— Не люблю путешествовать на дирижаблях, — пояснил князь Тарасов, когда мы поднимались на борт этого сухопутного корабля. — Предпочитаю поезда. Пусть медленнее, зато надёжнее и безопаснее. Неуютно, когда от пустоты тебя отделяет всего лишь металлический пол толщиной в несколько миллиметров.

Ну, это он преувеличил. На боевых дирижаблях там броня, чтобы выдерживать зенитный огонь с земли. А вот на пассажирских в целом да.

— Хм… кого-то не хватает, — забеспокоился Тарасов, когда все девушки поднялись на борт. Почти все… — А где госпожа Зубова? На неё тоже выдано приглашение.

— Она с нами, но едет лишь здесь, — похлопал я по груди, одетой в меховую жилетку.

— Что? — Тарасов стал белее снега. — Она… Она умерла⁈

— Что? Нет конечно! Просто госпожа Зубова из числа редкого вида дриад. Они не любят большие и шумные города, так что… едет с нами действительно только здесь. — Я снова коснулся груди.

— Жаль это слышать, — хрипло сказал Тарасов и, судя по взгляду, мыслями ушёл куда-то в себя. Будто автоматически произнёс: — Прошу, чувствуйте себя как дома.

Как дома, так как дома. И внутри вагон, в котором мы очутились, действительно напоминал дом на рельсах. Купе занимало весь вагон. Повсюду мягкая и роскошная мебель, ковры, небольшие столики, на некоторых — графины с напитками, в боковой стене по центру небольшой камин. Красивый и полезный, потому что от него, вероятно, весь вагон обогревается. Короче, здесь не только можно ехать в комфорте, но и жить!

— Графиня Вдовина! — учтиво склонил голову князь, когда мы расположились и он присоединился к нам. — Рад познакомиться лично.

— Ваше Сиятельство… — сделала реверанс притихшая Катя.

Чего это она, интересно?

— А вы знакомы? — удивился я.

— Я знал её отца, — улыбнулся Тарасов.

Вскоре поезд тронулся, а следом принесли ужин. Первый советник Императора ужинал… так себе. Я готовлю значительно лучше даже с учётом моих провинциальных навыков. Перепела были недожарены, утка в апельсиновом соусе — будто подошва от сапога, кофе слишком сладкий, а сливки явно несвежие. И недоумевал не только я, но и все остальные. Особенно княжна, с её утончённым княжеским вкусом. Она то и дело бросала взгляды на Тарасова, словно задавалась вопросом, как может Первый советник Императора кушать такие какахи. Я же этим вопросом не задавался. Просто есть не стал.

А князь, наоборот, наслаждался каждым кусочком. Странный он. Но нормальный на такой работе, наверно, не задержался бы.

После ужина девушки в мрачном настроении отправились спать в соседний вагон. Я тоже пошёл туда, но в итоге у меня так скрутило живот, что я сделал крюк в сторону туалета.

Тьфу! Прибить бы этого повара… Неужели у Тарасова желудок железный? Или просто настолько убитый, что уже плевать, что переваривать. Нет, я тоже всякое ел, но чтобы так…

Когда вышел, нос к носу столкнулся с очередью из Лакроссы и княжны. Рядом было ещё несколько туалетов, но, судя по звукам, тоже занятые.

— Предупреждаю, — честно признался я, — там хуже, чем в лаборатории алхимика в неудачный день.

— Да мне всё равно! — страдальчески взвыла княжна и заскочила, прошмыгнув мимо меня и ошарашенной оркессы.

Из-за двери раздался вой, полный боли и отчаяния. А я предупреждал…

У Лакроссы кровь отхлынула от лица. Девушка прошептала непослушными губами:

— Я, пожалуй… ещё потерплю…

Да, подставил князь с ужином. Что это, блин, за дела? Скорее бы в Петербург — там хоть еда нормальная…

К слову, поезд летел с хорошей скоростью. Обещали, что уже к завтрашнему вечеру мы будем в столице. При этом скорость абсолютно не чувствовалась. Вагоны были оборудованы так хорошо, что казались отсечёнными от внешнего мира. Ни чувства движения, ни вибрации, ни стука колёс. Только мягкое покачивание на поворотах. Не знаю, что тут за рессоры такие или подвеска, но моё почтение.

Только, если честно, мне это не нравилось. Слишком идеально. Будто в противовес дерьмовому ужину. Поезд, полный противоречий.

Ладно, это у меня уже бред в голову лезет из-за лёгкого пищевого отравления. Вообще, я удивлён: обычно мой желудок и не с таким справлялся. На всякий случай я просканировал магическим и духовным зрениями поезд, но… ничего не увидел. Как и ожидал, вагоны экранированы. Буду думать, что это просто настолько плохая еда. Травить нас просто нет смысла.

Вернулся в вагон-гостиную, где мы ужинали. Всё равно сон не шёл после такого стресса. У одного из окон обнаружил сидящего князя Тарасова. Он как раз крутил ручку, опускающую бронепластину. За стеклом проносился тёмный глухой лес, а в самом вагоне царила почти полная тьма. Только маленький рожок светился над столиком у окна. Князь увидел меня через отражение.

— А, барон, тоже не спится? Прошу, составьте мне компанию. — Он указал на стул напротив.

Стул, будто специально, был больше обычного, широкой и прочный.

Впрочем, ладно, мне действительно не спится, а так хоть узнаю о нём побольше и решу, стоит ли требовать свой долг.

Сев, взглянул в окно и увидел полную луну над заснеженным лесом.

— Красиво, не правда ли? — проследил за моим взглядом Тарасов. Он расслабленно откинулся на своём кресле. Одна его рука покоилась на подлокотнике, другая свободно лежала на набалдашнике трости, стоявшей на полу. — Люблю этот отрезок путей. По прихоти судьбы, это довольно глухие места, хоть мы и находимся почти в центре Империи. Земли, владельцы которых или продали их, или отказались, и те оказались никому не нужны. Или новые владельцы не придумали, как извлечь из них выгоду. Все дороги далеко, ближайшая жилая деревня находится в баронстве Лексовых. Да и там живут в основном старики… Выпьете? — Он протянул руку к графину на столике между нами и плеснул в бокалы тёмно-янтарный напиток.

Я на всякий случай просканировал его магическим и духовным зрениями. Ничего. Обычный алкоголь.

— Американский бурбон, — произнёс Тарасов. — Лучший в своём сегменте. Не отравлено, не переживайте.

Я удивлённо приподнял бровь. Заметил, что я проверяю напиток? Силён, князь, силён…

Отхлебнув напитка, который оказался сладковатым на вкус, я заговорил:

— Мне тоже по душе глухомань. Нет других людей. Проще оставаться свободным. Я бы и свои земли превратил в такие же глухие места, если бы мог.

Князь улыбнулся и кивнул, после чего отпил из бокала и отвернулся к окну.

— Да мы с вами почти родственные души, барон. Только я люблю… Как вы сказали? Глухомань! За её первозданность. Чистый и неприкрытый хаос, вечная борьба между разными формами жизни и с самим мирозданием. И вот результат, на который мы сейчас смотрим. Вы верно заметили. Это настоящая свобода. А человек — существо, которое находится в плену собственных заблуждений.

— Разве? Заблуждения и делают человека человеком, — хмыкнул я. — Говорят, однажды обезьяна заблудилась и пришла в эльфийский лес. Затем нашла палку и загнала этих самых эльфов на деревья. Так и стала человеком.

Князь рассмеялся.

— Точно, именно с палки и пары тумаков начались люди. А потом и остальные расы. Но я бы предпочёл, чтобы она не брала ту палку, а убила и съела тех эльфов. Как и полагается хищнику. Человек ведь по сути хищник, что вышел из хаоса, а затем облачился в кожуру цивилизации. Только эта тонкая оболочка и отделяет нас от того, кем мы являемся на самом деле. Как здесь, — он постучал тростью по стеклу. — В глубине души и вы, и я, и даже Император — хищники, цель существования которых — пожирать более слабых. И это нормально. Таков уклад жизни и закон великого хаоса, в котором мы все сейчас и живём. Хотим мы того или нет.

Я пожал плечами и отхлебнул бурбона. Вкусный, но не моё. Слишком сладко, как ложь. Если уж травить себя, то по-честному, без вранья.

— Именно поэтому, кстати, каждый раз здесь новый повар, — вдруг сказал он. — Моя дань хаосу. Полагаю, вы это и так заметили! — хохотнул князь, глядя, как я скривился.

Нет, причуды богатых и влиятельных мне никогда не понять.