Уже давно в моей правой ладони был заряженный арбалет. И как этот горе-вояка с византийским плащом за спиной не проверил, где же это моя рука.

— Бдын! — глухо щёлкнула тетива арбалета, выпуская в полёт болт.

По самое оперение, скорее всего, даже задев кость, арбалетный болт вошёл в ляжку архонта. Лучники на секунду опешили, офицер взревел и упал на палубу. А в это время сбоку на ромеев уже бежал Хлавудий.

Он ничего не собирался делать «особенного», он просто совершал «пробежку»… Так могло бы показаться, если бы не огромные габариты этого воина. Он бежал и походя сшибал всех на своём пути, кидал людей в нашу сторону.

— Вяжи их! — я и мои бойцы прежде всего взялись вязать руки ромеям приготовленными заранее верёвками.

Наверняка многие из бойцов гадали, зачем же им выдали верёвки и заставили вложить их в кошели. А вот именно для этого. Каждого посвящать в свой план я не собирался. Даже соплеменники.

— Арбалеты! — последовал следующий мой короткий приказ.

Тут же ткань, укрывавшая наше имущество, отогнулась, и оказалось, что там не только ящики с серебром, золотом и ещё с чем-то. Там были уже заряженные арбалеты, ждавшие своего часа. Ну, почти заряженные: тетивы были натянуты, арбалетный болт оставалось только вложить в канавку.

— Только не смертным боем их брать! — кричал я.

Сложно… Очень сложно работать так, чтобы никого не убить, и это при том, что тебя убить всенепременно желают. Впрочем, я уже видел, что большая часть византийских моряков просто не в курсе, что происходит. Растерялись, разобщены, почти и не сопротивляются.

Интересно, как бы им объясняли, что их командир готов сдать корабль пиратам, чтобы только получить долю от награбленного. Или в таком случае можно даже своими пожертвовать? Но это уже за гранью.

— Вжух! — всё-таки одна стрела полетела в сторону Хлавудия.

Именно его многие расценили как главное препятствие, силу, способную переломить ход событий.

Удивительно лихо великан ушел в сторону, провожая взглядом наконечник, способный и его толстую кожу продырявить.

— Пирогост! — выкрикнул я, пальцем указал на ближайший подходящий к нам корабль. — Стреляйте туда из арбалетов!

Тут же вылез из люка сотник Некрас.

— Строй воинов. Некрас ты командуешь! — выкрикнул я.

Была надежда на то, что можно предотвратить массовое кровопролитие. Ведь наверняка пираты или кто-то другой, кто отыгрывает роль бандитов, не рассчитывают на серьёзное сопротивление. Значит, лучше сразу показать, что им здесь не рады. Может быть, и свернут, откажутся от своих планов. Не верю я в то, что пираты готовы до смерти… своей смерти… биться.

Полетели арбалетные болты. Я подхватил один из луков и уже, невзирая на то, что мои навыки лучника желают быть лучше, одну за одной стал отправлять стрелы в сторону приближающегося корабля. Но у меня не стояла задача бить в глаз или в темечко тем людям, которые всё ещё никак не сворачивали, а намеревались всё-таки совершить пиратский промысел. Свою задачу я видел в том, чтобы попробовать создать эффект массового обстрела.

Но они не сворачивали. И наш корабль всё ещё шёл тем же курсом.

— Продолжать обстрел! Всех воинов звать на палубу! Готовиться к абордажу! — приказывал я.

— К чему?

— Хламуди конские! Ты еще успеваешь вопросы задавать? Вяжи ромеев! Всем на приступ корабельный изготавливаться.

К этому времени большая часть византийских моряков были повязаны. Ещё десяток из них стояли на носу корабля и выставили вперёд свои копья. Напротив них уже стояли всего лишь несколько склавинов в длинными копьями. Этого было достаточно, чтобы ромеи не предпринимали активных действий. Да они, судя по всему и не горели желанием.

Моего мастерства лучника хватило лишь на то, чтобы запустить куда-то туда все те двадцать стрел, что были в колчане. Оставалось меньше ста метров. Наши противники стали тормозить вёслами.

— Не хотите, твари, портить корабль? — сказал я тихо, сам себе, но, конечно же, обращался к тем пиратам, которые всё никак не желали отступать.

Я узнал корабль. В деле замешан был тот самый купец, которому мне пришлось за дёшево продавать коней. Да уж… Теперь остаётся только удивляться, почему Византия продержалась до середины XV века, а не исчезла раньше. С такой-то коррупцией и бандитизмом!

Ещё две минуты — и весь тот отряд, лучшие из лучших бойцов моей дружины, стояли вооружённые и готовы к бою.

— Вжух, вжух! — засвистели стрелы.

Это уже в нашу сторону полетели смертоносные подарки. Бойцы прикрывались щитами, но я всё равно увидел, как одному из моих соплеменников стрела угодила в плечо.

Да, облачиться в броню мы не успевали. И пусть по всем правилам морского сражения, насколько я это знаю и читал, сражаться при абордажном бое нужно без доспехов, так как больше шансов получить не рубящий или колющий удар, а слететь в воду, я бы предпочёл сейчас быть в своей прочной защите.

А вот второй корабль изрядно отстал. Мне показалось, что на его борту находится тот самый купец. Высоко ценит свою жизнь? Хочет посмотреть, как будет справляться один всего корабль, а уже потом принимать решение, идти ли им на помощь?

Вот так плохо продуманные решения и приводят к поражению.

— Храбрые ромеи! — кричал я, после того, как стрела попала мне в тюрбан, снесла его, оголила мои выцветшие светлые волосы. — Что расскажете вы своему дуке? Что решили пограбить отряд, принёсший римскому императору славную победу при Даре? Я был там мы кровь там пролили, но персов остановили.

Я понимал, что докричаться до патриотизма и чувства долга у этих византийцев будет сложно. И мои слова звучали без скидки на то, как я наблюдал за работой своих арбалетчиков и лучников. Так, шла боевая работа, а я орал на греческом. Благо мои бойцы не отвлекались, не знали этого языка, который у них, наверное, сливался в сплошное «с».

— Так если вы боитесь пиратов, то не мешайте тем, кто не трус и готов сражаться! — кричал я.

При этом уже держал в руках арбалет. Из этого оружия я стреляю куда более сноровисто.

Византийцы ничего не предпринимали. И уже это было хорошо. Наверное, они рассчитывали на то, что купец со своей охраной сможет нас продавить. Не сможет.

— Хлавудий! — заорал я громче прежнего. — Кидай в них горшки!

Поймет ли какой именно горшок кидать? А то еще запустит не то… Впрочем и «нето» может быть оружием, правда химическим.

Сколько можно было купить нефти, называемой здесь «земляным маслом», столько я и приобрёл. Так что почти два десятка небольших, может быть, вместительностью чуть больше литра, горшков были наполнены этой горючей жидкостью. Добавили туда немного оливкового масла. Еще бы смолы. Но на рынке ее не было, мол, дефицитный и стратегический товар, что есть, все скупается военным флотом.

Командовать бойцами, которые ловили на свои щиты пущенные врагом стрелы, я доверил другим, Некрасу, а Пирогост отправился помогать Хлавудию. Ведь великану можно было доверить только одно — метнуть дальше, чем на это способен обычный человек, горшок с подожжённой тряпкой. А вот поджигать, нет. Нельзя. И сам загорится и наш корабль сожжет.

Эти двое и должны были решить исход сражения.

— Не делай этого, мы тоже сгорим! — связанный, раненый главный корабельный архонт взмолился. — Заклинаю тебя Господом Богом, не делай этого!

Но было уже поздно, и уже третий горшок, перелетая по высокой траектории головы построенных у правого борта склавинов, устремился на соседний корабль. До него было уже меньше пятидесяти метров.

Были готовы к схватке и пираты. Они тоже взяли щиты и прикрывались ими, ожидая, когда корабли столкнутся. Вот только арбалетные болты нередко пробивали тростниковые щиты пиратов. А ещё, как оказалось, щиты на славу горят, если на них попадает горящая нефть.

Раздались крики боли, ужаса. Воспламенившиеся словно бы сухой хворост, пираты перескакивали через борт и бросались в воду. Тем самым они делали беззащитной вторую шеренгу преступников. В тех тут же полетели арбалетные болты и стрелы.