— Когда я получил этот домен, то был бароном, — буркнул я. — Это место ничего не стоит, поэтому прежний рыцарь Пинаэрри бросил его и отправился в Кайенн. Мне это досталось как трофей. Однако какая бы ни была, это «моя» земля.

Из деревни, завидев наш небольшой отряд, к нам трусцой поспешили несколько местных. Бородатые, обветренные мужчины в просмоленной одежде, от которых за версту несло рыбой и дешёвым табаком. Они остановились на почтительном расстоянии, с опаской глядя на наши гербы.

— Я Рос Голицын, владелец домена Пинаэрри, ваш новый господин и герцог, — объявил я, не слезая с коня. Мой голос звучал жёстко, не терпя возражений.

Рыбаки переглянулись и один из них, самый старый, шагнул вперед, сняв шапку:

— Ваша милость… Мы люди маленькие, бедные…

— Я вижу, — перебил я его. — И я вижу, что дом вашего барона похож на сарай. Почему?

Старик замялся, теребя в руках шапку:

— Так ведь… никто тут не живёт, Ваша милость. Последний барон уехал от нас двенадцать лет назад

— И не вернулся. А я вернулся и мне не нравится то, что я вижу, — я вытащил из поясной сумки тяжёлый мешочек и бросил его старику. Тот едва поймал. — Здесь двадцать серебряных марок. Этого хватит, чтобы нанять плотников, купить черепицу и привести этот дом в порядок. Я хочу, чтобы к осени он был пригоден для жилья.

Старый рыбак с недоверием развязал мешочек. Увидев серебро, он ахнул, его глаза округлились. Для этой глуши это были огромные деньги.

— Мы… мы всё сделаем, Ваша милость! — залепетал он, кланяясь. — Всё будет в лучшем виде!

— Я надеюсь, — мой голос стал ледяным. — Потому что, если я вернусь осенью и увижу ту же картину, я не буду спрашивать, куда делись деньги. Я просто выпорю по жопе каждого из вас около этого дома и изгоню всю вашу деревню с моей земли. Вам ясно?

Страх и жадность боролись на их лицах, но жадность, как обычно, победила. Они начали клясться и божиться, что всё будет сделано, что дом будет сиять, как новая монета, и что они будут молиться за моё здоровье.

— Вот это я понимаю — феодальное управление, — хмыкнул принц Ги, когда мы отъезжали от деревни. — Кнут и пряник в чистом виде.

— Да, блин… Некогда мне домом заниматься. И вместе с тем, эти руины никуда не годятся даже при условии, что я тут не бываю. Позорище. Это называется постановка в рамки, — возразил я. — Надеюсь, что, дав им ресурс и поставив чёткую задачу с понятными последствиями за невыполнение, я получу результат. Это не тирания, а простой выбор. К осени здесь будет отличная перевалочная база или много поротых жоп.

Фомир, который всю сцену молчал, задумчиво чертя в воздухе какие-то символы, неожиданно произнёс:

— А место-то сильное. Чувствуешь, Рос? Здесь земля дышит. Древняя магия. Неудивительно, что судьба привязала тебя к нему.

Я прислушался к своим ощущениям. И правда, здесь, у моря, под крики чаек, в воздухе висело что-то ещё. Что-то спокойное и древнее, как сам океан. Сила, которую я пока не мог понять, но которая, несомненно, была жива. Мой домен имел какую-то не вполне понятную ценность.

Мы оставили побережье за спиной и углубились на север, где дорога в Газарию становилась единственной и шла вдоль горной гряды.

Горы назывались — Таворсы. Так их называли эльфы, что в переводе означало «горы-быки». И они действительно были похожи на застывших в камне гигантских быков, чьи могучие спины подпирали небо. Ровные, не зубчатые вершины, покрытые вечными снегами, сверкали на солнце, а по склонам, поросшим сосновым лесом, сбегали вниз шумные, кристально чистые реки.

Дорога вилась у самого подножия, то ныряя в тень скалистых утесов, то выходя на залитые солнцем долины. Воздух был чистым и прохладным, пах хвоей и талым снегом. Красота была дикая, первозданная.

Но эта красота была обманчива. Примерно на полпути дорога проходила через руины старой гномьей крепости. Когда-то она охраняла этот проход, но теперь от неё остались лишь развалины стен и заросшие мхом башни. Место было дурное. По слухам, в руинах обосновалась стая горных волков, крупных и свирепых тварей, которые не боялись нападать даже на вооружённых путников.

Когда авангард нашей армии приблизился к развалинам, разведчики Фаэна доложили о присутствии волков. Я приказал остановиться и выслать вперед лучников. Но этого не потребовалось.

Волки, очевидно, были не только свирепыми, но и неглупыми.

Увидев не небольшой караван, а двадцатитысячную армию, они не стали испытывать судьбу. Из руин донесся протяжный, разочарованный вой, и вскоре мы увидели, как серые тени одна за другой скрываются в горах. Они уходили. Вид почти двадцати тысяч вооружённых существ, марширующих единым строем, оказался лучшим оружием, чем любой меч или стрела. Мы были силой природы, перед которой отступала другая, более древняя сила.

Армия прошла через руины без единого выстрела и через ещё две стоянки мы оставили Таворские горы позади. Вскоре мы вступили в уже знакомые нам земли Бесплодных пустошей.

Пустынный герцог оставался верен своему обещанию, на наш громадный караван не нападала ни пустыня, ни конница, ни враждебная магия.

В этот раз перемещение было сравнительно спокойным и лёгким.

Вскоре мы вернулись в Фелзень. Городок, который я оставил всего несколько недель назад, встретил нас настороженно. Местные жители, привыкшие к гарнизону моего Четвёртого полка, с опаской смотрели на десятитысячную армию орков-умарцев, разбившую лагерь у стен. Нужно было срочно решать вопрос с гарнизоном в Жёлтом замке герцога Феллата, который теперь служил мне тыловой базой. Оставлять там своих ветеранов, когда они нужны на передовой, было непозволительной роскошью.

По этому поводу я решил поговорить с принцем Ги.

— Мне нужен гарнизон для Жёлтого замка, — сказал я ему без обиняков. — Один батальон. Пятьсот бойцов. Это ключевой, пусть и скучный регион, выход в южные степи и мелкие приморские городки. Гарнизон будет охранять замок и поддерживать порядок в городе. Я буду платить им жалование, как и остальным.

Принц Ги нахмурился:

— Мои люди — воины, а не стражники, Рос. Они привыкли к битвам, а не к сидению в тылу.

— В замке есть всё, что нужно воинам, — возразил я. — Тренировочные площадки, оружейные, запасы продовольствия. Они будут не просто сидеть, а поддерживать боеготовность. Существует риск, что на них нападут и замок возьмут в осаду. Кроме того, это вопрос доверия. Я оставляю свой тыл под охраной твоих людей. Это покажет всем, что наш союз — не пустой звук.

Ги задумался. Он понимал логику моих слов. Это был политический ход, укрепляющий наши отношения.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Но я сам выберу батальон. И командира.

— Справедливо, — кивнул я. — Но есть одно условие.

Я повёл его на стену замка, откуда открывался вид на город и храм богини Лаяксы, покровительницы этих земель.

— Местные жители напуганы. Они боятся твоих орков. Нам нужно, чтобы они не просто терпели гарнизон, а сотрудничали с ним. Чтобы кормили его, снабжали информацией, не устраивали бунтов.

— И как ты предлагаешь этого добиться? — спросил Ги.

— Мы сделаем это публично. И скрепим клятвой.

Принц Ги оказался умнее, чем я ожидал. Он не просто выбрал батальон, а тщательно подобрал его состав. Как выяснилось, среди умарцев были последователи разных богов, и он выбрал тех, кто почитал богиню Лаяксу, чьи культы были схожи с верованиями местных. Это был блестящий ход, показывающий, что он мыслит не только как военачальник, но и как политик.

На следующий день мы собрали в главном храме Фелзеня старейшин города, глав местных кланов, а также командира и сержантов выбранного умарского батальона. Я, принц Ги и жрец храма стояли у алтаря.

Церемония была короткой, но торжественной. Жрец зачитал текст клятвы, составленный нами совместно. Умарцы клялись не угнетать местных жителей, уважать их законы и обычаи, защищать город от врагов. Местные, в свою очередь, клялись снабжать гарнизон продовольствием, не бунтовать и считать орков-умарцев своими защитниками.