Избирательная кампания проводилась в атмосфере беспрецедентного лихорадочного возбуждения. Геббельс и нацистская партия делали всё возможное. В каждом выступлении, которые в больших городах собирали толпы до 20.000 человек, Гитлер вещал о несправедливостях Веймарской республики, о её роковой внутренней разделённости, о многочисленности враждующих фракций и эгоистичных партий, об экономическом провале и национальном унижении, к которому привела политика правительства. Вместо этого, восклицал он, демократия будет побеждена и снова воцарится власть одного человека. Революционеры 1918 г., спекулянты 1923 г., предатели, поддерживавшие план Юнга, социал-демократические карьеристы на государственной службе («революционные паразиты») — все они будут изгнаны. Гитлер и его партия предлагали неясную, но манящую картину объединённой и сильной Германии, движения, которое перешагнуло социальные границы и одержало верх над социальными конфликтами, расового единства всех немцев, работающих вместе, нового рейха, который возродит экономическую мощь Германии и восстановит положение страны в мире, принадлежащее ей по праву. Эта идея имела большое влияние на многих, кто с ностальгией вспоминал о рейхе, созданном Бисмарком, и мечтал о новом лидере, который воскресит потерянную славу Германии. В ней объединялось всё, что многими людьми считалось негативными качествами республики, и им предоставлялась возможность показать всю глубину своего разочарования, проголосовав за движение, которое противостояло республике во всех отношениях.
Ниже этого очень общего уровня аппарат нацистской пропаганды умело целил в отдельные группы немецкого электората, обучая активистов работать с разными типами аудитории, обеспечивать заблаговременную интенсивную рекламу собраний, подбирать темы для отдельных мероприятий и выбирать ораторов. Иногда местные ненацисты и известные сторонники из консервативных кругов выступали на одной платформе вместе с ведущими нацистами. Разветвлённая организация партийных отделений соответствовала растущему в ходе депрессии разделению немецкого общества на конкурирующие группы по интересам и могла обращаться к конкретным избирательным категориям. Антисемитские девизы использовались при работе с группами, которые готовы были их воспринять, а там, где они бы очевидно не сработали, о них забывали. Нацисты меняли тактику в зависимости от получаемой реакции, они уделяли большое внимание своей аудитории, печатали самые разнообразные плакаты и листовки, предназначенные для завоевания симпатий других групп электората. Они организовывали сеансы кино, певческие собрания и съезды, приглашали духовые оркестры, проводили демонстрации и парады. Эта кампания велась под руководством имперского руководителя пропаганды Йозефа Геббельса. Из его штаб-квартиры в Мюнхене шёл постоянный поток директив местным и региональным отделениям партии, часто со свежими лозунгами и материалами для кампании. Когда кампания достигла своего апогея, нацисты, приверженные своей цели даже больше, чем коммунисты, превзошли все остальные партии в своём постоянном буйном активизме и интенсивности пропагандистских усилий[628].
Результаты выборов в рейхстаг в сентябре 1930 г. оказались шокирующими практически для всех и стали во многих отношениях решающим ударом по политической системе Веймарской республики. Действительно, центристы, основная парламентская сила, стоявшая за правительством Брюнинга, могли быть вполне довольны увеличением количества своих голосов с 3.7 до 4.1 миллиона, что дало им 68 мест вместо прежних 62. Основные оппоненты Брюнинга, социал-демократы, потеряли десять мест, сократив своё представительство со 153 до 143 человек, но всё равно оставались самой большой партией в законодательных органах. В этом отношении выборы не давали Брюнингу поводов для беспокойства. Однако партии центристского и правого толка, на поддержку которых Брюнинг мог рассчитывать при формировании своего правительства, понесли катастрофические потери: число мест националистов упало с 73 до 41, Народной партии — с 45 до 31, Экономической партии (недавно образованной особой группы, представлявшей интересы среднего класса) — с 31 до 23, а Государственной партии — с 25 до 20. Таким образом, партии, представленные в первом правительстве Брюнинга, потеряли 56 из 236 мест, сократив своё членство до 183 депутатов. И даже не все из них твёрдо поддерживали канцлера: представители Народной партии разошлись в вопросе о его поддержке, а лидер националистов Альфред Гугенберг едко критиковал правительство Брюнинга и исключил из своей партии умеренных депутатов рейхстага, которые всё ещё хотели предоставить ему шанс. После сентября 1930 г. Гугенберг практически не имел оппозиции среди националистов в своих попытках сотрудничать с национал-социалистами с целью свергнуть республику и заменить рейхсканцлера кем-то ещё более правым по убеждениям[629].
Как видно, политические силы, от которых можно было ожидать, что они будут оказывать постоянное и упорное противодействие правительству Брюнинга и всем его действиям в надежде ускорить смерть республики, значительно усилили свои позиции после выборов 1930 г. Коммунисты, державшиеся на поверхности благодаря своей популярности среди безработных, увеличили своё представительство с 54 до 77 мест. Однако наибольший шок вызвало увеличение числа мест нацистов. В 1928 г. на выборах в рейхстаг нацистов поддержали только 0.8 млн человек, что дало им лишь 12 мест в национальном законодательном собрании. Теперь в сентябре 1930 г. число их голосов увеличилось до 6.4 млн, и места в рейхстаге получили 107 нацистов. «Фантастика, — торжествующе писал Йозеф Геббельс в своём дневнике 15 сентября 1930 г., — невероятный успех… Я этого не ожидал»[630]. Симпатизирующие газеты назвали этот результат «мировой сенсацией», ознаменовавшей новый этап в истории Германии. Только коммунисты попытались отмахнуться, назвав это случайностью («за которой последует только падение и крах»)[631].
Вместе с тем успех нацистов отражал глубокую обеспокоенность многих избирателей. В некоторых сельских избирательных округах на севере нацисты победили с подавляющим преимуществом: 68% в Вифельштеде в округе Везер-Эмс, 57% в Брюнене в Западном округе Дюссельдорфа, 62% в Шлезвиге в Шлезвиге-Гольштейне[632]. В некоторой степени Брюнинг мог предвидеть это, поскольку на выборах в законодательные собрания земель и в городские советы по всей Германии нацисты заметно усилили свои позиции с 1928 г. Поэтому его шансы добиться от выборов 1930 г. того, чего он хотел, были мизерными ещё до начала кампании. Триумф нацистов на выборах в рейхстаг превзошёл любые ожидания. Действительно, он намного превышал ожидаемый эффект от нацистской пропаганды, и партия набрала от 25 до 28% голосов в отдалённых сельских областях протестантского севера, куда её избирательная кампания практически не доходила[633].
Как можно объяснить такой уникальный успех? Нацистов считали, в особенности марксисты всех мастей, представителями нижних слоёв среднего класса, но на выборах они, безусловно, вырвались за пределы этой избирательной группы и преуспели в завоевании поддержки не только среди офисных работников, лавочников, мелких бизнесменов, фермеров и других подобных групп, но и среди избирателей, стоявших гораздо выше на социальной лестнице, — профессиональных рабочих, торговцев и буржуазии[634]. Именно нацистам в первую очередь сыграла на руку перегретая политическая атмосфера начала 1930-х, потому что все больше людей, ранее не голосовавших, начинали приходить на избирательные участки. Примерно четверть из тех, кто голосовал за нацистов в 1930 г., раньше не голосовали вообще. Среди них было много молодёжи, голосовавшей впервые, которая принадлежала к многочисленному поколению рождённых до 1914 г. Тем не менее нельзя сказать, что такие избиратели непропорционально активно голосовали за нацистов. На самом деле привлекательность партии была особенно сильна для более взрослого поколения — людей, которые больше не считали националистов достаточно энергичными, чтобы уничтожить ненавистную республику. Примерно треть голосовавших за националистов, четверть сторонников Народной партии и демократов и даже десятая часть голосовавших за социал-демократов в 1928 г. отдали своё предпочтение нацистам в 1930 г.[635]
