«Ну, это только с виду! — правильно знаю я. — Однако крестьянину такое не понять, конечно!»

«Так что могут хозяева не отбиться. А что их самих тогда ожидает? Вот о чем они сейчас переживают!» — понимаю я и первым делом раскрываю глаза крестьянам на их будущее.

Чтобы понимали — никто их тут не бросит и прежним хозяевам не вернет. Они теперь и новым хозяевам очень даже нужны, такие молчаливые, никогда не спорящие и невероятно работящие мужики и парни.

Строить дальше дорогу, а потом дома возводить для будущего поселения около рудников.

— Не переживайте ни о чем. Никто вас не тронет и не обидит. Если не будете пытаться убежать и врать в своих словах. Пойдете с нами в Астор, где уже очень много ваших сытно и в тепле живут. Язык вы хорошо понимаете, работу за хорошие деньги легко найдете. Будете мне дома строить или тот же большой рынок около Астора мастерить и обслуживать. Еще на кладбище люди требуются, могилы придется копать, там плата вообще хорошая выходит, по три золотых монеты в месяц.

Вижу потрясенные лица крестьян, они столько золота и за год не зарабатывали в Астрии. Да просто многие никогда в руках не держали ничего, кроме серебряной монеты.

— Так, господин высокий, что теперь нам делать? — спрашивает молодой парень, еще менее забитый, как видно, чем взрослые мужики

— Да тоже самое, лошадей стеречь пока. И потом тоже. Главное, скажи мне, сколько у Башни людей и когда последний раз господа обоз посылали?

— Так, это, осьмицу назад. Значит, еще через половину осьмицы придут! — непроизвольно чешет он затылок.

«Это хорошо, что ждать не придется. Перехватим обоз в пути, заодно тогда узнаем, где именно бродят наши искатели сугубо городских сокровищ. Правильно я все-таки угадал насчет дворянской логистики, не могут они надолго уезжать от своего тыла!» — радуюсь я своей проницательности.

— Сколько дружинников и дворян около Башни?

— Нет там высоких господ вообще, они все уехали дальше. Только их воины из дружин, — испуганно, как мне кажется, упоминает своих дворян парень.

— Не бойся, они тебе уже ничего не сделают. Все уехали сокровища искать? — навожу я дальше мосты с парнем, раз остальные пленники старательно отмалчиваются.

У них страх перед своими высокими господами с самого раннего детства вбит в подкорку мозга, поэтому ничего про них говорить вообще нельзя никому. И обсуждать вот так прямо при всех тем более, за такое раньше очень сурово наказывали.

— Все. Никого из высоких господ около Башни не осталось, только две осьмицы господских дружинников, то есть сейчас уже меньше, — делает он правильное уточнение.

Я поворачиваюсь к своим:

— Башню возьмем без проблем сегодня. У них там жизнь хорошо налажена, наверняка, нам тоже не помешает передохнуть денек-другой. Народ и ноги стер, и вообще вымотался, уже осьмицу так быстро шагаем. Потом выступим навстречу подходящему за припасами каравану, внезапным ударом хлопнем их тоже. Так по частям разберемся с дворянским отрядом, пока их нигде не видно.

— Припасы все около Башни лежат? — уже снова к парню обращаюсь.

— Да, подвалы забиты хорошо. Много зерна и овощей, но мало сушеного мяса. Зато сала тоже много, — подробно отвечает он.

Ага, сало свиное — не портящийся почти продукт при местной погоде. Нам тоже в самый раз пойдет, парни Драгера по ходу движения только пару косуль подстрелили еще у второй Башни, тогда все с удовольствием свежим мяском полакомились. Но больше ничего не попалось, куда-то вся живность попряталась.

— Все сотни лошадей еду везли? И повозки степняков тоже? — интересует меня.

— Да, арбы эти, со степняков взятые, сильно загрузили. Но кони высоких господ ничего не везли, а вот стражники пешком шли и каждый тоже нес мешок с зерном. Ну и мы тоже. Конечно, тоже по очень тяжелому мешку тащили, падали постоянно на скользкой земле. Трое наших ноги сломали… — многозначительно замолкает крестьянин.

— Не стали лечить их высокие господа? — усмехаюсь я. — И дальше не повезли тоже?

Скотское отношение к своим смердам у астрийских аристократов заложено в крови с рождения.

— Вылечили. Кинжалом по горлу, — сокрушенно отвечает он.

— Ну, я от таких дворян ничего другого не ожидал! У нас к людям совсем по-другому относятся, никого не казнят и спасают до последнего. Скажи-ка мне, разговорчивый парень! А среди этих дружинников есть те, кто особо плохо и жестко с вашими людьми обращался? — киваю я на стоящих на коленях со связанными руками и веревками на шее дружинников.

Знаю ведь — точно такие негодяи и мерзавцы найдутся, кому простая смерть не положена никак за заслуги.

Стоят четверо, двое предпочли сразу умереть, а эти не успели ничего понять, как отлетели в беспамятство.

— Девать нам их все равно некуда. Так что или просто убьем, или помучаются сначала! — говорю своим людям, отвлекаясь от крестьянина, с таким моим решением никто не спорит.

— Эти двое, которые с края стоят, они особенно любили мучить и бить нас, — тихим голосом отвечает парень, кивнув головой.

— Точно они? Не сводишь счеты? — на всякий случай спрашиваю я.

— Они точно, все время обижали ни в чем неповинных людей, чтобы перед господами выслужиться, — твердо говорит он. — Убили за последнее время четверых наших, как из княжества пришлось бежать.

Не врет все же, значит, кому-то предстоит помучиться. И моим людям понравится, и у меня репутация жестокого командира еще немного подрастет.

А то все одни беды от своей излишней доброты выходят, и свои люди меня должны побаиваться. Такие здесь времена на дворе, без личного авторитета беспощадного вождя никак не создашь послушную команду.

— Торк, двоих покататься, остальных просто прибить, — говорю я своему теперь заместителю.

Тот отдает распоряжения своим людям, вскоре лошади уносят обоих особенно проштрафившихся перед крестьянами мучителей. Которые даже не кричат пока, показывая небывалую стойкость перед нами и крестьянами.

— Не оставить ли их в живых? — спрашивает Торк, показывая на оставшихся дружинников. — Сильные воины, не помешали бы нам в Гвардии.

— Около города я бы и сам им предложил служить в той же Гвардии. Когда их господ рядом нет и их появления даже не предвидится. А здесь, когда они совсем рядом бродят, их придется все время связанными держать и постоянно присматривать, чтобы не сбежали. Не до таких хлопот нам сейчас, Торк, ведь они перед своими хозяевами захотят отличиться обязательно. Решайте вопрос! — даю я отмашку приготовившимся гвардейцам.

— Впереди таких не шестеро, а уже двенадцать. Придется очень постараться, чтобы своих людей не потерять, и никто из верных дворянам дружинников не сбежал, — напоминаю я ему.

Так что через половину часа приговоренные казнены, крестьяне остаются сторожить и обслуживать табун. С ними оставляю четверых наших воинов с наказом дождаться отставших гвардейцев с лошадями.

— Потом половину отправите к нам, половину себе оставите. Бдить постоянно, могут дворяне прорваться к лошадям! — пугаю их на всякий случай.

Потом приказываю отвести разговорчивого парня подальше от своих, чтобы меньше стеснялся и быстро правду говорил.

— Скажи-ка мне, парень, сколько дворян, высоких господ, с вами было? И сколько дружинников сейчас при них? — очень такие важные для нас вопросы. — Тебя как зовут?

— Скоп, ваша милость, — тихо отвечает крестьянин и я тут же вспоминаю прошлого аккомпаниатора Гриты.

Хороший был человек и музыкант невероятный, очень жаль, что меня не дождался.

— Я для тебя не милость, а Мастер! — говорю ему правильное именование.

— Высоких господ три осьмицы, дружинников при них две осьмицы и наших еще три осьмицы, — правдиво отвечает новый Скоп.

«Сорок серьезнейших бойцов по пустошам сейчас шляются! Как бы их в засаду заманить аккуратно, чтобы не поняли ничего и не разбежались?» — задумываюсь я, ведь реально трудный вопрос появился.

— А Маги есть при них? — вспоминаю я до сих пор непонятную величину в моих расчетах.