— Пропустим красивое. Что далее?

— Далее, пошли на выход. И тут Юи увидела отсветы в одной из галерей. Далеко. Мы были уже возле ступенек. Потому, не придали этому свету значения. Пошли наверх. А когда вышли, оказались в окружении злых монахов-инквизиторов. Оказалось, что в подземельях тоже были они — это отсветы их осветителей мы видели в той галерее. Они отсекли нас от подземелья…

Благополучно избегнув даже малейшего упоминания спасённых студентов-первокурсников Второй Академии, Сеня закруглил повествование описанием ругани с Глав-Инквизитором и последующего «Большого Бабаха».

— Почему к вам вышли принц Датин и принцессы Лина и Диа? Вы с ними ранее договаривались?

— Нет, не договаривались. Для нас самих их выход был полной неожиданностью. После случившегося принцесса Лина сказала, что их мотив в этом выходе был «заступиться за своих». Диа — пошла за сестрой. Датин — за компанию. Ещё он сказал: «Захотелось подраться, а тут такой повод!».

Ректор фыркнул.

— Ожидаемо от Лины… Но странно от Датина… — заметил он вслух. — Чтобы этот «Комбинатор», да «просто так подраться»? Не верю.

— Он кроме этого ничего нам не говорил.

Ректор на эту реплику побарабанил пальцами по столу, и нахмурился ещё больше. Глянул на своего секретаря, который воспользовавшись паузой решил размять сильно уставшие пальцы. Оглядел всю наличную группу Шохова при этом что-то в уме прикидывая. Придя к какому-то выводу, он кивнул сам себе и выговорил.

— Я достаточно услышал. Спасибо. Все свободны.

Шоховцы дружно встали и развернулись к выходу.

На лице секретаря проявилось такое облегчение, как будто он приговор о помиловании услышал. Тоже встал из-за стола, бросив с омерзением взгляд на стопку бумаги, что за сегодня исписал.

— Принц Шо Хау — останьтесь. — внезапно кинул ректор удаляющимся из кабинета.

Сеня молча развернулся и направился к стулу, на котором сидел во время беседы. Секретарь же вздрогнул и застыл пригнувшись, как кошак, застигнутый за поеданием запретной колбасы.

— Свободен-свободен! — обнадёжил его ректор и он с великим облегчением заспешил вслед за Юи, выходящей последней из кабинета.

Ректор дождался, когда дверь кабинета плотно затворится и щёлкнет замок. Покачал головой в ответ каким-то своим невесёлым мыслям и упёр свой тяжёлый взгляд в Шохова.

— Что ты знаешь о политической ситуации в Империи?

— Ничего. — честно и прямо ответил Сеня.

— Почему? — удивился ректор.

— Во-первых, нас сторонятся. Мы — чужаки. Причина — я, как глава группы. Во-вторых, не успел этот вопрос прояснить через тех, кто мне был доступен для расспросов. Усиленно учился.

Ректор поморщился. По его лицу мелькнуло сильное недоверие. Впрочем, оправданное. Слишком нечасто ему в Академии попадались студенты, реально желающие учиться. Как правило наоборот. Ленивая толпа чванливых бездельников, привыкших к тому, что с ними носятся, с них ничего не спрашивается, «все им обязаны». То есть, привыкших к полной безответственности. Что за них всё решается, а им лишь остаётся потребить сделанное кем-то другим. Не зря в среде магов Ордена так частит рефрен: «Всё прогнило в нашей Империи».

А что? Ведь факт! В империи правит толпа алчных бездельников, заинтересованных лишь в личном благополучии. Нет ничего странного в том, что насмотревшись на контингент натуральных дегенератов, ректор стал уже неосознанно, на укоренившихся стереотипах, распространять эти представления и на тех, кто ни сном, ни духом.

От перехода уже в параноидальную крайность — приписывания отрицательных черт всем — его удерживало то, что всё-таки встречались исключения среди этого паноптикума тупых бездельников и дегенератов. Но каждый раз сталкиваясь «с исключениями из правила», удивлялся. Он ещё в тайне завидовал ректору Второй Академии. Да, быть ректором Первой — и престижно, и «жирнее». Но! Во второй ситуация со студентами была зеркальной от Первой. Они там реально учились и, главное, хотели учиться!

Наблюдая за мимикой ректора Сеня чуть смутился, догадавшись о ходе его мысли. Шохов всё-таки слегка кривил душой, отвечая что не знаком с политической ситуацией. На самом-то деле он был знаком с этой ситуацией, так как в ней непосредственно был занят. Война Таро-Мау, где он со своей группой так ярко проявил себя; подслушивание разговоров Мау-среднего с высокопоставленными визитёрами всё-таки составили ему приблизительное представление о том что есть что, кто есть кто в Империи. Особо, как источник особо ценной информации, выделился тот самый первосвященник, со слов которого он и узнал о диком идейном, религиозном и вообще раздрае в Верхах. [сноска: см. предыдущую книгу серии — «Смена статуса».]

Однако, судя же по дикой выходке Инквизиции в Академиях, да ещё и закончившейся так бесславно, Шохов не знал слишком многого из ныне происходящего там, в Столице. Хотя бы потому, что «набег» Инквизиторов выглядел со многих точек зрения не просто не логичным, а откровенно идиотским — не знал Сеня чего-то очень уж существенного.

Наверное, ректор чего-то додумал сам. Выражение его лица быстро сменилось на ехидно-скептическое.

— Чтобы такой особо учёный Всходнинец и не знал расклада сил в Империи⁈ Что-то не верится. Я осведомлён на чём и чему вас дома учат. Не ты у нас первый. И учат с малых лет. На войнах, интригах, на истории.

— Ещё не успел ознакомиться! — сделал морду кирпичом Сеня. — Надо было освоиться для начала. Завести знакомства…

— Принцессы Диа и Лина. Принц Датин… Разве мало? — усомнился ректор

— Я от них мало узнал. Недостаточно, чтобы составить хотя бы первое и адекватное впечатление. В основном они меня расспрашивали о Королевстве Хау.

— А Верховный Магистр Ордена Магов? Неужели он вас всех не просвещал на этот счёт?

— Магистр сейчас очень озабочен тем, что собирает магов. Комета Погибели…

— Ты в Ордене? — уточнил Ректор.

— Да. У нас в Великолепных Королевствах Орден очень уважаем. Даже короли состоят в нём… Вам же сам Магистр должен был сказать о моём членстве.

Ректор лишь кивнул, обдумывая что же сказать этому «Очень Злому Всходенскому Принцу» — так его после инцидента с Инквизицией стали величать между собой многие студенты Академии. Уже из этих бесед, что вёл сейчас ректор с ними, как свидетелями, данный эпитет очень часто мелькал.

Ректор смерил Сеню придирчивым взглядом. Тот — вернул взгляд вопросительный.

— Ты на удивление хорошо держишься.

— А что удивительного?

— Тебя и твоих друзей, слуг, собирались убить. Жестоким образом. Через Сожжение. Других, после таких приключений, сильно трясёт. Твоё же состояние — как будто ничего и не случилось.

Сеня пожал плечами, развёл руками и выдал:

— Да… как-то… привык! Последний раз… вот… меня Сокол сожрать пытался…

Ректор снова скроил скептическую мину, но тему продолжать не стал. Вместо этого он вернул разговор к насущному.

— Известны ли тебе следующие фамилии…

И перечислил с пяток ничего Сене не говорящих имён с титулами.

— Нет! — чистосердечно и твёрдо ответил Шохов.

— И их детей в Академии⁈

— Нет.

— Кто-нибудь зазывал вас в какие-то группы или коалиции в стенах Академии?

— Да, такое было, но я всем ответил отказом и всем довёл до сведения, что: «Мой статус принца иноземной державы не позволяет участвовать в политических играх в Империи».

Этот пассаж ректору должны были бы сразу донести осведомители. Да тот же староста Гвен Гисса.

— И ты не высказывался по поводу кого-то из…

— Нет. Да и какой смысл?

— Смысл, собственно, был. Но Сеня умолчал. Да и всё, что касалось войны Таро-Мау — не для посторонних.

— Кто к тебе и твоим свитским подходил с предложениями для вступления в коалицию?

Сеня кратко перечислил. При этом по лицу ректора мелькнула тень понимания. Что-то было в названных фамилиях.

— Предполагаю, — добавил Сеня, — что если задействовали Инквизицию, да ещё против конкретно меня, то это однозначная попытка вызывать серьёзный политический скандал с целью спровоцировать войну Майли-Хау.