— Да, спасибо. Устрою ей вечер релакса.

— Сладенькое возьми. Нам это помогает.

Перед уходом захожу к своим ребятам, успокаиваю, что им за полигон ничего не будет. Да только им совсем не радостно от этого. Им за меня обидно. Мне же как-то ровно. К чему-то подобному я был готов. Знал, что Вика мне жизни не даст с папашей, пока не отомстит. Ну, ничего. Ещё посмотрим, кто кого.

Раздав указания своим операм, в том числе по Игорьку, адрес которого пробил Семён, иду к гаишникам, которые взялись за нашу с Лесей аварию. Мужики отправили постановление на проведение экспертизы, машина Леси пока у спецов. Обещают пригнать ей под дом к концу недели.

Покинув, наконец, отдел сажусь в машину. По пути к дому заезжаю в супермаркет, где покупаю Веронике небольшое ведёрко мороженого, торт с вишнёвым джемом и её любимый яблочно-виноградный сок. Посмотрим под всё это добро очередную часть её любимого Гарри Поттера.

Зайдя домой, пытаюсь натянуть на лицо улыбку, но что-то получается не очень. Леся смотрит на меня настороженно. Видимо, догадывается, что со мной что-то не так. Но когда я вижу Веронику, то улыбка становится искренней. Дочь такая забавная в розовом спортивном костюме с котиками…

— Спасибо, Ника, что побыла с ней, и за ситуацию в школе — особенная благодарность, — говорю Лесе и благодарно сжимаю её плечо.

Она только кивает.

— Можешь ехать домой. Кстати, по Игорю твоему работа уже началась.

— О, отлично. Но я сначала всё же заеду к Михаилу.

— Добить?

— Ой, отстань! — я смеюсь, а она машет на меня рукой, хотя сама едва сдерживает улыбку.

— Машину вернут через пару дней. Тормоза починят, пригонят тебе под дом.

— Спасибо.

Леся обнимает Нику на прощание и уходит. Дочь пищит от восторга, когда заглядывает в пакет.

— Так, ты всё неси в гостиную, а я пошла включать Гарри Поттера! — говорит она и убегает в гостиную.

Я послушно выполняю указание маленькой командирши. Мы садимся на диване и Ника только тянется к пульту, чтобы начать воспроизведение, когда у меня звонит телефон.

— Кто там? — хмуро спрашивает Ника. — Скажи, что ты очень занят мной!

— Так точно, — отвечаю с улыбкой и принимаю вызов. — Слушаю.

— Сашенька, дорогой, ничего не хочешь мне сказать? — сладким голосом спрашивает Вика.

Брови Вероники смешно поднимаются вверх. Она делает рывок, выхватывая у меня телефон из рук.

— Тётенька, идите в попу! — громко говорит она и завершает вызов.

После смотрит на меня глазами ангелочка и говорит:

— Я знаю, что поступила очень некрасиво, папочка, но я готова понести наказание!

Ну какое может быть наказание? Я улыбаюсь и притягиваю Нику в свои объятия. С такой дочкой ни один враг не страшен. Вероника у меня точно из боевых подруг, которые будут стоять рядом и подавать патроны.

Дочь обнимает меня за шею и крепко-крепко сжимает руки.

— Ты сильно испугалась, малыш? — спрашиваю у неё тихо.

— Угу, — так же тихо отвечает она. — А знаешь, о чём я думала?

— О чём?

— Что больше маму не увижу. А как она без меня?

— Никак, доча. И я уже без тебя никак.

— А знаешь, что ещё я думала?

— Что?

— А почему мы не можем быть рядом с мамой? Ну там, в больнице. Я когда была совсем маленькой, заболела, сильно. Меня даже на скорой помощи везли. И мама в больнице была со мной. В одной палате. Я это очень хорошо помню.

— Это потому, что ты маленькая, и тебя не могли оставить одну. Тебе было бы страшно.

— А думаешь, маме не страшно? — тихо спрашивает Вероника.

И этот вопрос крутится в моей голове всё время, что мы смотрим фильм. Дочке я, конечно, ответил, что мама у нас очень смелая, и ничего не боится. Врал.

Я прекрасно понимаю, как страшно сейчас Кате. Я же её знаю. Она там в своей голове рисует самые страшные варианты развития событий.

Мы с Вероникой смотрим два фильма подряд. На втором она отключается. В это время как раз звонит Катя. Я по голосу понимаю — она на грани истерики.

— Я нормально, правда, — дрожащим голосом говорит она. — Прошла повторно обследование, сдала анализы. Операция через два дня. Всё будет хорошо!

— Я уверен, что всё будет хорошо, — повторяю за ней. — Катюш…

— Саш, я тебя умоляю, не бросай дочь.

Всё-таки срывается. Я слушаю её всхлипы, и у меня сердце на части рвётся.

Блять.

Ну какого хера я сижу тут, когда она там одна? Никто не обнимет, не поддержит. Для врачей Катя — очередной пациент, никто не будет с ней сюсюкаться. И, конечно, Вероника права. Кате безумно страшно.

Решение принимаю практически в одно мгновение. Нужно только сделать несколько звонков.

— Катюш, выбрось из головы эти глупости. Во-первых, ты не умрёшь. Во-вторых, дочь я никогда не брошу.

— Поклянись! — требует Катя.

— Клянусь.

Это слово легко слетает с губ. А как иначе? Как я оставлю Веронику? Ну как? Она — моя дочь. Но я понимаю беспокойство Кати, поэтому готов повторить клятву столько раз, сколько она попросит. Но бывшая жена на этом быстро успокаивается, будто выдыхает. Мы болтаем ещё пять минут, после чего у меня начинаются активные переговоры.

Но сначала я пересматриваю документы дочки, которые Катя сложила в отдельную папку. Заграничный паспорт есть. Есть даже разрешение на моё имя на вывоз ребёнка за границу. Ничего себе. Катя решила подстраховаться на всякий случай?

Убедившись, что с документами проблем нет, звоню знакомому в Управление. Он обещает прямо завтра решить вопрос с согласованием рапорта на выезд.

Второй знакомый помогает с билетами. Вылет уже завтра вечером.

Миха (хоть как не хотелось его тревожить в его состоянии) быстро находит информацию по клинике, в которой находится Катя. И мне везёт. У них там при этой клинике есть отдельный корпус, где проживают родственники пациентов. Мы сразу бронируем номер.

Остаётся только получить на руки подписанный рапорт, собрать сумки и не опоздать на посадку.

Утром я первым делом, пока спит Вероника, начинаю сбор документов и необходимых вещей. Прерывает меня звонок от Миши. И чего это ему не спится в такую рань?

— В общем, Саня, меня твой неудавшийся тесть выбесил, — без приветствий начинает друг.

— Что случилось?

— Он узнал о движухе, которую ты поднял и пытался запороть тебе рапорт. Вовремя наши с тобой парни подключились. Напортачить ему не дали. Рапорт подписан, с фесами тоже согласовали.

— Уже? Так рано? — удивляюсь.

— Когда надо рапорт и ночью можно подписать хорошему человеку.

— Спасибо, Мих.

— Отблагодаришь, когда позовёшь дружком на вашу с Катюшей вторую свадьбу.

— Не торопись. Она может отказать.

— Не сможет. Но вернёмся к делу. В общем, я передал хорошим людям папку, которую собирал не один месяц на Болдырева. Так что, можешь быть спокоен. В твою сторону он больше не смотрит. Будет занят спасением собственной задницы.

— Шансы у него есть?

— Пф. Нет.

Мы смеёмся и на этом прощаемся. В этот момент в гостиную вбегает Вероника.

— Папа, папа! Мне такой снился!

— Какой?

— Что мы на самолёте летим! Высоко! Над облаками! — радостно кричит она. — К маме. Я так обрадовалась. А потом… А куда ты уезжаешь? Ты меня бросаешь, да?

— Ты чего, малыш? — притягиваю к себе и показываю на стопку её вещей. — Мы уезжаем. Мы летим к маме.

— Правда?

— Правда.

— Урааа!!! Мама, жди нас!!!

Вероника после новости о том, что мы летим к маме, не может усидеть на месте. Она уже раз десять перепроверила чемодан, который я собрал, чтобы ничего не забыть. Её мельтешения начинают немного раздражать, поэтому я придумываю ей занятие.

— Ника, а ты маме рисунок нарисовала? — спрашиваю, когда она в очередной раз подходит к чемодану.

— Какой? — не понимает она.

— Какой-какой? Тебе лучше знать. Чтобы маме было приятно. Ты же придёшь к ней в палату с пустыми руками.