Одна эта история должна была меня утешить. Кейлу было суждено уничтожить Деназен, и это означало, что в конце концов он увидит, что папа и Кирнан были плохими парнями, но это не означало, что к нему вернется память. Или что ущерб, нанесенный на этом пути, не уничтожит нас всех.

- Я знаю, они омрачили твой мир, но твоей любви к этой девушке, к Дез, было достаточно, чтобы заставить меня рискнуть. Если ты позволишь им, я верю, что твои истинные чувства укажут тебе дорогу домой.

- Я... - Кейл застыл. Только что он стоял рядом со мной, а в следующее мгновение оказался сверху. От удара у меня перехватило дыхание, и мы оказались в клубке рук и ног, и сверкающих искр на ковре у ног Пенни, когда что-то позади нас разлетелось вдребезги.

Панорамное окно.

Пенни тоже упала на землю, а я все пыталась повернуться, чтобы посмотреть, что разбило стекло, но Кейл был слишком тяжелым и не давал мне подняться, - Пенни, здесь есть черный ход?

Единственным ответом был звук бьющегося стекла и приближающиеся голоса снаружи.

Наконец, мне удалось повернуться, я схватила ее за рукав рубашки и притянул к себе. Она закашлялась и схватила меня за руку, сжимая ее так сильно, что мне показалось, будто она вот-вот оторвется, - Пенни?

В комнате не стало воздуха. Высосанный вместе с любой надеждой на будущее.

- Нет, - прошептала я. - Нет-нет-нет!

Жизнь Пенни Миллс, как и моя собственная, выплеснулась на пол из уродливой дыры в ее животе. Пули. Они стреляли настоящими пулями.

Она подняла руку, сжимая браслет в левой, - Если хочешь выбраться отсюда живой, спасайся бегством.

Кейл выругался и попытался оторвать меня от пола, но я оттолкнула его, - Нет! Мы можем вытащить вас отсюда. Больница…

Она проигнорировала меня и трясущимися пальцами сняла маленький красный самоцвет с зубца. Несмотря на царящий вокруг хаос, я услышала тихий звон, когда он ударился о деревянную поверхность и отскочил в сторону. Под ним была крошечная кнопка, и, прежде чем я успела ее остановить, она нажала на нее.

- У вас есть шестьдесят секунд. Задняя дверь. Через кухню, - прохрипела она, - Вперед!

Кейлу не нужно было повторять дважды. Несмотря на мое сопротивление, он поднял меня с пола, перекинул через плечо и понесся на кухню, а оттуда через заднюю дверь. Мы отошли на несколько футов от дома, прежде чем мне удалось высвободиться. Это было глупо и бессмысленно, но я все равно пошла назад. У меня было больше шансов взорваться, чем получить в свои руки остатки крови Деназен.

Но это было бесполезно. Кейл схватил меня, прежде чем я успела сделать три шага. Оглушительный рев расколол воздух, и земля задрожала у нас под ногами, когда яркая красно-оранжевая вспышка поглотила дом и все, что было внутри.

Включая мою последнюю надежду на выживание.

Я не произнесла ни слова с тех пор, как Кейл потащил меня к машине. Когда мы поднялись на ноги, на заднем дворе уже толпились агенты, но Кейл, на которого, должно быть, снизошло озарение, отбивался от них с привычной легкостью. Теперь, когда деревья проносились мимо размытым зеленым и коричневым пятном, а моя нога сильно давила на акселератор, я вспоминала важные моменты своей жизни.

Первое, что я изобразила, глупую куклу Барби в магазине игрушек с Брандтом и дядей Марком. Когда мы с Брандтом выкурили нашу первую и последнюю сигарету. Когда папа сказал мне, что Брандта убили. Когда я впервые увидела свою маму. В тот момент, когда Шелти признался, что она Брандт. И Кейл. Тысячи стоп-кадров с Кейлом. Было что-то промежуточное. Алекс, сцены с вечеринок, праздников с друзьями… Всего этого было недостаточно.

Когда Эйбл отравил меня, я ужасно боялась умереть. И все же, где-то в глубине души я всегда верила, что есть выход из положения. Не важно, как низко я пала и какой безнадежной казалась вся ситуация, в глубине души я верила, что справлюсь. И я это сделала. Я получила противоядие и дожила до следующего дня. На этот раз все было по-другому. Впервые в жизни я по-настоящему почувствовала, что у меня нет надежды.

- Прости, - сказал Кейл, когда мы пересекали границу и возвращались в город Бена. Он часто поглядывал в мою сторону, но всю дорогу молчал.

- Ты? - Я намеревалась проигнорировать его, но слова все равно сорвались с моих губ. Я развернулась на своем сиденье, когда мы подъехали к светофору, резко нажала на тормоз и припарковалась, - И о чем именно ты извиняешься?

Я отстегнул ремень безопасности и распахнул дверцу машины.

Было поздно или рано, в зависимости от того, как на это посмотреть. Дорога была пуста, а витрины магазинов, выстроившихся вдоль тротуара, темны. Мир ускользал от меня. Мне было наплевать на манеры и вежливость. То, что двигатель все еще работал, или то, что я стояла посреди дороги в незнакомом городе и почти блокировала перекресток с четырехсторонним движением, не имело никакого значения.

С другой стороны машины вышел Кейл.

- Ты сожалеешь о том, что поссорился с моей сестрой? О том, что несколько раз угрожал убить меня? Или, может быть, ты сожалеешь о том, что, по сути, похитил меня?

В моем голосе звучали истерические нотки, которые, хотя и пугали меня, в какой-то степени успокаивали. Каждый день, проведенный без Кейла, был подобен раковой опухоли, которая разъедала мою душу. В течение нескольких месяцев это накапливалось, давление было так близко к тому, чтобы поглотить меня, но я держала себя в руках. Однако сейчас это накопление, наконец, достигло критической точки.

- Или, - продолжила я, обойдя машину и встав перед ним, - может быть, тебе жаль, что ты меня не помнишь? Может быть, тебе жаль, потому что ты слишком слаб, чтобы признать, что испытываешь ко мне сильные чувства, даже если ты их не понимаешь? Может быть, тебе жаль бедную, страдающую от любви девушку, которая остается здесь в надежде вернуть самого важного человека в своей жизни, как раз вовремя, чтобы умереть.

Я хлопнула себя по голове и сильно топнул ногой, - Вот и все! Ты сожалеешь, что только что приговорил меня к смерти? Это правильно? Потому что именно это ты и сделал, вытащив меня из того дома без Пенни Миллс. Я все равно что мертва. Я мертва. Она мертва. Эшли мертва. Так много невинных людей погибло! Ты поэтому сожалеешь?

Он ждал. Терпеливо стоял там, пока я бесновалась посреди дороги, как безумная. С тех пор светофор менял цвета несколько раз, но больше никаких машин не появлялось. Как только я закончила, дыхание стало прерывистым, а сердце колотилось, как басы на заднем сиденье старого джипа Брандта, он оттолкнулся от машины и оказался передо мной. Крепко зажав меня между задней дверью и своим телом, он наклонился ближе.

Опьяняющее теплое дыхание щекотало мою шею, и он прошептал мне на ухо: - Может быть, я ни о чем не жалею, - Его губы не касались моей кожи, но я чувствовала их мучительно близко, когда он спускался по моей шее, а затем снова поднимался, оставляя воображаемые следы поцелуев до самого уха. Слегка коснувшись кончиком носа моего подбородка, он отстранился, его ярко-голубые глаза встретились с моими, - Или, может быть, я сожалею обо всем этом.

Как быстро может биться человеческое сердце, прежде чем оно взорвется? Сколько может выдержать тело, прежде чем оно просто сдастся?

Столько всего произошло в тот момент. Яростный, голодный взгляд его глаз. Взгляд, который боролся с языком его тела.

Подойди ближе.

Держись подальше.

Прикоснись к ней.

Не прикасайся к ней.

Люби ее.

Убей ее.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но смогла только ахнуть, когда он наклонился еще ближе. Ледяные голубые глаза приковали меня к месту, а его челюсть напряглась. Казалось, он сосредоточился. Изо всех сил стараясь разглядеть меня, по-настоящему разглядеть.

-Ты права. Я лгу. У меня к тебе очень сильные чувства. Я просто не знаю, хорошие они или...

Он так и не закончил. Вместо этого он прижался губами к моим губам, сжимая пальцами мои бедра с такой силой, что у меня остались синяки. Я едва могла двигаться, едва дышала, но мне было все равно. Если мне суждено умереть, то я хотела умереть именно так. Может, он и не был на 100% моим Кейлом, но Кейл был Кейлом. Я бы съела его любым доступным мне способом.