— Я в тебя всегда верила и хотела, чтобы ты добился успеха. А о чём говорил со Светланой?

— Немного про тебя посплетничали.

— Тут нечего гадать, я ей однажды рассказала притчу о своей неземной любви, а она быстро сопоставила с тобой. Умная дамочка! Что советовала?

— Не скажу. Советы тебя только раздражают.

— Правильно делаешь. Я теперь, как тот африканский носорог, которого проще убить, чем заставить сменить курс.

— В свете того, что послезавтра приедут охранники твои слова необыкновенно актуальны, не опасаешься за свою жизнь и привлекательность? — почти несерьёзно заявил Артём.

— Плевать, Артёмка, мне на все опасности мира! Дайте мне только возможность управлять миллиардами, я сделаю всё, о чём мечтала. А когда собью оскомину от власти, прикажу доставить тебя, и мы будем заниматься только любовью, — Ирина улыбалась ехидно, но глаза смотрели на Кравцова почти с нежностью.

— А я вот не жажду власти, ни на грамм, вполне искренно заявляю. Повелевать людьми с помощью денег — точно не моё. Руководить людьми, которые заняты нужной работой гораздо приятнее и для здоровья полезнее… Ну, а любовью мы можем заниматься бесплатно друг с другом прямо сейчас, только прояви желание.

— Знаешь, не пытайся выглядеть пай-мальчиком, а меня записывать в монстры. Сам-то всю жизнь тоже стремился к благополучию и с женщинами не церемонился, а у меня просто запросы выше. Заметь, я пока не спрашиваю, каким образом ты вдруг резко разбогател. Я вот не скрываю этого. Не горжусь, не выставляюсь, но и не скрываю. Поэтому и уважают.

Они помолчали, пока Ирина с явным удовольствием поглощала стряпню Артёма.

— Только за твои кулинарные таланты вышла бы за тебя, жаль привыкла по ресторанам питаться, — как обычно с подковыркой похвалила Ирина.

Смартфон пикнул, она взяла его в руки, прочитала сообщение, потом открыла ссылку.

— Людка прислала видео, как два мужика вытащили детей и женщину из горящей машины, не видел?

— Нет.

— Странно, а вот Людмила уверяет, что это ты в паре с Порошиным совершили чуть ли не подвиг. Правда, что ли?

— Да какой подвиг? Подбежал, вытащил и поехали дальше.

— В третий раз пересматриваю… Ты понимаешь, что мог сгореть живьём, когда у тебя карьера и жизнь на взлёте? Впрочем, если это такой метод подружиться с олигархом, то он достоин уважения.

— Ирка, щас врежу по уху, чтобы не болтала гадости! Не забыла прежний урок в молодости?

— Не злись. А твой урок — это то немногое, что я запомнила отчётливо. Просто у меня язык как помело впереди мыслей скачет.

Ирина уже поела, перебралась на колени Артёму и поцеловала в щёку:

— Сознайся, думал, что я в Москву уехала, чтобы с женихом кувыркаться? Ха-ха-ха, ну и смешное у тебя выражение лица сейчас, как у обманутого любовника! Он меня последний раз голой видел лет десять назад, когда ещё что-то мог. Сейчас у него специальные массажистки молоденькие обтирают тело сиськами, вместо крема. Куда мне до них! Я ему нужна, чтобы тащить банк вверх, и я смогу! Вот про это и строили планы.

Ирина мягко прикасалась губами к лицу Артёма, потом резко отстранилась:

— Дай мне вспомнить молодость, только не спеша. Помнишь, как по часу заводил меня, а что было дальше — забыла.

Я в душ, а ты пока подготовь постель.

Постель была давно готова, а дверь в ванную Ирина оставила традиционно открытой, намекая, что жаждет помощи. Понятно, что через минуту Артём уже массировал её тело под струями воды.

Странная вещь память тела: помнит, что было хорошо, а как повторить — не знает.

Они лежали, прижавшись телами и им казалось, что оно у них теперь общее. Общие чувства, общее наслаждение, даже сердца бились в унисон. Уже не требуется напрягаться и двигаться с бешеной скоростью, чтобы достичь того желанного мгновения, когда общий оргазм охватит обоих. Вместе им хотелось тех прежних ощущений от близости и вот теперь оказалось, что новые гораздо острее.

Иринка никогда не любила целоваться и воспринимала это просто, как обязательный ритуал. Теперь же прошла масса времени, а она никак не могла оторваться от его губ. Когда уставала, просто начала прикасаться губами к шее и груди Артёма, потом опять принималась за губы.

Немного остыв, она шепнула на ухо:

— Думала, что лучше, чем у нас в той прошлой жизни, ничего не будет, а оказывается с возрастом даже ярче… Ты знал, что в такой момент мог приказать мне что угодно и я бы выполнила? Сказал бы, чтобы была всегда с тобой, и я согласилась бы. Бросила бы карьеру, родила тебе ребёнка. А ты прозевал тогда. Почему? Дурачок или такой порядочный?

— Не знал, но догадывался. А что потом? Я люблю тебя как своеобразную личность, а не как послушную любовницу. Скажу по секрету, если ты не знаешь: устройство всех женщин очень похожее, поэтому удовольствие можно получить почти с каждой. При желании доставить ей тоже.

Но я люблю всю тебя, а не только тело, грудь, губы. Меня заводил твой авантюризм, нестандартное мышление, язвительный юмор, хитрость, попытка казаться холодной, когда блаженство плескалось в глазах. Ну и, понятно, то, что ты умнее меня в некоторых вопросах, что очень-очень обидно. Такого нет ни у кого, и ты хотела, чтобы я это убил ради ежедневных удовольствий? Не такой я наивный… Я очень хочу любви и ребёнка от тебя, именно, от тебя, а не от твоей состоятельной женщины, которую ты мне пытаешься навязать.

Артём замолчал, опять прижался к ней губами, и вдруг рассмеялся:

— Знаешь, похоже, у меня есть сын. Взрослый и самостоятельный, а я пропустил всё. Мне обидно, хочется посюсюкать с ним, а он уже лысеет!

— Как лысеет? Слишком рано, опять ты хитришь, Кравцов!

— Я же говорю, возможно, и не совсем мой, а ты уже обзываешься нехорошими словами. А вот знаешь, что я хотел и хочу больше всего услышать от тебя?

— Хм-м, даже гадать не буду.

— Всего одно слово: любимый.

— Этого не будет. Обманывала многих и говорила, что им хотелось услышать, а тебе не стану врать. Один раз наврала, когда на курорт уезжала и очень жалею. Надо было честно сказать и будь, что будет. Ведь ты бы простил мне измену тогда, ещё в прошлой жизни?

— Конечно. Немного в стенку головой постукался бы и простил.

Ирина ласково засмеялась:

— Это сейчас кажется, что все вопросы было легко решить.

Не обольщайся: даже когда есть деньги, свободным быть не получается. К сожалению, ты прав был: внешность женщины — обыкновенный товар, а у меня срок годности заканчивается. Слава богу, голова неплохо варит и ещё можно её поэксплуатировать. Ты меня понимаешь?

— Понимать-то, понимаю, вот только оправдать не могу и мне от понимания легче не становится.

— Всё-таки, объяснились и легче стало на душе. А ты, Кравцов, постарел, что ли? Раньше ты мне такую длинную передышку не давал! Кстати, прими комплимент: такого наслаждения мне не доставлял никто, даже тот давний ловелас Артёмка.

— Разве тот мальчишка понимал всю прелесть обладания этим сокровищем и возможностью доставить тебе блаженство? Для этого надо прожить полжизни, потерять близких людей, разочароваться в жизни и снова воскреснуть!

Он чуть подвинулся и принялся ласкать губами её грудь, чувствуя, как выгибается её тело от каждого прикосновения. И он, и она старались не думать, что это, видимо, последняя их ночь вместе.

На следующий день она уезжала от него, грустно взглянула на дом:

— Ты найдёшь себе хозяйку и дети будут бегать по лужайке, а у меня другая дорога. Прощай, я так и не скажу «любимый», пусть это делает та, другая. Я буду помнить этот день всегда.

Слишком пафосно получилось, не люблю эти сопливые речи при расставании, — добавила Ирина почти сердито.

Артём же молчал, глядя на её сборы. В глаза друг другу они не смотрели: и так тяжело на душе.

Только подъезжая к своему дому, Ирина вспомнила, что, вообще-то, затеяла эту встречу, чтобы выведать его подозрительные тайны, а в результате всё перепуталось и до них дело не дошло. Жаль, но получилось тоже хорошо.