— Справочная, что ли?

— Ага, сейчас это модно. Даже китайцы заинтересовались, ведутся переговоры.

— Китайцев интересует наша справочная?

— Так точно. Это универсальная программа, на двадцати языках. Одним их вариантов программы является продажа билетов.

— Билетов куда?

— Да куда угодно. Хоть на концерт, хоть на самолет. Представьте: не выходя из дома, вы решаете разные вопросы.

— Хм…

— Еще они занимаются веб-дизайном.

— А это что за зверь?

— Интернет. Разработка и поддержка сайтов.

— Понятно. Финансы смотрели?

— Да. Валютный счет открыли, но он пока пустой. Платежи в основном по безналу. Мы проверили расчеты с «Ашаном» — все прозрачно.

— При чем здесь «Ашан»? — удивленно буркнул генерал. — Там же продуктами торгуют.

— Фирма Беседина обслуживает технику торговой сети «Ашан» в нашем регионе. Принтеры, компьютеры, торговое оборудование. Картриджи заправляют. Сервис, одним словом.

— Ясно, — резюмировал генерал. — Обычная компьютерная фирма?

— Однозначно, Андрей Палыч.

— Хоть здесь без тени на плетении. Это все?

— Ну, и напоследок — о погоде, — хмыкнул Зимин. — У него автосервис был. Это интересный момент. Пока Беседин рыбачил на природе, автосервис сгорел.

— Сгорел?

— Напрочь, однако, ясным пламенем. Ведется следствие. Думаю, пожарники если что и выявят, то нарушение правил — не любят они поджоги расследовать.

— Не знаю, не знаю, — генерал покачал головой. — Мало ли чего они не любят? Но присмотреться тебе советую. Ненавязчиво так. Если это угроза — от кого? Нам следует знать, откуда ноги растут и зачем.

Справка. Есть такое иностранное слово — консильери. В переводе с итальянского оно означает «советник». В более широком смысле это человек, которому босс доверяет. Советники могут быть явными, такими, как Игорь Шувалов, — чтобы мелькать в коридорах ВТО и G8, тайными, такими, как Викентий Зайков, — чтобы нигде не мелькать, но обеспечивать связь между мирами, внешними и внутренними.

Эпизод 37.2

Ужин после работы.

В прихожей высилась гора знакомых пакетов. Пахло чем-то вкусным.

— Привет! — девчонка выглянула из кухни.

— Привет всем,— Беседин погладил кошку, трущуюся у ног.

Скрывая улыбку, он взглянул на девичий силуэт в халатике, просвеченном солнцем. И настроение вдруг принялось расти так, что помешало нагнуться к обувной полке. Настроение поднималось, стремительно увеличиваясь в размерах.

— Нагулялась, лягушка-путешественница, — укоризненного пробормотал он. — Могла бы и позвонить.

— Кушать будешь? — как-то буднично ушла от ответа Саша.

— Обмоюсь сначала, — он скользнул в ванную, срывая джинсы на ходу.

Приподнятое настроение заставило быстрее мыться. А когда Беседин взялся за полотенце, беда уже откачала почти всю кровь из организма. Сердце тяжело бухало в груди, выгоняя остатки жизненных сил в одном направлении, а кислородное голодание туманило взгляд. В совершенно пустой голове крутилась одна мысль: «А где она»?

Выскочив из ванной, Беседин недолго искал девчонку и, лишив ее халатика, потребовал искусственного дыхания рот в рот. Лечение не то чтобы не помогло, а дало обратный эффект. Ноги подкосились, и он рухнул на Сашу. Огромный насос, заменивший Беседину сердце, давно уже перегнал всю кровь, и теперь неустанно прокачивал протоны, электроны и другие детали ядерной бомбы. Сашу трясло, колотило и вырывало из Степиных рук, невзирая на то, что она обхватила его ногами. Да и он, хрипя, крепко держал ее, ожидая, желая и опасаясь взрыва — и дождался бури.

Грянул взрыв, Сашу подбросило, она закричала, царапаясь. И тут сдетонировал ее заряд взрывчатки. Степана ненадолго контузило, а когда он очнулся, то с удивлением обнаружил, что валяется в прихожей. Левая Сашина нога, лежавшая у него на спине, поехала наземь, стукнула пяткой об пол, и замерла безжизненно. Если бы не закатившиеся глаза, можно было подумать, что девчонка дразнится языком.

Взрывной волной с полок смело обувь, щетки и телефонную трубку. Из кухни, прижав уши, испугано выглядывала кошка. Степан с трудом поднялся, а Саша в прострации побрела на кухню, где гулко глотая, принялась пить минералку прямо из бутылки.

В душевую кабинку пришлось идти снова. Когда Степан вылез оттуда, девчонка, вся розовая, с неясной улыбкой накрывала на стол. Поручив ему нарезать хлеб, она скрылась в ванной.

— И что я в ней нашел? — подумал Беседин, орудуя ножом. — Обычная круглая попка. Обычная короткая стрижка темных волос. Обычный ровный носик. Хм…

Кошка крутилась под ногами, в ванной тихо шумела вода. Он смел крошки со стола, принялся резать овощи.

— Да, но это на первый взгляд. А губы какие яркие? Улыбка замечательная. Глаза колдовские, завораживающие. И это при полном игнорировании макияжа! Ноги одно загляденье, а небольшая грудь такая задорная. Но почему это все, розовое и моё, она сама моет под душем?

Степан возмутился, и тут же ужаснулся вздыбившемуся полотенцу на бедрах. Немедля подровнял вопиющее цунами, чтоб никто ничего не заметил, а затем ощутил стыд. Какой позор! Ворвался, набросился на девушку, словно маньяк… Никакого намека на утонченность, возвышенную романтику. Нет, чтобы сделать как в кино: неспешные движения, тихий разговор. У Нее в руке бокал с мадам Кликой, тонкая пахитоска. У Него широкий стакан с виски, сигара дымится.

— Милая, ты не помнишь, я запер машину? — спросил бы Он.

— Нет, дорогой. Ты же вынес меня на руках, — беззаботно ответила бы Она.

— Ах, ну и ладно, — не огорчился бы Он, горстями рассыпая лёд из серебряного ведерка Ей на живот. — Еще Клики накапать?

Вот в каком ключе надо действовать. А сам что устроил? Никакого понятия в обращении с девушкой!

На ужин Саша приготовила пюре и жареное мясо. А с мясом много тушеного лука. Пюре, тающее во рту, лук аппетитно золотистый, телятина сочная и нежная. Розовые помидоры, порезанные большими кусками, огурчики хрустящие… Беседин съел все, что дали.

— Слушай, а отменный аппетит, оказывается, заразное заболевание, — закусывая дыней, пробормотал он. — Чем же мы будем завтракать?

Получив в ответ символический подзатыльник, он задержал узкую ладонь:

— Скажи-ка мне насчет болячек еще вот что. Нога не мучает — понятно, твоя работа. А от курева зачем кодировала?

— Боишься гипноза? — она засмеялась, разрезая очередную дыню.

— Давай я сам буду решать, что мне надо, а что нет, — отвергнув иронию, взгляд потяжелел.

Саша продолжала улыбаться:

— Решай. Кто ж спорит? Ты кушай. Кушай, и решай. Кстати, дыня отличное лекарство от стресса. И еще афродизиак, между прочим.

— Чего?

— Дыня восстанавливает мужскую силу. Так говорят.

— Хм…

— А бросать курить ты пытался больше ста раз, Марка Твена переплюнул! Извини, но желания людей на поверхности лежат, и я всего лишь увидела и помогла.

— Не со зла, значит? — сказал Беседин.

— Вот глупенький. Как же я могу желать себе плохого? — удивилась она. — Твоя боль давно уже не только твоя. А кому хуже от того, что ты бросишь курить?

— Никому, — согласился Степан. — Только больше так не делай.

И повел девушку на диван, поговорить, попросить прощения за грубое нападение, а затем исполнить долг, как в кино. Поцеловал в шею за ухом, приласкал… Но не вышло как в кино! Как-то вдруг они скатились на ковер, Саша оказалась сверху, и отчаянно поскакала в решительном заезде. Это было нелегко, даже трудно, но кто-то должен был сделать это. Кто, в конце концов, если не мы? Ведь мы команда, и понимаем святое чувство долга. Только вперед! Никто нам не поможет, и нашу работу за нас не сделает. Только труд и терпение! Как воин без мужества, так и христианин без терпения суть жалкий человек!