И толпа стала… немного нерешительной. Но расступаться не спешила, переглядываясь.

— Это угроза! Она угрожает мне и моим людям! — продолжил орать и тыкать пальцем индюшок, по-прежнему не желающий общаться с нами, показательно игнорируя, и ведя «диалог» исключительно с охотником-представителем.

Сестричка потопала прочь из кольца «окружения», спокойно пройдя сквозь строй нерешившихся что-то сделать людей под максимальное неудовольствие их начальника с отвисшей челюстью.

— Всех уволю! Нафиг всех! С волчьим билетом! Нафиг даже в дворники не возьмут!

— Как насчет того, чтобы сменить работодателя? — развернулась к ним сестреночка, выражаясь заинтересованность, и смотря на слегка напуганных и озадаченных людей охраны этого сумма, — Кормёжка, койка, лоток… все обеспечу! — улыбнулась она, — Плюс на время работы, жилье в центре города. — кивнула она в сторону замка, и многие посмотрели туда, но не их бывший-текущий босс, чьё лицо стало бордовым, зато он наконец перестал смотреть исключительно в сторону «истинного собеседника и хозяина дел» обратив на нас достоянное ситуации внимание.

— Какое нафиг жилье, ты, маромойка мелкая! Как ты вообще что-то смеешь предлагать моим людям⁈ Да ты… яйца выеденного не стоишь! — кажется, товарищ все же решил пообщаться именно с нами, — и ногтя моего и моих людей не стоит! Просто инструмент! Оружие с ногами! Заткнись и не высовывайся! Делай что тебе говорят и не отсвечивай! Лежи на полке, пока не возьмут использовать!!!

Сестра, вместо ответа, запрыгнула на крышу безкопотного грузовика, стоящего рядом, и указывая пальчикам в сторону продолжающего орать оскорбления пухличка, обратилась к толпе народа, крича звонким голосом, раже громче, чем этот рако-кретино-индюк.

— Смотрите! Смотрите! Дурачок!

— Это оскорбление! Это оскорбление! — завизжал этот нетоварищ, словно свин, которого пнули под зад окованным сапогом, да голосом, сделавшимся тонким, но еще боле громким даже чем у лужёной глотки сестренки, обращаясь к схватившему за уши бедному слухачу-охотнику, — Она меня оскорбила! Это неприемлемо! Я требую сатисфакции! Сатисфакции с компенсацией! Немедленно!

— О! — замотала головой сестричка, словно бы осматриваюсь вокруг и не веря своему счастью, — Меня вызвали на дуэль! Представляете, меня и на дуэль! — лицо рака стало совсем бордовым, и кажется, он стал готовится к новое еще более громкой тирады, а охотник рядом с ним, отступил на пару шагов назад, зажимая бедные уши, — Дурачок вызвал меня на дуэль!

— Какая дуэль⁈ Ты че мелишь, курица⁈ — проговорил мужичок-индюшок довольно спокойным, на фоне прошлого визга, и тихим, на фоне обычного крика, голосом, — Ты меня оскорбляешь сучка. И я требую компенсировать моральный ущерб, нанесенный мне твоими словами.

— А я требую твоей головы, за то, что ты обзываешь меня такими словами. — сказала сестра тоже спокойным голосом, но громко, что бы все слышали, и не только вокруг и подле этой перепалки. — Оскорбление охотника. Оскорбление его чести. — сказала она сурово хмуря брови, глядя сверху вниз на придурка.

— Какая ты… — раззявил варежку этот идиот, но договорить он не успел — протазан, на огромной скорости, срезал его голову по шею, воткнувшись в мостовую за его спиной.

И хотя голова, продолжала хлопать глазами, а руки неторопливо поднимались к лицу, этот человек уже явно мертв, ведь с такими ранами не живут.

Или живут? — подумал я, ощущая активацию какого-то артефакта на теле этого не самого приятного человека. И работу некой структуры, вживленной в тела этого индюка. И… голова за пару мгновений приросла обратно к телу, и стала потихоньку бледнеть, а раколюд замер, с занесенными к лицу руками, продолжая хлопать глазами.

Сестрица спрыгнула с машины, и подошла к нему в упор. Заглянула в глаза снизу-вверх, держа в руке второй протазан, за место того, что торчал сейчас кончиком из плитки позади неубитого рака.

— Сатисфакция не была прилучена. — проговорила девчушка, сверля взглядом этого человека с очень интересной магией на теле и внутри него, дающей второй шанс этому существу. — Мне повторить? — поинтересовалась она, крутанув в руке копье, и бледнеющий индюк, всем видом выразил, что не стоит, не веря в третий шанс, — Или разойдемся миром?

Едва заметный кивок от него, и сестрица хмыкнув, обходит человека, стороной, направляясь к своему любимому копью, что сейчас торчит из набережной, угодив в плитку в полуметре от поры моста. Убирает копье из рук в тайник, с трудом достает копье из грунта.

— Блин! Заточку испортила! — жалуется, и помахивая им, туда-сюда, топает обратно в полуметре от все еще ошарашенного человека.

— Я буду жаловаться! — коротко буркнул все еще бледный человек, обращаясь к озадаченному охотнику-слухачу, и бегом, несмотря на комплекцию, метнулся к своей машине.

— Босс, это, босс, мы… тут, это… — метнулись к нему, его люди.

Он на них наорал, повелел паковаться и сопровождать, у него важная встреча, и люди засуетились вокруг своих отодвинутых тачек.

— Я второй шанс на смену работодателя не дам. — сказала сестренка, глядя на их скорые сборы охраны не совсем мертвеца.

Охранники замерли, но услыхав «Что застыли, олухи⁈» тут же возобновили сборы. И быстро укатили прочь, топча шинами газон, по которому они объезжали запрудившие проезд-тротуар грузовики. Однако уехали все еже не все — один охранник, словно бы был забыт и остался. Грустно и с некой надеждой обреченных смотря на нас.

— Проверишь его? — обратилась сестренка к слухачу, что убирал руки от ушей, и усиленно моргал, как от контузии, — А то вдруг он, казачок засланный?

Мужчина от этого предположения совсем погрустнел, утратив надежду.

От автора:

Со следующей главы начинается платная часть. буду благодарен, если вы её купите, это мотивирует, и показывает мне. как автору, что мой труд не мартышкин, и достоин вполне реальных людских денег. Это много значит для автора, да, в первую очередь как мотивационный фактор «меня читают!», хотя и факт финансовой поддержки тоже нельзя списать со счетов.

Ну а если у вас проблемы с деньгами-оплатой, то личка у меня для всех открыта, и промокоды для бесплатного доступа так то есть. И я так-то под каждой книгой это всё пишу! Так что… деньги не главное, хотя от них я тоже не откажусь))

— Иди пока в замок, — сказала сестричка, решившего сменить владельца охраннику укатившего прочь красномордого рака, — там безопасно.

— У меня семья… — грустно сказал он, опуская глаза. — Я потому и пошел под Нега Жар, что он обещал позаботится и о них… пристроить, и…

— Тащи свою семью, — легкомысленно махнула рукой сестра, — места хватит.

И как видно не у одного охотника с подвижными ушами тут очень острый слух! Из ближайшего грузовика выскочил мужичок, и подскочил к нам, в нерешительности мяв шапку в руках.

— А можно… — пробормотал он, и словно бы кидаясь в омут, выпалил на одном вдохе, — мне тоже к вам переехать? С семьей… — добавил он тихонько, пуская взгляд, а потом вновь собравшись с духом, резко выкрикнул, — мы будем полезны!

— А что вы имеете? — поинтересовалась девчонка, понимая, что одного дармоеда мы уже получили и он куда-то прямо сейчас мажет лыжи, быстрым шагом удаляясь прочь, а этот вот… водитель! Вместо того, чтобы вести машину во двор, пока дорога свободная, пытается напросится в слуги, будто они нам реально нужны.

— Ну я… — мужчина нервно оглянулся на авто, и неловко заулыбался, — машину водить… А жена, — не увидел он отклика на личике девочки, и решил сказать что-то за жену, но понял, что и она нас скорее всего тоже не заинтересует, — работала на хладокомбинате… технологом.

— Мороженное делала? — тут же оживилась сестренка, и заслужила странный взгляд от ушастика Павла, будто бы он там, в душе, в мыслях, сейчас говорил «Правда чтоль?», но не про жену водилы, а почему-то про мою сестричку, и непонятно что ту и к чему.