— Ты не обязан этого делать, — говорю ему, когда он опускается передо мной на колени.

Он кладет руки мне на бедра, заставляя юбку приподняться на несколько дюймов. Инстинкты умоляют меня опустить ее обратно, но не хочу терять его прикосновения. Понимаю, что мне это слишком нравится.

— Я не возражаю.

Его большие пальцы скользят назад-вперед, отчего у меня мурашки бегут по коже. Наступает тишина, Николай остается неподвижным, если не считать движения его больших пальцев. Это самое простое прикосновение, но мое тело реагирует на него. Бедра раздвигаются сами по себе, а соски твердеют. Какого черта? Я должна выйти из этой комнаты, пока не сделала что-нибудь еще, что поставило бы меня в неловкое положение еще больше.

— Николай?

— Ты мягкая, — говорит он. Его глаза все еще опущены, думаю, на мои бедра, но трудно поверить, что он смотрит туда.

— Я бледная. — Не знаю, почему я чувствую необходимость указывать ему на это. Не похоже, что он слепой.

— Нет, это как шелковистый фарфор. — У него совсем другие пальцы. Они шершавые. Его прикосновения к моей коже приятны.

— Наверное, это от ирландцев.

— Вот почему у тебя еще и веснушки? — его рука двигается, пальцы скользят по верхней части моих бедер. Он проводит одним пальцем по веснушке, затем по другой. Их, наверное, с полдюжины, которые рассыпаны по моим ногам.

— Я, ох... — облизываю губы. — Может быть.

Мой желудок сжимается. Что здесь происходит? Чувствую, как мои трусики становятся скользкими. Николай внезапно отдергивает руки, возможно, вспомнив, что он прикасается ко мне, а не к Бекки. Боже, ненавижу, что мои мысли постоянно возвращаются к этому.

Он открывает аптечку первой помощи.

— Может жечь, — предупреждает он меня, прежде чем протереть мое колено тампоном со спиртом.

Может, и жжет, но я этого не чувствую. Все, о чем сейчас могу думать, — это пульсация между моих бедер и тот факт, что Николай стоит передо мной на коленях.

Затем он берет и дует на ранки. Крепко зажмуриваю глаза. Может, я наивна, но прочла кучу непристойных книг. Все думают, что я постоянно читаю какую-то модную литературу семнадцатого века. Думаю, что это из-за очков, которые сбивают их с толку.

— Райли. — Рука Николая ложится на мою щеку.

Я распахиваю глаза.

— Что?

— Я сделал тебе больно?

Я отрицательно качаю головой. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, заставляя меня втянуть воздух. Наклоняет голову набок, изучая мое лицо.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем. — Ни за что на свете не признаюсь, насколько я сейчас возбуждена.

— Я же говорил тебе, что ты ужасная лгунья. — Его рука опускается с моего лица и возвращается к бедрам. Он скользит ею на несколько дюймов мне под юбку. — Что-то есть.

— Это не так, — спешу сказать я. — Мне пора идти.

Когда встаю, Николай просовывает руки мне под юбку, чтобы схватить за бедра, и одновременно наклоняется вперед, заставляя меня раздвинуть ноги. Это выставляет на всеобщее обозрение мое дурацкое, простое белое нижнее белье.

Николай опускает взгляд. Мне хочется умереть, когда вижу то, что, уверена, видит и он. Мокрое пятно заметно как божий день.

— У тебя болит где-то еще, Райли?

— О Боже мой. — Закрываю лицо руками.

— Ложись на спину, — грубо приказывает он.

— Николай.

— Ложись на спину. — На этот раз он повторяет это более твердым тоном.

Мое тело подчиняется его приказу, и я позволяю себе упасть обратно на кровать. Не осмеливаюсь посмотреть вниз. Уверена, что выгляжу как полная дура, закрыв лицо руками.

Мой желудок сжимается, когда чувствую, как пальцы Николая скользят под мои трусики. Бедра приподнимаются сами по себе, пытаясь получить хоть какое-то облегчение. Клянусь, если бы смущение могло убить человека, я была бы уже мертва и похоронена. Он отодвигает ткань в сторону.

— Блядь.

Подглядываю сквозь пальцы, чтобы увидеть, что он делает. При этом наблюдаю, как его рот опускается на меня. Задыхаюсь, когда чувствую, как его влажный язык проникает между моих половых губ, направляясь прямо к клитору. Прежде чем обвести его, он делает несколько взмахов. У меня вырывается стон, и я не могу сдержаться.

Я читала об этом в книгах, но никогда не представляла, что это может быть так приятно. Даже попробовала свои силы в этом, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что Николай заставляет меня чувствовать в данный момент. Это слишком много, но в то же время недостаточно.

Язык Николая продолжает исследовать меня и опускается все ниже. Он вводит его в меня.

— О боже, — вскрикиваю я, когда он вводит и выводит его из меня. Точно так же, как если бы занимался сексом. Он трахает меня своим языком. Мои бедра двигаются в такт с ним. Я больше не контролирую свое тело. Это все он.

Он стонет, когда вынимает язык и возвращается к моему клитору. Он доводит меня до исступления. Качаю головой. Я не могу. Это уже слишком.

— Николай, — стону, вцепившись пальцами в покрывало.

— Кончи мне на лицо, Райли, — слышу его голос. — Сделай это, — приказывает он, прежде чем прижаться к моему клитору.

Мои ноги начинают дрожать, а покалывание усиливается. Все мои мышцы напрягаются, когда жар разливается по всему моему телу, вырываясь наружу. Выкрикиваю его имя, когда оргазм охватывает меня целиком. Вот что, должно быть, имеют в виду люди, когда говорят, что переживают нирвану.

Николай продолжает, облизывая и посасывая меня. Клянусь, он как будто изголодался по мне. Хватаю его за волосы, чтобы оттащить, но он не отступает.

Пока мы не слышим, как меня окликают по имени, и мы оба не вскакиваем. Я поправляю юбку. Николай опускается на пятки. За секунду до того, как дверь в комнату Николая распахивается, раздается стук. На пороге стоят моя сестра и Маттео.

— Я поранила колени, — выпаливаю, прежде чем они успевают спросить. Краем глаза замечаю, как Николай облизывает губы. К счастью, они на это купились.

Я думаю.

Глава 5

Николай

Я все еще ощущаю ее вкус. Ее сладкие сексуальные стоны снова и снова звучат в моей голове. Звуки музыки разносятся по клубу, но не утихают. Провожу рукой по лицу. Что, черт возьми, мне теперь делать?

Я, блядь, ни за что не смогу держаться от нее подальше. Раньше я справлялся только тем, что не был рядом. Это не то, что я могу делать вечно. Не говоря уже о том, если бы она когда-нибудь начала встречаться. Посмотрю на этих ублюдков. Я бы ни за что не смог с этим справиться. Сама мысль об этом заставляет меня сжимать кулаки. В конце концов, они все были бы мертвы.

— Привет. — Эбби стучит по барной стойке, пытаясь привлечь мое внимание. Она указывает на кабинет Маттео. — Босс хочет тебя видеть.

Знал, что так и будет. Я выскользнул из квартиры, как последний трус. У меня не было особого выбора. Мне потребовались все мои силы, чтобы не броситься за Райли, когда она почти выбежала из моей спальни. Я хотел затащить ее обратно и привязать к своей кровати.

В этом часть проблемы. Мои мысли, когда речь заходит о сладкой, невинной Райли, далеки от того, чтобы быть чертовски невинными. Я действительно подумывал о том, чтобы привязать ее к своей кровати и о миллионе других вещей, которые далеки от ванили. Но она не готова ни к чему из этого.

— Ты собираешься заставить его ждать? — спрашивает Эбби, отвлекая меня от мыслей. — Ты в порядке? Ты выглядишь более рассеянным, чем обычно. Что-то у тебя на уме?

Обычно я бы немного поболтал с Эбби, но сегодня вечером не могу собраться с мыслями. Все мысли возвращаются к Райли. Именно поэтому я старался держаться от нее подальше.

Допиваю остатки своего напитка и ставлю пустой стакан на стойку. Знаю, что мне нужно зайти к Маттео до того, как он придет ко мне. Если он зовет тебя, а ты не идешь, это явный признак неуважения. А этот человек заслуживает всяческого уважения.