Всему этому величественная белая сова внимала. Во время рассказа она сидела совершенно неподвижно и тихо, и эта тишина окутала и обволокла Мэллори и Артура.

Когда мышь закончила свой рассказ, тишина осталась, но она нисколько не напрягала Артура, напротив, он ощутил прикосновение великого покоя.

Наконец Зуб Мудрости заговорила своим глубоким музыкальным голосом.

– Мне кажется, – проговорила она, – что эта история весьма недобрая, и в то же время есть в ней проблески доброты. Разрешить эту ситуацию поможет доброта – лишь она изгонит всё недоброе.

Она помолчала, не сводя с них своих огромных глаз.

– Зубная фея, делая доброе дело, навещает детей, когда те потеряют зуб, и обменивает его на золотой доллар. Мэллори из каких-то недобрых соображений воспользовалась её добротой и отплатила ей недобрым поступком. Ты согласна со мной, Мэллори?

Артур в полумраке покосился на Мэллори, опасаясь её реакции. К его облегчению, Мэллори просто кивнула.

– Я не удивлюсь, – продолжала Зуб Мудрости, – что, попав в недобрые руки пирожников моляров, Мэллори испытала и поняла, какой вред и боль может причинить другим недобрый поступок. Это было крайне неприятно, не правда ли, Мэллори?

И снова Мэллори кивнула.

– Я замечаю также: во всей этой истории Зубная фея держалась с честью, достоинством и спокойствием. Она согласилась на условия выкупа и искренне ожидала, что договорённость будет соблюдена.

– Благодарю тебя, Зуб Мудрости, – сказала мышь.

– Соответственно, – произнесла сова, – по условиям договорённости и учитывая, что ты была освобождена из клетки, сто долларов должны быть уплачены.

Артур бросил взгляд на Мэллори. Она возбуждённо заёрзала и, хоть и умудрилась смолчать, расплылась в широчайшей улыбке. Она триумфально потрясла кулаком.

Хотя огромная белая сова не могла не заметить волнения Мэллори, она предпочла никак не реагировать на него. Однако она выждала несколько мгновений, прежде чем продолжить.

– Посему я постановляю, что, поскольку Артур выпустил Зубную фею, ему и причитается получить выкуп.

Артур сглотнул. Этого он не ожидал. Как не ожидала и Мэллори. Она огорошенно посмотрела на Артура, а затем снова в огромные глаза совы. В первое мгновение Артур подумал, что Мэллори собирается запротестовать, но какое-то шестое чувство велело ей смолчать.

– Резец, – приказала Зуб Мудрости, – пожалуйста, отдай белый холщовый мешочек Артуру.

Резец сделал шаг вперёд и протянул мешочек Артуру. Бросив тревожный взгляд на Мэллори, он принял его и пробормотал: «Спасибо». Ему было не по себе. Он не чувствовал, что заслужил белый мешочек. С самого начала он считал идею выкупа злой и глупой. Если бы не великая властность Зуба Мудрости, он бы просто отказался от мешочка.

– Мэллори, – сказала Зуб Мудрости. – По своей доброте Зубная фея обменяла твой зуб на золотой доллар. Нехорошо будет лишать тебя этого. Соответственно, резец, передай, пожалуйста, Мэллори её доллар.

Резец сделал шаг вперёд и протянул Мэллори доллар. Она бездумно взяла его и опустила голову.

– Зубная фея поступила с тобой по-доброму, заплатив тебе этот доллар, Мэллори, – произнесла Зуб Мудрости, – тем более что ей пришлось уплатить твой зуб в качестве входной пошлины при Таможенных вратах Рталии, так что теперь она явно в убытке.

Артур вытаращил глаза. Откуда величественная белая сова узнала об этом? Он был уверен, что мышь об этом не упоминала.

Бросив исподтишка взгляд на серьёзную недвижную фигуру на жерди высоко у себя над головой, он сам ответил на свой вопрос. Артура пробрала дрожь. Зуб Мудрости знала обо всём. Как тогда сказала мышь? «Будьте собой. Она увидит вас до самого нутра».

Вздрогнув в испуге, Артур вдруг понял, что Зуб Мудрости не закончила с ним.

Огромные глаза-блюдца печально остановились на нём, а затем снова зазвучал этот глубокий голос:

– Есть ещё одно дело, Артур, которое нам следует разрешить. Ты принёс с собой в Рталию пленника в птичьей клетке, маленького голубого волнистого попугайчика, которого ты считаешь своим. Неоднократно тебе говорили, что это живое существо, твой собрат, и пускай именно это живое создание не может говорить, ты, тем не менее, дал ему это ужасное прозвание: домашний питомец.

Артур сжался.

– Ты ничего не хочешь сказать?

Артур пытался заговорить, но он утонул в глазах-блюдцах, и горло его пересохло. Он безмолвно умолял мышь заступиться за него, как она заступилась тогда, в Суде да Деле, но на этот раз мышь молчала.

Всё было тихо.

Затем снова заговорила Зуб Мудрости.

– Это на редкость подлое преступление против доброты, и посему наказание должно быть особенно суровым, – сказала Зуб Мудрости.

Артур затрепетал. Только не Казубат!

– Тебе надлежит выплатить штраф в одну сотню долларов, а маленький голубой неговорящий волнистый попугайчик должен быть немедленно выпущен!

Настала тишина.

Артур оцепенело протянул белый холщовый мешочек, и резец подошёл и забрал его обратно.

Мэллори недовольно фыркнула.

– Я вынесла своё суждение, – проговорила Зуб Мудрости. – Будут ли ещё замечания?

И в этот момент раздался пронзительный выкрик.

– Нет!

Артур удивлённо огляделся по сторонам. Голос был разом и знакомый, и незнакомый. Кажется, он исходил откуда-то с пола, но не от мыши.

– Кто крикнул «нет»? – спросила огромная белая сова, глядя вниз со своей громадной жерди.

– Я! – ответил голос.

– Кто? – произнесла сова.

– Брюс! – проговорил голос.

– Кто-кто? – переспросила сова.

– Я. Брюс. Маленький голубой волнистый попугайчик, – ответил голос.

– Но, – немного удивилась сова, – ты же неговорящий волнистый попугайчик!

– Я теперь говорящий! – воскликнул Брюс.

– Это я вижу, – согласилась сова, – и слышу. Но почему ты теперь говоришь?

– Я говорю, желая предотвратить огромную несправедливость, – заявил Брюс. – Вы, ребята, всё напутали задом наперёд!

– Объясни, пожалуйста, – попросила Зуб Мудрости.

– Артур, – сказал попугайчик, – обвиняется в том, что считает меня своим питомцем.

– И? – уточнила Зуб Мудрости.

– Это всё задом наперёд, – ответил Брюс.

– Я не понимаю, – отозвалась озадаченная Зуб Мудрости.

– И Артура наказывают! – вскричал Брюс. Разволновавшись, птичка забегала взад-вперёд по своей жёрдочке.

– И вполне справедливо, – произнесла сова. – Ты оспариваешь мудрость Зуба Мудрости?

– Да, – воскликнул Брюс, – потому что ты всё напутала! Если кого и следует наказать, так это меня! Накажи меня!

Зуб Мудрости ждала. Постепенно комната затихла и замерла. Наконец сова снова мягко попросила:

– Объясни, пожалуйста.

– Ты говоришь, что Артур утверждает, будто владеет мною, – сказал Брюс, на этот раз немного спокойнее. – А по правде говоря, это я владею Артуром. Когда я голоден, он кормит меня. Когда мне хочется пить, он приносит мне воду. Он приносит мне мой минеральный камень. Он убирает мою клетку и выстилает её свежими газетами.

Сова пристально смотрела на маленького попугайчика.

Брюс продолжал:

– Когда я расстроен, он успокаивает меня, поглаживая мою грудку, и воркует тихонечко, пока я не успокоюсь. Он накрывает меня на ночь, когда я хочу спать.

– Хм, – кашлянула сова.

– Я считаю Артура своим прислужником и другом и, словом, пожизненным своим питомцем. Я считаю эту клетку своим домом, прибежищем от тех в окружающем мире, кто мог бы напугать или обидеть меня, – объявил Брюс.

Артур и Мэллори не отводили поражённого взгляда от птичьей клетки.

– Я и не знал, – прошептал Артур.

– Вот это меня не удивляет, – пробурчала Мэллори. – Ты никогда не отличался наблюдательностью… питомец! – прибавила она.