Так что после отчета в Ратуше я навестил семью погибшего охранника. Толкнул небольшую речь про его геройскую гибель матери и жене с детьми, выдал сразу же шесть тайлеров пособия, его двухмесячный оклад.

Еще сказал, что оплачу почетные похороны и очень порадовал саму семью тем, что назначил довольно высокую пенсию за погибшего кормильца.

— Платить каждый месяц стану по полтора тайлера! До того момента, как дети вырастут и смогут помогать!

Да, не пожизненно все-таки выплачиваю, просто дать возможность вырастить детей.

Повышаю принятые здесь выплаты на целый тайлер, которые получают от городской казны семьи погибших при исполнении гвардейцев, стражников и гильдейских. Таких денег уже хватит на более-менее нормальную жизнь семье, если еще кто-то из них станет работать.

Потом Дропер обратил мое внимание, что семье Игниса приходится снимать дорогую комнату на Четвертой улице и большая часть денег пособия пойдет на оплату аренды.

— С хорошей платы на все хватало, но даже с такого высокого пособия трудно жить в старом месте семье окажется, — немного извиняющимся тоном намекает он мне.

Я задумался на секунду и принял решение повысить ставки за отданную за меня жизнь перед лицом собравшихся соседей:

— За вашего смелого и преданного мне сына и мужа — куплю за свой счет комнату в хорошем районе города! И передам семье погибшего героя!

Судя по лицам моей теперь многочисленной охраны — на таких условиях и они готовы погибнуть за меня без всяких раздумий.

После чего удалился, выдал указание своей похоронной команде из двоих мужиков при одной повозке обеспечить захоронение героя и денег с родных не брать.

— Памятник из песчаника сам закажу! Там же, где Ятошу пилят! Ваше дело — приготовить фундамент и поставить его потом!

Да, похоронная служба по-новому у меня уже работает, предоставляет услуги и хоронит, в основном, конечно, самых богатых жителей с невиданным здесь сервисом. Бедные и сами яму выкопают где-нибудь в лесу или на его опушке, сами так же закопают облаченного в простую мешковину покойника.

В то время, как я продаю в своей мастерской и совсем простые, и более дорогие красивые гробы для разных по жизни усопших.

Часовенку только не успел построить для отпевания служителями все более укрепляющейся веры в Последнего Спасителя.

«Между постройкой рынка или литейками на берегу Орты по сравнению с той же часовней выберу, конечно, свои проекты. Они мне гораздо интереснее пока, но и постепенно формирующуюся веру выпускать из поля зрения тоже нельзя!»

Первый храм в городе перестроен из обычного разрушенного дома, сам Кром пока не знает, поддерживать немного укоренившуюся веру или все же нет. Но я других вариантов не вижу, только сам никуда не лезу, тут к обязательной вере вообще никого принуждать не положено, в таком вольнолюбивом обществе.

Потом еще два дня допросов, гвардейцы привели в Караулку всех желающих дать показания торговцев и трактирщиков города. Еще день разговоров с ними и на каждого нижнего командира набрано достаточно материала.

Выступаю в Совете со своими данными и благодаря заговорившему, наконец, заместителю Гульдера, ставлю вопрос о лишении того высокого звания Капитана.

С первого раза голосование не проходит, но я не расстраиваюсь, понимаю, что совсем сдавать своих друзей детства Капитаны пока никак не готовы.

Зато через когда-то спасенного нами беглеца от степняков, того самого Аниса, найдено двое неприметных пареньков, которые за умеренную плату станут постоянно присматривать за самими Гульдером и Альфуром.

«Должны они друг у друга утешения искать и мне совместно всякие гадости готовить! Поэтому пусть парни последят за ними, а отчитываться станут перед более грамотным Аписом», — решил я.

Так что разгром Стражи я окончательно закрепил еще через три дня, за такое время Тинтум полностью начал контролировать структуру, уже назначил на все серьезные должности своих проверенных людей.

Как только окончательно стало понятно, что не замазанных в махровой коррупции и незаконных поборах в верхушке Стражи просто нет.

Ведь деньги с трущихся Астора собирали осьминники или особо доверенные старослужащие, вот именно им я пригрозил отправкой на каторгу.

— На тебя есть показания четверых горожан, у которых ты вымогал тайлеры! И еще пятеро подчиненных заявили, что именно ты заставлял их собирать монету с преуспевающих жителей Астора! Ты можешь, конечно, думать, что время моего единоличного правления пройдет и тебя обязательно тут же вернут с каторги? — говорю я всем таким стражникам по очереди.

Теперь уже не посмеиваются и не выказывают всем своим видом такую несгибаемость. Поняли уже, что их судьбы в моей власти, никакие судьи и покровители не смогут защитить перед моей непреклонной волей.

Ну, еще полученные оплеухи и зуботычины от дюжих гвардейцев научили помалкивать потерявших берега коррупционеров.

— Не надейся, тебя с огромным нетерпением ждут несколько десятков астрийских бандитов! Или даже целая сотня с лишним! — и я показываю под землю. — Они, конечно, тоже закованы, так просто не смогут сразу прибежать, чтобы с огромной радостью встретить новую партию особых каторжан. Но все равно достанут и разделаются с тобой где-нибудь под землей! Не смогут просто спать и есть, пока твоя задница не получит достойное тебя общение! Потом забьют кирками до полусмерти и скинут в отхожую яму твое еще живое тело доходить!

— Как тебе такие последние дни жизни? Хочешь попробовать? — участливо спрашиваю я, подробно рассказывая упорствующим стражникам про их же будущую участь.

Говорю примерно по нашим земным лекалам, но почему-то уверен — астрийский уголовный мир крайне сильно обрадуется знакомым каторжанам.

Так что под жесткой угрозой каторжных работ доверенные осьминники стали сдавать четверых более высокопоставленных служивых, фактических заместителей командира Стражи и совсем потопили их записанными мной словами.

Теперь мне есть, с чем обстоятельно и аргументированно выступить перед внимательно слушающим меня оставшимся составом Совета Капитанов:

— Каждый месяц Стража собирала с жителей города около шестисот тайлеров! — выступаю я со своими записями перед Капитанами. — Сначала данная сумма составляла около ста пятидесяти тайлеров, но за последний год стражники хорошо сдружились с астрийскими бандитами, поэтому с их помощью обложили уже всех поголовно, так что серьезно подняли сумму сборов!

— Кроме трактира Мортенса, конечно, потому что он оказался под моей личной защитой, — уточняю я, что давно знаю о творящихся поборах.

— Из собранной суммы четвертая часть уходила самому начальнику Стражи, четвертая часть его четверым заместителям, четвертая часть восьмерым осьминникам, четвертая часть всем остальным простым стражникам, используемым в преступной схеме!

Лица части Капитанов явно выражают недоверие к моим словам, поэтому они тут же начинают шуметь, но мои сторонники и группа Крома призывают их успокоиться и не мешать докладу.

— Так что по моим подсчетам Капитан Гульдер собрал за последний год около двух с половиной тысяч тайлеров преступных денег. Его заместители примерно по шесть сотен, осьминники — по триста золотых монет и рядовые стражники, тоже вовлеченные в преступное сообщество в числе двадцати человек, примерно по сотне или немного меньше золотых! — заканчиваю я свой старательно подготовленный доклад.

— Кто же собирал золото лично? — слышу я вопрос от самого Крома.

— В основном — осьминники Стражи. На каждого из них и еще на десяток рядовых стражников есть многочисленные показания торгового и мастерового люда Астора.

— Значит, могут быть только они виноваты? Без своего начальства? — пытаются мне помешать недружественные члены Совета вразнобой, выгораживая своих хорошо знакомых людей.

Типа, мы сейчас за них заступимся, они останутся на службе и потом окажутся нам должны.