Тот самый Серый резко махнул правой, затем левой рукой, Артём легко ушёл в сторону. Сил у здоровяка было много, а координации — ноль. Двое других стали окружать и Артём не стал рисковать.
Резким ударом левой ноги он попал точно в подбородок Серому, тот мгновенно повалился на спину и затих. Второй оказался слишком близко, поэтому Артём ударил не ногой, а кулаком от души прямо в нос. Третий успел затормозить и получил ногой в пах, отчего глаза буквально вылезли из орбит, а изо рта раздался не крик, а шипение.
Кравцов осмотрел содеянное им и с чувством процитировал классика:
— О поле, поле, кто усеял тебя мёртвыми костями?
Доделывать не требовалось, и он спокойно ушёл домой.
Понятно, что эти ребята не простят подобное отношение, но пусть разбираются с настоящим Александром Зарембой. Никакой жалости к нему Артём не испытывал.
Чем ближе приближался срок окончания «командировки», тем сильнее была страсть и нежность Артёма к Галине. Неожиданно он понял, что всю жизнь мечтал о такой женщине рядом: ласковой, всё понимающей, без завышенных амбиций, влюблённой в свою работу, мужа и сына. Ну почему этой почти идеальной женщине не дано полного счастья? Где эта пресловутая человеческая и божья справедливость? Через несколько дней ей опять предстоят измены мужа, нелёгкая работа в школе и огород на сладкое. И когда ей испытать счастье?
От подобных мыслей Артёму становилось не по себе, и он ещё нежнее обнимал свою учительницу.
Ничего больше он сделать не мог.
— 16 —
Ещё не открыв глаза, Артём почувствовал неладное. При обычном пробуждении он первым делом ощущал приятную теплоту и мягкость тела жены. Или она прижималась к нему, или он к ней, третьего не дано.
«Наверное, проснулась уже», — рассудил он и попытался открыть глаза. С первой попытки не удалось; пришлось помочь рукой: в узкую щель разглядел совсем не тот интерьер и застонал от досады. Он был в своей родной однушке на любимом диване, но это его не то, что не радовало, а сразило наповал.
«Вот и кончилось райское житьё! Изгнали грешника из рая», — сделал жуткий вывод Артём и присел на краешек. Глаза разлепились, и он увидел на раскладушке спящего Серафима Ивановича, который оставался в счастливом неведении, и пока мирно похрапывал.
Вчера они копали картошку до темноты, успели всё сделать, но страшно устали и еле доползли до кроватей. Ромка быстро уснул, а Артём прилёг возле утомлённой жены и не рискнул её тревожить приставаниями. Получается, что даже проститься нормально не получилось. Наверное, он неправильно посчитал сроки, думая, что два дня ещё есть.
Лицо опухло, всё тело болело, будто его вчера проверяли на прочность дубинкой. Ещё противнее было на душе: он представил, как проснувшаяся Галина доверчиво тянется к такому нежному в последний месяц мужу, а тот небрежно отодвигает её и придумывает повод, чтобы смыться к любовнице.
А может быть, она просто всё забыла после его возвращения из мира Сна? Конечно, именно так! Эта мысль немного успокоила Артёма и стало легче, хотя физические страдания только усилились.
Серафим Иванович повернулся на раскладушке и зашёлся в кашле, после чего начал с трудом продирать глаза, совсем как Артём пять минут назад.
— Вернулся, Тёмка? Понял, какая боль? Это ещё мало, а вот пойдёшь на полгода, тогда, хоть на стенку лезь! — хрипло вещал старый напарник. — Небось, думаешь: больше не пойду? Хе-хе-хе! Минует полгода и бегом отправишься! По себе знаю. Вот и сейчас думаю, что в последний раз сходил, а вдруг и нет? Ты дождись меня, мало ли…
— А сейчас куда, Серафим Иванович?
— Ишь ты, какой почтительный, а вчера ещё Вовкой-рыжим дразнил, — ехидно заметил напарник. — Ладно, нормально всё, Артём. Хороший ты парень; сейчас переживаешь за Галину, да? Мне тоже всегда обидно, за тех, кого оставил там… Пойду я в своё село и займусь привычным делом, да и тебе надобно куда-то прислониться.
Артём пытался отговорить от поездки, пока здоровье не восстановилось, но старик остался непреклонен. Через два часа Кравцов проводил его на автобус и остался наедине со своими мыслями.
Теперь у него была мощная моральная отдушина и жажда приключений. До следующего путешествия много времени и надо посмаковать варианты. Но, сначала надо проверить одну гипотезу. Он старательно восстанавливал здоровье всю неделю, а в воскресенье отправился по знакомому адресу в частный сектор в северной части города.
Тот старый дом могли сломать, да и весь посёлок снести и заменить на высотки, но ему пока везло. Посёлок был целым, а микрорайон построили немного в стороне.
Шёл Артём со странным волнением: если всё так, как утверждал Серафим и Орокан, никто не должен заметить пребывания Артёма в теле Александра Зарембо, даже жена Галина; ну, а вдруг? Что-либо узнать через сорок лет — нереально, однако, маленькая надежда тлела в глубине сознания.
Когда подошёл к знакомому участку, оптимизм упал до ноля. Вместо старого деревянного дома, зашитого рубероидом, стоял кирпичный, не слишком большой и не очень новый, но не тот. Попытка достучаться до хозяев не привела к успеху. На другой стороне проулка стояла скамейка, на ней и устроился путешественник, чтобы привести мысли в порядок.
День ветренный и морозный, не слишком располагающий к долгим размышлениям, поэтому через десять минут Артём признал полное поражение и настроился возвращаться домой. Какая-то надежда в голове мешала немедленно бросить ожидание и уйти.
Из конца проулка вывернула не самая новая Тойота Корона и остановилась прямо напротив него. Из неё вышли пожилые мужчина и женщина с пакетами и направились к кирпичному дому. Через мгновение Артём был на ногах и прыжками приблизился к ним.
— Здравствуйте, и простите за беспокойство! В доме на этом месте жила моя бывшая учительница Галина Павловна Зарембо. Я в городе проездом и ничего не знаю, как сложилась её судьба… а может и жива ещё?
Мужчина с женщиной переглянулись.
— Надо же, помнят ещё твою маму ученики, — обратилась женщина к мужчине.
— Умерла мама ещё пять лет назад, — ответил её спутник. — Почти пятьдесят лет в одной школе. Много тогда пришло народу на похороны.
— А вы Роман, как я понимаю?
Мужчина кивнул, оглянулся на Артёма:
— Зайдём в дом, чего на морозе стоять.
В доме было холодно и вид явно нежилой.
— Мы здесь только летом постоянно, — пояснила женщина, — а зимой — протапливаем через день. Вам повезло, что нас застали. Не раздевайтесь, ещё не скоро потеплеет.
Роман быстро растопил печь дровами, а потом засыпал уголь, а его жена Полина также быстро соорудила на столе немудрёную закуску.
— Раз уж совпало, то давайте помянем заслуженную учительницу республики Галину Павловну, — засуетилась Полина и Роман разлил водку по стаканам.
Артёму не хотелось пить, но отказываться не стал, чтобы не обидеть хозяев, правда, только чуть пригубил.
— Да, на этом месте и прошло моё детство, — после двух порций Романа потянуло на воспоминания. — Мать успевала и в школе, и на огороде, я старался помогать, особенно после бегства папаши, — тут мужчина заметно поморщился. — А ведь через пятнадцать лет вернулся и мать приняла. Правда, уже был сильно больной и прожил всего два года. Я тогда уже жил отдельно и даже рассердился на неё: зачем тебе этот гуляка и пьяница. А она: у нас в начале жизни хорошо было и в середине один месяц заменил мне все его измены. Я за ту его недолгую любовь готова ухаживать до самой смерти; так, собственно, и получилось. Не понимал я её тогда, да и сейчас. Мне двенадцать было и помню тоже: тогда отца будто подменили; и со мной, и с матерью душа в душу. Да ведь всё равно сбежал к какой-то прощелыге.
Роман огорчённо замолчал и смотрел на стол, словно там может быть написан ответ на странности матери. Артём посидел положенное время, поблагодарил их за гостеприимство и записал координаты могилы Галины.
До трамвая шёл в гору и не замечал мороза. Получалось, что его появление в мире Сна не прошло бесследно или просто случайное совпадение? Вот и попробуй пойми!
