Райли опускает руку.

— Что с Эбби?

— Эбби?

Райли закатывает глаза.

— Эбби — барменша и менеджер по коктейлям Эбби?

— Да. — Она отводит взгляд, как будто стесняясь вопроса.

— Почему, черт возьми, это имеет значение? — отстраняюсь, убирая от нее руки, потому что то, чего я действительно не хочу сделать, так это напугать ее. Ее глаза наполняются слезами. Ненавижу себя за это, но она явно не знает о Сэле с Эбби и ревнует.

— Ты действительно мудак. — Она снова пытается открыть дверь.

Я хватаю ее.

— Ты не побежишь обратно к Сэлу. Наверное, прямо сейчас он засовывает свой член глубоко в Эбби.

У нее отвисает челюсть.

— Сэл и Эбби вместе?

— Да, чертовы Сэл и Эбби, — рычу я.

— Ой.— Она откидывается на спинку стула. — Подожди, тебя это злит? Сэл и Эбби?

— Мне все равно, к кому прикасается Сэл, главное, чтобы он держал свои гребаные руки подальше от тебя.

Райли тихонько хихикает.

— Похоже, ты ревнуешь.

— Ты только сейчас это поняла?

— Не то чтобы у тебя было право ревновать, или я должна объясняться, но Сэл — мой друг. — Райли теребит подол своего платья. — У меня их не так уж много. — Ее слова произносятся тихим шепотом, таким легким, что я почти пропускаю их мимо ушей.

От ее слов у меня щемит в груди, и я жалею, что не могу помочь ей. Мне хочется пнуть себя под зад за то, что я когда-либо был груб с ней.

— Это делает нас похожими.

Хочу сказать ей, что теперь у нее есть я. Что буду тем, кем ей нужно, чтобы я был до конца ее жизни. Но знаю, что она еще не готова ко всему этому. Честно говоря, я даже не задумывался об этом. Вместо этого протягиваю руку и беру ее за руку, слегка ободряюще сжимая, давая понять, что она не одна.

В этот момент я даю себе клятву, что с этого дня буду отвечать только за слезы радости в ее глазах.

Глава 8

Райли

Я смотрю на себя в зеркало, расчесывая волосы. Продолжаю вспоминать пятничный вечер в баре и всех великолепных женщин, которые грациозно порхали по залу. Втягиваю щеки, гадая, оттого ли они такие полные, что у меня еще осталось детское личико, или это потому, что я немного пухленькая. Наклоняюсь, разглядывая веснушки, рассыпанные по моему носу. Не думаю, что у меня когда-нибудь будет шанс выглядеть так, как Эбби. Она настоящая женщина.

— Я выгляжу как подросток, — тяжело вздыхаю, бросая кисть на стойку.

Когда выхожу из ванной, то с удивлением вижу Николая, сидящего на моей кровати. Он в своих фирменных черных джинсах и рубашке. Предполагаю, что это его любимый цвет, поскольку он всегда его носит. Замечаю, что на коленях у него мой компьютер. Слышу, как он клацает по нему. Что за чертовщина

— Что ты делаешь?

Я не видела его с вечера пятницы. Он привез меня домой, а остальное было как в тумане. Могла бы поклясться, что он лег со мной в постель, но когда проснулась, его там не было. Я подумала, что это мог быть сон.

— Ты не похожа на подростка.

— Что?

Он поднимает взгляд от моего ноутбука.

— С твоими формами, Райли, ты не похожа на подростка.

Мое лицо вспыхивает. Черт, он услышал меня.

— Мог бы постучать. — Подхожу и забираю у него ноутбук, закрывая его. — Ты также мог бы уважать чью-то личную жизнь.

— Я мог бы многое сделать. — Николай скользит взглядом по моему телу и обратно, напоминая, что на мне только нижнее белье и безразмерная рубашка. — Все колледжи, в которые ты подаешь документы, находятся далеко отсюда.

Кажется, он не слишком рад этому. Мне следовало бы знать, я эксперт по такому тону, исходящему от него.

— Ты просматривал мои вкладки? — я прижимаю ноутбук к груди.

— Здесь много хороших университетов. — Николай имеет обыкновение никогда не отвечать на мои вопросы.

— Не знаю, куда я поступлю, так что вопрос спорный. — Ставлю ноутбук на зарядку рядом с сумкой, чтобы не забыть прихватить его утром.

— Иди сюда.

Я должна сказать ему нет. Спросить, почему он может просто делать развратные вещи с моим телом, исчезнуть, а потом появиться снова. Не только в моей комнате, но и в моей постели. Моя комната, которая больше, чем квартиры некоторых людей, кажется маленькой, когда он находится в ней.

Вместо того, чтобы сказать нет, иду к нему. Злюсь на себя за то, что делаю это, но это меня не останавливает. Меня тянет к нему. Так же мое любопытство берет верх. Мне было интересно, как сложатся наши с ним отношения после пятницы.

— Сядь. — Он не ждет, пока я это сделаю. Хватает меня за бедра, притягивая к себе.

— Ты любишь командовать, — бормочу я.

— Ты это уже говорила. — Уголки его губ приподнимаются. Недостаточно, чтобы снова показать мне эту ямочку. Мне нравится на нее смотреть. На долю секунды Николай действительно кажется ровесником. — Твои колени.

Я напрягаюсь.

— Я же говорила тебе. Я упала.

Он, как чертов пес, вцепившийся в кость с моей травмой.

— Это еще не все.

— Это не имеет значения. — Я встаю. Рука Николая обхватывает мое запястье, прежде чем успеваю отодвинуться от него подальше.

— Так или иначе, я это выясню. — Его большой палец скользит назад-вперед по моей коже, прежде чем он отпускает меня и встает. — Спи крепко.

Николай целует меня в макушку, прежде чем выйти из спальни. Падаю обратно на кровать. Этот мужчина так сбивает с толку. У меня в голове все перепуталось. Не помогает и то, что каждый раз, когда забираюсь под одеяло, чтобы уснуть, мне снова снится, как его губы касаются меня. К сожалению, мой дурацкий будильник срабатывает как раз в тот момент, когда дело доходит до самого интересного.

Вытаскиваю себя из постели и начинаю собираться в школу. Не люблю школьную форму, но приятно, что мне не нужно беспокоиться о том, что я буду носить каждый день. Зная свою школу, могу сказать, что с этими девочками это был бы настоящий показ мод. Даже в униформе у них у всех есть что добавить к ней.

Мой план не высовываться и просто посещать школу, похоже, обернулся против меня. Но я не собираюсь позволять нескольким дерзким девчонкам мешать мне познавать жизнь. Их выходки — детская забава по сравнению с тем, что нам с Моной пришлось пережить с нашими собственными отцом и братом. И все же это не избавляет меня от ощущения, что ты никогда не вписываешься в общую картину.

Как только осознаю, что не справляюсь со своими волосами, хватаю сумку и направляюсь на кухню.

— Мона, ты не могла бы заплести мне... — замолкаю, когда вижу Николая, стоящего на кухне. У него мокрые волосы, из-за чего думаю, что он только что вышел из душа.

— Твоя прическа?

— Я думала, Мона здесь. Они вернулись в поместье?

— Думаю, они все еще в постели. — Николай огибает кухонный уголок, направляясь ко мне. Его руки ложатся мне на бедра.

— Ты всегда грубо обращаешься со мной, — говорю я, когда он разворачивает меня.

— Думаю, ты предпочитаешь, чтобы делал так, а не приказывал тебе повернуться.

Я закатываю глаза, но Николай этого не видит.

— Что ты делаешь? — он берет мои волосы, а я стою, немного шокированная, пока он их заплетает.

— Резинка?

Снимаю с запястья и протягиваю ему.

— Ты знаешь, как заплетать волосы?

— Когда был мальчиком, я заплетал косы своей матери.

Я замолкаю на мгновение, пока он заканчивает. Это самое большее, что он когда-либо рассказывал мне о себе. Хочу задать ему несколько вопросов, но останавливаю себя. Не хочу, чтобы он замолкал.

— Это мило. — Пытаюсь представить себе молодого Николая. Трудно думать о нем как о ранимом маленьком ребенке.

— Это было единственной приятной вещью в моем детстве.

Медленно поворачиваюсь к нему лицом. Он никогда не рассказывает о том, как жил до того, как Маттео взял его к себе. Я всегда удивлялась этому. Знала, что это было нехорошо. Но от его слов у меня щемит в груди.