— Хм, — пробормотала девчонка. — Чудны дела твои, господи.

— Так отведешь?

— Конечно, Степа. Заодно заглянем в кондитерскую Баумана.

— Это где?

— В Цюрихе, неподалеку от Мечети Махмуда. Там чудесная выпечка и пирожные. А в кондитерской Шпрюнгли на Банхофштрассе подают очень вкусные люксембургерли с кремовой начинкой. И еще…

— Это потом, — прервал он кулинарный поток. — Все, что захочешь. Извини, у меня дела.

За разговором да по раннему городу доехал быстро. Припарковался у подъезда без проблем, выскочил из машины.

— Ого, какое море Лиза напрудила, — перешагнул он лужу в прихожей.

В квартире порядка тоже было мало — кресло перевернуто, занавеска на окне оборвана. Бабушка в голос рыдала, а ротвейлер Лиза металась по кругу. Поскуливая и подвывая, она вторила бабушке.

— Тихо обе! — пришлось рявкнуть, поддав в голосе металла. — Лежать!

Вывалив немалый язык, Лиза послушно улеглась. Бабушка, наоборот, рот закрыла. Даже руки вытянула по швам. Посчитав пульс, Беседин расстегнул халат, ощупал тощее тело. Тут не до церемоний.

Бедро ему не понравилось. Плохое было бедро — на легкое прикосновение бабушка отзывалась криком. Пошуршав в коробке с лекарствами, Степан выбрал анальгин, заодно накапал сердечных капель. Подумал, и выпил. Повторил для бабушки, подложил подушку под голову. Огляделся, стянул с дивана плед, укрыл бедолагу. Мало ли что, на всякий случай.

Все эти действия, а также успокоительное бормотание в адрес бабушки собака восприняла одобрительно, лизнув мимоходом руку. Тем временем с шумовым сопровождением влетела теща. Пришлось Беседину строить еще и ее, заставив быстренько заняться делом. То есть поправить занавески и убрать лужу в коридоре. Дверь в квартиру теща прикрыть забыла, но доктор позвонил все равно, стоя на пороге.

— Где больная? — скучным голосом вопросил он. И сразу преобразился, когда Беседин вложил денежку в замызганный карман синей робы. Скука сменилась оживлением: — Руки где помыть?

Доктор недолго щупал бабушку. Тем не менее, хмыкнул удовлетворенно. Он убедился, что «в паху болит, и это понятно», а потом постучал по пятке — бабушка тут же заплакала.

— И что у нас? — трагически вопросила теща, утирая слезы.

— Перелом шейки бедра, — ставя укол, вынес лекарь вердикт. — Однозначно в больницу.

Степан вложил еще одну купюру в тот же карман:

— Если приговор окончательный, то осталось понять, куда лучше ехать.

— В нашу больницу точно не лучше, — усмехнулся доктор. — Тем более, она сегодня дежурная. Вы собирайтесь пока, а я позвоню.

Степан вытащил свой телефон — эсэмэска пиликала уже несколько минут, нудным сигналом оповещая о проникновении врага в новое жилище. Меню предлагало два варианта: вызов полиции или просмотр кино. Он выбрал режим «видео» и сразу обалдел: в его новую квартиру вносили оконные стеклопакеты. Не выносили из дома, а вносили! Странное поведение грабителей не лезло ни в какие ворота, а уж детективов Степан прочитал и посмотрел немало. И кто ж так делает?

Делали это сантехники, что последние дни мелькали в квартире напротив. Ребята были шустрые и крепкие, они таскали стеклянные панели. Бойко, по двое. Широкоугольная камера позволяла видеть картинку не только в прихожей. Но и, через распахнутую дверь, часть лестничной площадки. Беседин вдруг узрел рыжего кота, который, ловко лавируя меж человеческих ног, злодейски устремился в его жилище. Вот это уже серьезное безобразие. Нельзя допустить изнасилование любимой кошки в собственном доме!

Однако успел одернуть палец от иконки вызова полиции — в последний момент наглеца выловили сантехники. Они без церемоний засунули рыжего диверсанта в кошачий контейнер, благо он здесь же, в прихожей, валялся. А когда в поле зрения камеры возник сотрудник ФСБ Илья Зимин, собственной персоной, Степан пробормотал:

— Все красавцы удалые, все равны как на подбор, — он избытка чувств он крякнул: — Мда… И с ними дядька Черномор.

Несмотря на темные очки, закрывающие породистое лицо, узнать его было нетрудно. Зимин огляделся, снял очки и прошел вглубь, пропав из вида камеры.

— Это диво, так уж диво. Везде ты поспел, шпион недоделанный, — прошипел потрясенный Беседин.

Досмотреть кино ему не удалось.

— Здрасте, — смутно знакомый мужчина с седыми висками тихо проявился на пороге, цепко оценивая обстановку. Был он при кобуре и облачен в форму капитана МЧС.

— И вам не хворать, — Степан окинул нежданного гостя недовольным взглядом.

— Я от Груздева, — сказал смутно знакомый пожарник с рукой на черной перевязи. — Капитан Краснов. Что случилось?

Пароль «от Груздева» снимал всякие вопросы. Поэтому Степан сменил тон более доброжелательным:

— Беда у нас случилась, бабушка ногу сломала.

— Ясно, — Краснов отвернулся, чтобы буркнуть в гарнитуру. — Отбой тревоги, «скорая» к бабушке. Работаем по плану.

Степан взглянул на экран: кино шло дальше, но как бы в обратной перемотке — стеклопакеты начали выносить. Ремонт он не заказывал, а зачем тогда в квартире устроили замену окон? Вопросы, вопросы.

Из туалета, деликатно покашливая, появился доктор с бумажным полотенцем в руках. Он доброжелательно улыбнулся:

— Ну что, нашлась подходящая больница. Документы не забудьте, — эскулап щелкнул крышкой своего чемоданчика. — Договорился с кем надо, едем.

— Документы давно собрал. Где носилки? — Степан оторвался от просмотра кинофильма.

Доктор прореагировал непонятно:

— Удачно она упала, прямо на коврик. Так и понесем.

— В смысле? — удивилась теща, продолжая лить слезы.

— На носилки потом будем перекладывать! Берем за четыре угла, и на выход.

Теща заметалась, следом за ней и Лиза.

— Куда? — командирским голосом осадил их Краснов. — Ногами вперед нельзя. Женщина! Отойдите вместе с собакой. Степан с доктором спереди, я сзади. Взяли!

— Лиза, гулять, — прошептала бабушка обморочным фальцетом, и собака кинулась в прихожую.

На улице собралась обязательная в таких случаях прощальная процессия, составленная из праздношатающихся бабулек и мамаш с колясками. Они шептались, скорбно качая головами. А собачка, пока грузили больную в медицинский фургон, честно гуляла — дулась на газоне с намордником в зубах.

Больничный доктор с первого взгляда внушал доверие. Высокий уровень профессионала подтверждали зеленый хирургический костюм штучной работы, импозантная бородка и тонкие черты лица. Как и подобает успешному человеку, говорил он солидно, убедительно и властно.

— У нас есть простой вариант — ничего не делать.

— А так можно?

— Можно. Просто лежать, здесь или дома, неважно. Постельный режим в надежде, что само заживет.

— Плохой вариант?

— Человеческий организм интересно устроен, — нейтрально заметил хирург. — Бывают случаи, когда отдельные индивидуумы показывают чудеса самоисцеления.

— Я видел такое, — согласился Степан. — Мне одно такое чудо ногу недавно вылечило. Методом наложения рук.

— Ну, бывает, — не стал спорить доктор. — Хотя народная медицина мало изучена. Наговоры, отвары, шаманские пляски иногда помогают. Однако в нашем случае, и в таком возрасте, сомнительно.

— Не срастется?

— Чаще всего так и происходит. Плохо не это. Неизбежны последствия перелома — пролежни, затем застойные явления в легких, воспаление. И через определенное время, месяц-два…

— Понятно, — не стал ждать продолжения Беседин. — Ваши предложения?

— Операция. Протезирование тазобедренного сустава.

— Вот так сразу?

— А чего тянуть? Как раз сегодня у меня найдется время.

— Так просто?

— Непросто. Но на третий день пойдет с палочкой, а через пару недель будет скакать козочкой.

— Хм, — засомневался Беседин.

— Будет-будет, — в подтверждение своих слов доктор помахал влажными снимками. — И только сегодня в плотном графике у меня есть окно.

Запросив пятиминутный тайм-аут, Степан вернулся к теще. Хотя советоваться с ней представлялось делом бессмысленным, слезы лились нескончаемой рекой. Капитан Краснов в переговоры не лез, тихо стоял в сторонке, наблюдая за суетой в приемном покое.