Честно говоря...

Я едва знаю этого парня и не собираюсь выкладывать ему все, что думаю, и рассказывать, что кончил за минуту, когда трахал лучшую подругу его девушки.

Этого не произойдет.

— Это как-то связано с Лилли?

Я поднимаю голову слишком быстро, его глаза сверкают.

Черт. Этот парень экстрасенс?

Он кивает.

— Я все правильно понял, не так ли?

— Э-эм...

— Что-то случилось? Она была здесь вчера, искала тебя, выглядела обеспокоенной.

Он продолжает копаться в картофельных чипсах, пакетик шуршит так, что это становится почти триггером, одним из моих любимых раздражителей.

Ух, этот звук!

— Я бы не сказал, что что-то случилось, нет. — Напротив, чего-то не случилось — ее оргазма.

И к этому времени Лилли уже должна понять, что я ее избегаю, если не отвечаю на ее звонки и сообщения. Это действительно проблема.

И я слишком труслив, чтобы ее решить.

Секс — это чертовски важное дело, а я все испортил.

В буквальном смысле.

Вероятно, я выглядел эгоистичным, жадным засранцем. Должен ли я был довести ее до оргазма после того, как кончил? Почему я просто отвернулся и притворился мертвым?

Почему не довел ее до оргазма? В чем моя гребаная проблема?

— Приятель? — Джек смотрит на меня со своего места на диване. — Вы двое поссорились?

— Не... совсем.

Его рука зарыта в пакете, он качает головой, достает несколько чипсов и медленно кладет их в рот, один за другим, пока думает.

— Тогда из-за чего она может быть недовольна? — Он громко хрустит. Останавливается. — Погоди. Черт возьми, вы что, трахались?

Это точно — у Джека экстрасенсорные способности.

Я не знаю, что ему сказать: признать это или отрицать? В любом случае, мне крышка. У него будут вопросы, и, хотя мне определенно нужны ответы и советы, я точно не готов признать себя неудачником в постели.

— Э-эм...

Он хлопает себя по колену, как старый чудак.

— Я, черт возьми, знал это. Я сказал Элизе, что вы трахаетесь, когда мы вернулись домой с вечеринки в пятницу вечером, но она мне не поверила. Все время твердила, что Лилли на детоксикации и навсегда отказалась от мужчин. — Хрум, хрум. — Я сказал ей, что этого не может быть, иначе ты бы не закрыл дверь.

Он прав, но все равно странно, что он попал в точку.

— Что-то случилось?

Сейчас самое время признаться, что я не смог удовлетворить Лилли в сексуальном плане. Говорят ли парни об этом друг с другом? Не сочтет ли он меня сумасшедшим за то, что я заговорил об этом?

— Не совсем?

— Но... — Он снова облизывает пальцы, похоже, закончив есть нездоровую пищу, чтобы выслушать меня. — В этой истории есть нечто большее, я чувствую это.

Я неловко ерзаю на своем месте, а затем без энтузиазма признаю:

— Да, есть кое-что еще.

Он ждет.

И ждет. Потом:

— Ради всего святого, неужели я должен выпытывать подробности?

ДА, ПОТОМУ ЧТО Я НЕ ХОЧУ ПРОИЗНОСИТЬ ИХ ВСЛУХ!

— Я думал, вы прекрасно ладите. Так что же случилось? — снова спрашивает он настойчиво, но при этом снова засовывает руку в пакет, вызывая неистовые звуки.

Это очень отвлекает.

— Ведь что-то произошло? — Джек смотрит на меня так, что нет необходимости это отрицать. Он знает. Не думаю, что он услышал бы нас с Лилли через стены, мы не шумели, но, если она приходила и спрашивала обо мне... вполне логично, что он заподозрил, что между нами что-то не так.

Джек — умный парень.

Не такой умный, как я, но сообразительный.

Эмоциональный интеллект.

У него его гораздо больше, чем у меня.

— Я бы не сказал, что что-то произошло, я бы сказал, что это произошло... слишком рано.

Он смотрит в пустоту, чипсы в руке.

— Что это значит?

Давайте подумаем, как мне это сказать?

Джек жует.

Почему он ест чипсы в такой момент? Это нервирует.

— Это имеет какое-то отношение к сексу?

— Да?

— Так и думал. — Его кивок авторитетен, как и он сам. — Не встал?

— Что? НЕТ! То есть, да, встал.

— О. — Почему он выглядит разочарованным? — Не смог возбудить ее?

О, она была достаточно мокрой...

— Проблема не в этом.

Джек глубоко задумывается, и я вижу, как работает его мозг, собирая воедино те немногие подсказки, которые я ему дал, расставляя кусочки по местам.

— Только не говори мне, что ты... — Его голос затихает, как будто он никак не может произнести эти слова. — Ну, ты... ты знаешь…

Он бросает взгляд на член, безжизненно лежащий между моих ног.

Я не знаю. Он может говорить о чем угодно.

— Хм?

— Ты собираешься заставить меня сказать это?

— Возможно, просто я не уверен, на что ты намекаешь. — Хотя до этого момента он не ошибся, так почему бы ему не догадаться, что я не могу удовлетворить Лилли?

— Слишком рано кончил?

Я чувствую, как мое лицо становится пунцово-красным, возникает сильное желание встать и выбежать из комнаты.

— Моргни дважды, если я прав, — говорит мой сосед по комнате с гримасой. — Ты еще дышишь, старина?

Я заставляю себя кивнуть.

— Едва.

— Не смущайся, такое случается с лучшими из нас.

Я поднимаю голову.

— Правда?

— Ну, нет, обычно нет. Но такое случается, я в этом уверен.

Стону, уткнувшись лицом в ладони.

— Черт.

— Эй, не волнуйся, приятель, ты в надежных руках. Я даю отличные советы и неплохо разбираюсь в дамах. — Он делает паузу. — Не потому, что у меня их было много, а потому, что моя бывшая девушка была такой стервой и так ненавидела секс, что я сделал своей миссией доставить ей удовольствие.

— Мы не будем об этом говорить. — Я живу здесь не так давно, еще слишком рано заводить унизительные разговоры о сексе и эякуляции.

Я даже с друзьями, которых знаю с детского сада, не говорю о таком дерьме, хотя, может быть, если бы говорил, этот разговор не был бы таким отстойным. Может, было бы легче.

Единственный разговор о сексе, который у меня когда-либо был, это когда отец пришел в мою комнату, когда мне было тринадцать, и сказал: «Твоя мама хотела, чтобы я пришел сюда и поговорил с тобой о сексе». Он провел рукой по волосам, оглядывая мою комнату и рассматривая все трофеи по дебатам, математике и науке. «Не думаю, что нам пока есть о чем беспокоиться».

Мы оба были в ужасе от этой маленькой речи, хотя она и была краткой.

А вот Джек? Похоже, он воспринимает это как должное и, кажется, радуется новой информации. За то время, что его знаю, я понял одну вещь: он принимает все близко к сердцу и любит все обсуждать.

Не очень-то по-британски с его стороны, надо сказать.

— Колесики в движении, мой друг, но ответ прост: тебе нужно подрочить перед свиданием. Так ты продержишься дольше, — говорит он уверенно.

— Подрочить?

— Ну, знаешь, погонять лысого.

Такого термина я еще не слышал.

— Передернуть. Вялого потискать, — продолжает он.

— Стоп. Я понял, что ты имеешь в виду.

— Перетягивание каната с циклопом? — Джек ухмыляется. — Это моя любимая.

Я не перестаю краснеть с тех пор, как он заговорил. Не поймите меня неправильно, он не грубит, говоря как обычный двадцатилетний парень, рассказывающий о сексе. И мастурбации.

Я же, как ни странно, краснею и хочу немедленно уйти от темы.

— И что она сказала потом? — Джек возвращается к теме, желая получить больше информации.

— Я не знаю... я не разговаривал с ней после этого.

— Ты не разговаривал с ней после этого?

— Нет.

— Почему?

— Не знал, что сказать.

Он проводит рукой по лицу.

— Черт возьми. Это нехорошо.

Всегда легко судить задним числом.

— Она кончила?

— Хм. Не думаю.

— Приятель, как ты можешь не знать, заставил ли ты ее кончить?

Униженный, я пожимаю плечами.

— Я... думал только о своем уязвленном самолюбии, наверное.

— Наверное? — Его фырканье заставляет меня чувствовать себя в миллион раз хуже. — Черт возьми, неудивительно, что она напрягается всякий раз, когда мы произносим твое имя.