Заменив классы расами, а диктатуру пролетариата на диктатуру лидера, нацизм перевернул обычные понятия социалистической идеологии. Синтез правых и левых был отражён в официальном флаге партии, лично выбранном Гитлером в середине 1920-х.: светло-красный фон, цвет социализма, и свастика, эмблема расового национализма, нарисованная чёрным в середине белого круга в центре флага, так что вся композиция представляла собой комбинацию чёрного, белого и красного цветов — цветов официального флага империи Бисмарка. В начале революции 1918 г. это стало символизировать отрицание Веймарской республики и всего, за что она боролась, но, поскольку изменился дизайн и добавилась свастика — символ, уже использовавшийся различными крайне правыми расистскими движениями и добровольческими бригадами в послевоенный период, — нацисты также объявили, что эту республику они хотят заменить на новое пангерманское расовое государство, а не вернуть прежний статус-кво времён Вильгельма[431].

К концу 1920 г. Гитлер критиковал уже не только еврейский капитализм, но и марксизм, или, другими словами, социал-демократию и большевизм. Жестокости гражданской войны и «красного террора» в ленинской России оказывали своё влияние, и Гитлер мог использовать это, чтобы переместить фокус на обычные крайне правые представления о якобы еврейском влиянии, стоявшем за революционными восстаниями 1918–19 гг. в Мюнхене. Однако нацизм вполне мог возникнуть без коммунистической угрозы, потому что антибольшевизм Гитлера был продуктом его антисемитизма, а не наоборот[432]. Его основными политическими врагами оставались социал-демократы и неопределённая масса «еврейских капиталистов». Позаимствовав основные аргументы антисемитизма из довоенного времени, в своих многочисленных речах Гитлер утверждал, что евреи были расой паразитов, которые могли жить, только разрушая жизни других рас, в первую очередь самой благородной и прекрасной расы арийцев. Таким образом, они настроили арийцев против самих себя, сначала организовав капиталистическую эксплуатацию, а затем возглавив борьбу против неё[433]. В речи от 20 апреля 1920 г. он сказал, что евреев «следует искоренить», 7 августа того же года он сообщил слушателям, что они не должны верить, «что можно победить болезнь, не устранив её причину, не уничтожив бациллу, не должны думать, что можно победить расовый туберкулёз, не позаботившись об устранении самой причины расового туберкулёза». Искоренение подразумевало насильственное выселение евреев из Германии любыми средствами. «Решение еврейского вопроса, — заявил он перед слушателями в апреле 1921 г., — может быть достигнуто только грубой силой». «Мы знаем, — говорил он в январе 1923 г., — что если они придут к власти, то наши головы покатятся по песку, но мы также знаем, что когда мы получим власть в свои руки, «тогда да поможет вам Бог!»»[434]

В конце Первой мировой войны генерал Эрих Людендорф, немецкий военный диктатор последних двух лет или около того, решил, что будет благоразумно на некоторое время уйти с политической сцены. Разжалованный 25 октября 1918 г. после серьёзного конфликта с недавно назначенным последним либеральным правительством кайзера, он на некоторое время задержался в Берлине, а потом, нацепив тёмные очки и накладные бакенбарды, проскользнул через Балтику в Швецию, чтобы пересидеть революцию. В феврале 1919 г. он, очевидно, решил, что худшее позади, и вернулся в Германию. Его военный престиж был так велик, что он быстро стал номинальным лидером радикально правого фронта. Пангерманский аннексионист в 1914–18 гг. и яростный противник мирного соглашения, он сразу же начал плести заговоры по свержению нового республиканского порядка. Собрав вокруг себя группу бывших помощников, он оказал поддержку скоротечному путчу против правительства в Берлине, организованному Вольфгангом Каппом и добровольческими бригадами в марте 1920 г., а когда тот завершился провалом, перебрался в более благоприятную атмосферу Мюнхена. Здесь он быстро вошёл в контакт с ультранационалистским кругом, который теперь собирался вокруг ранее неизвестной фигуры Адольфа Гитлера[435].

К моменту встречи этих двоих рядом с Гитлером уже были первые члены преданной группы энтузиастов, которым в том или ином качестве предстояло сыграть ключевую роль в возвышении нацистской партии и построении Третьего рейха. Самым горячим сторонником из всех был студент Рудольф Гесс, ученик теоретика геополитизма Карла Хаусхофера в Мюнхенском университете. Сын бизнесмена, поддерживавшего вокруг себя авторитарный порядок и запретившего ему учиться до войны, Гесс, казалось, искал сильного лидера, которому мог бы посвятить себя без остатка. Как и многие будущие видные нацисты, он был родом не из Германского рейха. Гесс родился в Александрии в 1894 г. Служба во время войны, которую он закончил в чине лейтенанта ВВС, давала ему власть, которой надо было подчиняться, и возможность учиться под руководством Хаусхофера. Однако ни то, ни другое не дало ему того, чего он действительно хотел, так же как и добровольческие бригады или Общество Туле, членом которых он состоял. Он получил то, что искал, от Гитлера, с которым познакомился в 1920 г. Антисемитизм был их общей страстью: Гесс обвинял «свору евреев» в предательстве Германии в 1918 г. и ещё до встречи с Гитлером возглавлял вылазки в рабочие кварталы Мюнхена, когда тысячи антисемитских листовок подсовывались под двери квартир[436]. После встречи с Гитлером Гесс стал со всей страстью поклоняться ему. Наивный идеалист без личных амбиций и жадности, а по словам Хаусхофера и не очень умный, Гесс был склонен верить в иррациональные и мистические доктрины, такие как астрология. Его собачья преданность Гитлеру была почти религиозной в своей страсти, он считал Гитлера своего рода мессией. Начиная с этого момента он стал тихим, покорным рабом Гитлера, упиваясь словами господина за ежедневной чашкой кофе в кафе «Хек» и постепенно принимая на себя большую часть рутинной работы, которую так ненавидел Гитлер. Кроме того, он познакомил Гитлера с более изощрённой версией распространённой пангерманской теории «жизненного пространства» (Lebensraum), на основании которой Хаусхофер оправдывал претензии Германии на завоевание Восточной Европы и которую романист Ганс Гримм популяризовал в своём бестселлере «Народ без пространства» в 1926 г.[437]

Полезным для Гитлера в другом отношении был неудавшийся расистский поэт и драматург Дитрих Эккарт, бывший студент медицинского института. Эккарт был активным участником крайне правых движений уже в декабре 1918 г., когда он стал публиковать политический еженедельник Auf gut Deutsch («На чистом немецком»), поддерживаемый некоторыми баварскими предпринимателями и спонсируемый армией. Эккарт утверждал, что отказ от постановки его пьес является следствием еврейского доминирования в культуре. Он имел личные контакты с другими расистами и сторонниками арийского превосходства вроде Хьюстона Стюарта Чемберлена, для популяризации работ которого приложил много усилий. Как и многие антисемиты, он называл «евреем» любого, кто вёл «подрывную деятельность» или имел «материалистические взгляды», включая помимо прочих Ленина и кайзера Вильгельма II. Имея хорошие связи и достаточные средства, Эккарт, как и Гесс, был членом Общества Туле и собрал для нацистской партии деньги со своих друзей и военных с целью купить загибавшуюся газету общества Volkischer Beobachter («Народный обозреватель») в 1920 г. Сам он стал её редактором, и здесь очень пригодился его журналистский опыт. Сначала газета выходила дважды в неделю, а в начале 1923 г. Эккарт преобразовал её в ежедневную. Однако в конечном счёте его относительная независимость и довольно снисходительное отношение к Гитлеру привели к охлаждению их отношений, и Эккарт был снят с должности редактора газеты в марте 1923 г. и вскоре, в этом же году, умер[438].