— Дай угадаю, — разулыбался Стаканов. — Снова голь?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — я тоже улыбнулся. — Когда на эту гору зашёл десант, чтобы выбить предполагаемые засады врага, оказалось, что «Великаном» было ничто иное, как старая телега.

— Телега? Это как? — прыснул замбой Щеглов.

— А вот так. Духи соорудили из неё передвижную пулемётную точку. И по мере надобности тягали вверх-вниз по склону. Чтобы хоть как-то усилить хлипкую конструкцию, они навесили на борта металлические пластины и обмазали их глиной для маскировки. Правда, это им ни капли не помогло. Как только ихняя «тачанка» встретилась с нормальным вооружением, а не со старинными винтовками охотников, развалилась на раз-два. Вот тебе и «Каменный великан».

— Так значит, вы думаете, товарищ старший сержант, — немного погодя начал Бульбашов, — что это тоже какая-то душманская выходка?

— Вполне может быть, — кивнул я. — Что ни говори, а на войне много кто суеверный становится. И винить таких людей в их суеверности нет никакого смысла. Иначе как ещё объяснить, что иной боец выйдет из-под массированного обстрела без единой царапинки? Или что нагнётся за фляжкой, а в то место, где у него только что голова была, тут же прилетает снайперская пуля.

Теперь хмыкнул уже Муха. Щеглов со Стакановым понимающе, но очень сдержанно улыбались. С лица Бульбашова всё так же не сходило удивление.

— И вместо того, чтобы объяснить себе всё это банальной случайностью, ну или, кто поучёнее — математическим везением, — продолжал я, — люди уходят в суеверия. А ещё — очень легко цепляют на себя чужие. Например, местных афганцев, с которыми плотно общаются.

— Так а как же быть с пропавшими? — спросил Бульбашов. — Трое пропали без вести! Притом ни один не пикнул. Да и следов никаких не нашли! Разве ж это не мистика?

— Нет тут никакой мистики, — вклинился Стаканов. — Это тебе, при должном везении, любая хорошо выученная разведгруппа сможет.

На лице Бульбашова отразилось робкое сомнение. Он поджал губы.

— Вы не видали того, что видал я, товарищ старший лейтенант. Не бывали в тех обстоятельствах, в которых бывал я.

— Ты что, замполит, — начал Стаканов, опасно сузив глаза и выделив слово «замполит», — в чертовщину веришь?

Молодой замполит испугался. Потом замялся.

— Нет… Нет, не верю… Может… Может, есть этому всему разумное объяснение, — Бульбашов вдруг зыркнул на меня. — Но знаете что, товарищ Селихов? Задается мне, не всё там так просто и очевидно, как вы нам тут преподносите.

— Посмотрим, — я и бровью не повёл. — Отправимся в Темняк и посмотрим на вашего «Джинна из теней». Собственными глазами посмотрим.

На «Вертушке» было… Ветрено.

Пост пограничников располагался на вершине пологого, очень ровного подъёма в горы, по которому проходили накатанные бронемашинами колеи.

Скальный выступ — естественная площадка на стыке горного массива ущелья и входа в «Темняк» — был оборудован скупо, но функционально.

Прямо на площадке оборудовали замаскированную камнями пулемётную точку. Обложили её мешками.

Насколько я знал, где-то здесь должны были находиться несколько снайперских позиций, но рассмотреть их с брони БТР я не мог. Пограничники их хорошо замаскировали. Впрочем, как и собственные жилища. Ведь прямо так, с наскоку, хижины бойцов я тоже рассмотреть не смог.

БТРы тяжело скребли толстыми покрышками о сухую, обдаваемую горными ветрами почву. Натужно ревели двигатели. И их рев, и вой ветра заглушали голоса, заставляли бойцов буквально орать что-то друг другу, чтобы сказать хоть пару слов.

— Добрались! — заорал мне Муха, видя, как показалась плоская плита точки, — кажись, оно!

Я ему не ответил. Путь к «Вертушке» был тяжёлым. А ещё — опасным.

Стаканов сказал правду, сообщив нам, что пограничники контролируют ущелье днем только номинально.

По пути к Вертушке нас дважды обстреляли откуда-то из скал. Правда, противник использовал преимущественно лёгкое стрелковое оружие. Духи работали мобильными небольшими группами. Не хотели носить с собой чего потяжелее.

Потому и в первый, и во второй раз мы отделались шквальным огнём КПВТ бронемашин в ответ.

И всё же шли нервно, напряжённо. Все понимали — колонна из трёх бронемашин на дне ущелья — лакомая добыча для противника.

К счастью, за нами никто не пришёл. Серьёзного боя не завязалось, и мы относительно благополучно добрались до Вертушки — точки, где нам надлежало организовать оборону и переждать ночь.

Никому не хотелось напороться на засаду духов в темноте.

На точке было холодно.

Если на дне ущелья царили сырость и зябкость, то здесь, в горах, сухой, холодный горный воздух пронизывал до костей. Он обветривал губы, заставлял щурить глаза и сжиматься, стараясь сохранить тепло.

Когда машины въехали на более-менее ровный участок, нас вышли встречать местные погранцы. Одетые в бушлаты, они завернулись в плащ-палатки, укрыли головы от ветра капюшонами.

Из-под них на нас смотрели суровые, а ещё очень усталые лица молодых пограничников.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! — перекрикивая шум ветра и двигателей, поздоровался один из них, высокий и тощий как палка солдат, на котором даже бушлат сидел как на вешалке.

К слову, встретить нас вышли трое бойцов.

— Глуши! Глуши машину! — крикнул Муха.

Никита Полевой, сидевший за рычагами, кажется, не услышал приказа старлея. Заглушил машину только когда я постучал по броне у его люка.

Остальные БТР тоже заглушили двигатели. Шум моторов пропал, но от этого здесь, казалось, не стало тише. Ветер завывал всё так же сильно.

— Где старший? — Муха спрыгнул с брони.

Остальные погранцы, кто тоже был на броне, последовали его примеру и принялись спешиваться.

— Сообщали о нашем прибытии? — добавил Муха.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — отчеканил тощий погранец. Несмотря на его измождённый вид, голос бойца звучал твёрдо и уверенно. — Командир на снайперской позиции! Наверняка видел, как вы подходите! Должен спуститься!

— Хорошо! Докладывай!

Боец доложил, что обстановка в районе тихая. Что пост ведёт наблюдение в штатном порядке.

— Предупреждали, товарищ старший лейтенант, — сказал погранец, — ждали вас.

— Связь у вас тут, значит, работает? — спросил я.

— Да куда там, товарищ старший лейтенант, — отмахнулся боец. — На Вертушке ничерта не ловит. Горы мешают. Рацию, аккумуляторы держим где повыше. Вон там!

Он махнул рукой куда-то на вершину горы. Добавил:

— Связь с заставой несколько раз в сутки. По расписанию.

Муха ничего не сказал. Осмотрелся.

Я же рассматривал окрестности уже давно. Отсюда, с Вертушки, можно было увидеть и Каменный Мешок. И Темняк.

Первый представлял из себя бугристую долину, полускрытую горным массивом. Тут и там, на её холмистом дне можно было рассмотреть белесые каменные глыбы, усеивавшие местность, казалось бы, от края до края.

Темняк же виделся отсюда узкой, зажатой между острыми и резкими скалистыми вершинами территорией, почти полностью укрытой тенью большой горной вершины, нависшей над ним. Вид этой огромной, широкой горы, представлявшей собой правую сторону ущелья Катта-Дуван, захватывал дух.

— Мы тут заночуем, — сказал Муха, — развернём оборону, выставим посты. На время ночёвки командование на себя беру я.

Тощий потемнел лицом. Остальным погранцам тоже явно не понравилось заявление Мухи. Они все мрачно переглянулись.

— Тогда надо готовиться к проблемам, товарищ старший лейтенант, — сказал тощий.

— К каким? — деловито кивнул ему Муха.

Пограничник не ответил. Просто не успел.

— Вон там! Там кто-то спускается! — крикнул Бычка, указывая на каменистый, испещрённый прожилками травянистой почвы склон.

Из-за камней вышли ещё трое пограничников. Закутанные в плащ-палатки, они быстро и умело спускались на площадку, лавируя между больших и не очень скал и валунов.