— Нафиг? — усмехнулся я, и мы пошли искать Павла, или кого-то иного, условно компетентного, или же знающего, где искать нужных людей.

Нашли, и вполне компетентного! Что представился каким-то там начальникам какого-то там отдела ассоциации, и вовсе не пупом зеленым. И нам разъяснил данный важный пуп, почему дома до сих пор пусты, ведь они — пусты! В них нет воды, канализации, света, отопления, ничего! Просто коробка с крышей! Которую еще даже ни одна инспекция не посетила с проверкой. На что можно было бы сейчас забить, но вот прочее, физическое… недостающее.

— Поймите, — спокойно объяснял нам этот компетентный человек. — даже если вы проложите трубы водопровода, как сделали это с водоотводом влаги с крыш, то к чему вы это все будете подключать? Коммуникаций нет, плана коммуникаций нет, ничего нет!

— А если… — тихо шепнула мне сестра.

— И куда мы будем девать все кака? — тихо шепнул в ответ ей я, — Мы от наших то жителей не знаем куда деть, у нас бочка нерезиновая как бы.

Сестренка расстроилась, но не сдалась!

— Но это ведь все равно лучше, чем жить на улице! Сухо, тепло, ветра нет! И вообще! Раздали бы квартиры, и…

— И кому раздавать? — усмехнулся человек в ответ, — Всем подряд?

— Что, списка что ли нет? — сурово проговорила сестренка.

— В том то и дело, что есть, — поглядел он на нас глазами полными тоски, и тяжких вздохов «Дети… ничего они не понимают», — Уже сейчас, на жильё, подали заявки больше семи тысяч человек!

— Но… — захлопала глазами сестренка, и взглянула на меня, ища поддержки, пытаясь понять, как так произошло!

Рассчитывали ведь только на полторы тысячи семей! И мы построили тысячу семьсот сорок квартир в этих двадцати девяти домах! А тут… семь тысяч заявок! А потому, в ответ на взгляд сестры, я только и мог, что пожать плечами, не понимая, как такое вообще произошло, и что нам и дальше с этим делать.

— Да, часть из них дубли, — решил пояснить ситуацию наш осведомленный человек, — Заявки одновременно и от мужа и жены одной семьи. Часть, от тех людей, которым по вашим правилам давать квартиру не положено. Мы ведь правильно вас поняли, что только тем, кто сражался на баррикадах и помогал в обороне положено ваше жилье? — поинтересовался он у нас, и мы синхронно кивнули в ответ, — Все это надо проверить, отфильтровать, провести…

— Но ведь можно же выдать квартиры хотя бы тем, кто точно нуждается! — не унималась сестра, — Кто точно там был и воевал! Есть же такие и люди! наверняка!

— А какие выдавать? — не унимался и собеседник, отстаивая свою позицию, — У вас квартиры не одинаковые. Однушки и двушку, с двойной разницей в площади. Какие кому давать, просто выдавая?

— Ну, семейным побольше, остальным поменьше. — захлопала глазами сестра.

— Вот! Все это надо оформить, проверить….

— Так делайте! — взвизгнула девчонка, аж слегка подпрыгивая от возмущения, — Почему… спустя столько дней, до сих пор все так, как и было⁈ Почему дома пусты, не проложены коммуникации к ним, и вообще! Даже не отобраны люди, которым эти квартиры достанутся! Пусть они хотя бы знают, что надежда есть! Что жилье уже их!

— Девочка, — поджал губу собеседник, и Лина сурово на него посмотрела, с видом «Я не девочка! Не припевочка! Воин я! Боец!», но «компетентный человек» этого похоже даже и не заметил, — не все так просто, пойми. Это сложный и долгий процесс… — ощутил он движение магии вокруг нас, поскольку был охотником «пол шишечки» и чуйкой все же обладал, — К тому же самый тяжёлый кризис для всех этих людей уже позади. Они так или иначе уже нашли место для жилья, — или сдохли на улице, продолжил для себя я, — от пары недель лишнего ожидания, сейчас, — выделил он это слово, — уже ничего не изменится. Поживут у родственников, знакомых, в машине, где-то еще, еще немного, не велика беда, зато мы сможем все как надо оформить и сделать.

— Знаешь чё… — сказала сестра, и повернулась ко мне, начав показательное игнорирование собеседника. — давай как выселим его из его квартиры, а туда поселим кого-нибудь другого. Может тогда, тут пойдут подвижки и людям выдадут жилье.

— У меня не квартира, у меня… — пробормотал собеседник, поджимая губу, — дом…

— О! Вообще шикарно! Сколько семей сразу получит кров!

— Я постараюсь все решить в кротчайшие сроки! — переобулся данный компетент, почуяв, что мы не шутим, и вполне можем что-то и отчубучить, «С этих пятерок станется!», — просто нужно… еще немного времени…

— А ты не старайся, — сказала сестра и повернулась лицом к этому хлопающему глазами человеку, — ты делай! Иначе мы порежем тебя на лоскуты. Склеим, и будем использовать как флюгер на шпиле нашего замка.

— У вас же там нет… шпилей…

— Сделаем! Ради такого куска говна, — прорычала сестра, которой все же смогли подпортить её прекрасное расположение духа, — мы уж как-нибудь разкошелимся на шпиль, чтобы…

— О! Павел идет. — улыбнулся я, заметив вдали, могучею фигуру охотника, и его чуть развалочную походку из-за еще не до конца зажившей травмы.

«Компетентос» попытался слинять, чтобы не оказаться меж молотом и наковальнею, меж начальством и «начальством», но был пойман за одежду, усажан на землю на колени, и придавлен к ней могучей рукой, маленькой, но жутко сильной девочкой, что для добавочного веса своему легкому «хрупкому» тельцу, пользовалась парой особо тяжелых камней, появившихся на её спине под одеждой.

Павел нашу тройку заметил довольно споро — с высоты его роста, это не так уж и сложно, и издалека, ему на нас даже удобнее на нас смотреть — не нужно смотреть себе под ноги, что бы мелких нас увидеть. Подошел, посмотрел на улыбающихся нас, и смотрящего в землю человека, чью попытку встать, пресекла все та же рука, всё той же девочки.

— А я говорил, что все этим кончится. — проговорил Иф, с укором глядя на сидящего на коленях человека. — А ты… надо как надо, надо как надо…

— Но…

— С пятерками шутки плохи, — сказал Павел, не дав человеку даже оправдаться. — особенно если они отгрохали два десятка домов за сутки, а потом обнаружили, что дома все так же стоят пустыми, несмотря на прошедшею тучу дней.

— Но дела…

— Вот теперь выкручивайся, несмотря на дела. Сколько тебе дали сроку? — перевел он взгляд на нас двоих, гуляя взором, то на меня, то на мою сестренку.

— Два дня. — ответила сестричка, строго смотря на «пленника». — Два дня дорогуша.

— А если не? — задал вопрос Павел, когда «двух днёвка» опустил взгляд еще ниже, и губы поджал поплотнее, осознавая писец ситуации.

— На лоскуты и на флюгер! — расплылась в улыбке девица, и Павел осуждающе на неё посмотрел, но комментировать это не стал.

— Вот, ты все слышал.

— Они меня не найдут. — пробурчал себе под нос наш упрямец.

И получил в ответ на это, медный ошейник на шею, с шипами и блесками, что в движение нацепила туда моя сестричка. Один из прототипов для Нилу! Фиговый, но вполне рабочий!

— Через два дня эта штука. — сказала сестричка, и ошейник сжался, слегка придушивая человека, — Оторвет тебе башку. — ошейник расслабился, дав бедолаге возможность сделать судорожны дох, — Попытаешься снять сам, — среагировал ошейник на касание пальцев собеседника, которому и слова то никто не дал, — оторвет башку. — осуждение Павла наш действий стало куда более сильным, но говорить он ничего не стал, — У тебя два дня, чтобы начать расселять людей по домам. И по нормальному! Ведь если мы узнаем о каких-то бы ни было махинациях… — ошейник, дав человеку продышатся, вновь сжался, и сильнее, чем в прошлый раз. — Так что работай на совесть! Иначе… ну ты сам все знаешь. — и сестра отпустила человека, ослабляя ошейник.

Человек упал на землю на четвереньки, начав хватать воздух ртом, словно рыба на суше, заодно очень похоже пуча глаза. Павел, жестом и кивком головы, попросил у нас возможности поговорить со своим человеком наедине, и мы отошли в сторонку, давая возможность для приватной беседы.