– Чистым? – уточнила Чаросчёт. Артур вдруг заметил, что она делает записи.

– Одним из редких светлых моментов во всей этой грустной истории, – проговорила мышь, – было то, что гольф был чистым.

– А затем? – спросила Чаросчёт.

– На следующее утро, – продолжала мышь, – Мэллори убедила Артура разместить меня в этой птичьей клетке, в которой уже проживает попугайчик Брюс, а потом потребовала выкуп в сто долларов.

Чаросчёт посмотрела на Мэллори. Это был настолько нелюбезный взгляд, что Артура охватило дурное предчувствие.

– У меня не оставалось другого выхода, как согласиться на эти условия, – сказала мышь, – и поскольку Мэллори не доверила мне принести выкуп, мне не оставалось ничего другого, как привести её в Рталию и попытаться получить выкуп в Канцелярии Чаросчётной палаты.

– Это всё? – холодно произнесла Чаросчёт.

Мышь кивнула.

Тут Чаросчёт повернулась к Мэллори и пригвоздила её строгим взглядом.

– Итак, Мэллори Мэллори, – холодно произнесла она, – желаешь ли ты опровергнуть или прояснить что-то из сказанного Зубной феей?

– Просто Мэллори, – поправила Мэллори. – Почему все зовут меня Мэллори Мэллори?

– Я точно не знаю, – ответила Чаросчёт. – Впрочем, судя по тому, что я уже видела, ты двуличная, двудушная, двуумная девочка, ведущая двойную игру!

– Вы не можете так говорить! – негодующе воскликнула Мэллори.

– Ещё как могу, – отрезала Чаросчёт. – И уже сказала. Итак, – продолжила она, – ты признаёшь факты, изложенные Зубной феей?

Мэллори кисло кивнула.

– Учитывая это, что, по-твоему, должно произойти теперь? – спросила Чаросчёт.

Артур затаил дыхание. Если только Мэллори ответит и поступит правильно, она может исправить ситуацию и упростить всем жизнь.

Напрасно он надеялся.

Мэллори немедленно всё испортила.

– Я не сказала, что со всем согласна, – вдруг заявила Мэллори.

Чаросчёт с удивлением посмотрела на неё.

– Но ты кивнула, – сказала она, – хотя кивок и был довольно кислый.

– Не кислый был кивок! Вообще не кивок, – возразила Мэллори.

– Что ты хочешь сказать? – сердито поинтересовалась Чаросчёт. – Ты подтверждаешь или не подтверждаешь то, что рассказала нам мышь? И что, по-твоему, должно произойти теперь?

Мэллори наморщила нос. «Это всегда опасный знак», – подумал Артур. Он затаил дыхание.

– Кое с чем я согласна. А с какими-то вещами нет.

– Ты не могла бы пояснить?

Человек менее упрямый заметил бы нарастающее раздражение в голосе Чаросчёт, но Мэллори в упор ничего не видела. Или же ей было плевать.

– Я не согласна с частью про сто долларов, – произнесла Мэллори. – Мы ещё не договорились о полной сумме выкупа.

Артур закрыл лицо руками. Он был уверен, что они условились о ста долларах. Ему невыносимо было смотреть дальше.

– Прошу прощения? – переспросила Чаросчёт.

И в этот момент Артур вспомнил про дневник Мэллори. Дневник всё прояснит. Он был уверен, что она написала что-то про выкуп, когда записывала свой хитрейший план. Он достал красный дневничок из заднего кармана джинсов.

– Выкуп был назначен в сто долларов, – сказала мышь. – Мы договорились. Так ведь, Артур?

Они повернулись к Артуру, который листал дневник Мэллори.

– На что это ты смотришь? – спросила Чаросчёт.

– Это дневник Мэллори, – пояснил Артур. – Она обронила его по дороге, и я просто…

– Отдай мне! – сердито завопила Мэллори. Она метнулась к Артуру и выхватила у него дневник. – Это личное! Ты не имеешь права!

– Это доказательство! – воскликнула Чаросчёт. – И права не имеешь ты! Немедленно передай это мне!

– Нет! – закричала Мэллори. – Не отдам!

Чаросчёт не стала просить дважды. Вместо этого она сунула руку под стол и вытащила свой серебряный свисток. Поднеся его ко рту, она три раза пронзительно дунула, и через несколько мгновений в комнату влетели резцы, размахивая своими бландербасами.

Чаросчёт указала на Мэллори длинным пальцем.

– Схватить её! – приказала она. – И принесите мне эту красную книжицу!

Артур застонал и снова закрыл лицо руками.

В один миг по меньшей мере десять резцов в белой форме направили на Мэллори свои пугающего вида бландербасы, причём с весьма ближней дистанции, и она разом растеряла весь свой запал. Она прямо-таки сдулась и забегала по сторонам перепуганными глазами, а поняв, что помощи ждать неоткуда, перепугалась ещё больше.

– Эх, Мэллори, Мэллори, – прошептал Артур. – Ну почему ты всегда роешь себе яму?

Один из резцов протянул руку за дневником Мэллори. Она не противилась. Она безропотно отдала дневник, и резец прошагал к стойке и сквозь окошечко в стекле передал книжечку Чаросчёт.

Последовало продолжительное и жутковатое молчание, пока Чаросчёт листала книжицу. Время от времени она делала заметки уже в своей записной книжке. Наконец она подняла глаза:

– Мэллори Мэллори, – сказала она. – Властью, данной мне государством Рталия, я налагаю на тебя арест за ряд тяжких преступлений.

Мэллори ахнула:

– Нет!

Чаросчёт продолжала:

– А именно, первое: несоблюдение условий формального соглашения о выкупе.

А именно, второе: притязание на владение живым существом с целью незаконной торговли и получения выкупа…

А именно, третье… – И тут Чаросчёт подняла повыше красный дневничок Мэллори, – письменное изложение хитрейшего плана с ясным намерением не выпускать вышеупомянутое живое существо, а продолжать требовать выкуп неограниченное число раз.

– Но я ничего такого не хотела, – проговорила Мэллори. – Это просто шутка.

Чаросчёт не обратила на неё ни малейшего внимания, а лишь воздела в знак молчания длинный палец.

– А именно, четвёртое, – завершила она. – Письменное изложение хитрейшего плана с ясным намерением лишить детей повсеместно визитов Зубной феи, что явно противоречит их зубным правам.

– И этого я тоже не хотела, – запротестовала Мэллори, впрочем, не очень убедительно. – Это ещё одна шутка!

– Что ты можешь сказать в своё оправдание? – спросила Чаросчёт.

Мэллори снова поглядела по сторонам, а затем сглотнула. Артур заметил, что она внезапно побледнела.

– Я ничего такого не хотела, что там написано, – сказала она. – Это просто со скуки. Я просто пошутила, – прибавила она.

– Не очень-то смешно, – заметила Чаросчёт. – И всё указывает на то, что немалую часть хитрейшего плана ты привела-таки в исполнение.

– И я не хотела сказать, что нарушу слово, – с нарастающим отчаянием настаивала Мэллори. – Меня вполне удовлетворят те сто долларов, о которых мы договорились, а ведь мы договорились, правда, Артур? Всего одна сотня долларов.

Артуру казалось, будто Мэллори бежит со всех ног, пытаясь удержаться на очень скользкой бочке.

– Мышь была удовлетворена сотней долларов, разве нет, мышь? – тише произнесла Мэллори.

Однако мыши нечего было на это ответить.

Мэллори подняла глаза к стойке, где так и лежал белый холщовый мешочек, там, куда положила его Чаросчёт, рядом с клеткой Артура.

– Слушайте, – прибавила Мэллори, скривив губы в жалкой пародии на обворожительную улыбку, – вот мешок с деньгами. Если вы сейчас отдадите его мне, я выпущу мышь, и тогда она может вернуть нас в наш садовый сарай. О’кей? Всем хорошо. Мы никогда вас больше не потревожим.

Снова наступило молчание.

– О’кей? – обречённо повторила Мэллори. – Всем же хорошо?

И снова долгое молчание, а затем Чаросчёт встала и уставилась на Мэллори сверху вниз.

– Ты закончила? – спросила она.

Мэллори кивнула.

– Я с сожалением могу сообщить тебе, Мэллори Мэллори, – сказала Чаросчёт, – что в твоей ситуации не только всем не хорошо, а напротив, всем плохо.

– Но послушайте! – воскликнула Мэллори.

Однако Чаросчёт уже наслушалась.