.