— Спасибо за понимание. У тебя какие планы вообще?

— Вообще пойду дальше гулять по Москве, потом с друзьями встречусь.

— Метро найдешь сам?

— Найду, конечно. Язык до Киева доведет. А тут просто Москва…

Она улыбнулась, получилось немного неестественно.

— Извини еще раз.

— Ничего.

— Ну, пока тогда.

— Пока.

Она чмокнула меня в щеку.

— Завтра тебе позвоню, может, еще встретимся, — сказала мне Женя, уходя.

— Звони… может, и встретимся, — сказал я ей вслед.

Хотя это и вряд ли. Слишком уж поспешно она решила удалиться. Слишком страшной оказалась та пропасть, края которой мы случайно обнаружили.

Конечно, кто-то мог бы сказать, что все это ерунда, просто комплексы и страхи, но он был бы не прав: именно эта ерунда и лежала в основе всего, была определяющей в отношениях между людьми. Это была маленькая деталь, сущая мелочь, на которой, однако, держался весь мир. Вычленив эту мелочь сразу, можно было избавиться от кучи ненужных людей и связей, которых мы зачастую тащим за собой всю жизнь. И Женя, и я эту деталь неуловимо определили, и выводы, конечно, сделали. Это не значило, безусловно, что завтра она удалится из списка моих друзей в соцсети и вычеркнет номер моего телефона из всех записных книжек, но тем не менее общение будет уже другим. Наверняка.

В задумчивости я проводил ее взглядом, докурил и пошел к ближайшей палатке с напитками. Взял себе полулитровый стакан разливного пива и сел за один из свободных столиков, стоявших тут же.

Пиво было разбавленным, с характерным водянистым привкусом, но, честно говоря, ничего другого я от уличной палатки и не ждал. Я посмотрел на часы: день перевалил за полдень.

Говорят, что Москва отличается от Петербурга умонастроениями: в Москве все сплошь прагматики, тогда как в Питере пока что еще можно встретить романтиков. Может, это и так. По крайней мере, разговор с Женей в какой-то степени подтверждал эту теорию, однако до конца я в нее не верил: прагматизм и утилитарность постепенно захватывали весь мир, не делая географических исключений, поэтому людей, ставящих достижение своих целей выше банальной человечности, в наше время можно было отыскать повсеместно.

Может, из-за этого я теперь даже немного опасался встречи с остальными друзьями: испытывать разочарование в очередной раз не хотелось.

Однако мои опасения были развеяны уже в следующую минуту: зазвонил мобильный, на экране высветился номер Паши. Я ответил на звонок.

— Здорово! — почти прокричал в трубку Паша. — Ты где?

— В Москве уже. Только что освободился.

— Так это же просто отлично! Надо срочно встретиться!

— Согласен. Где?

— А ты где находишься?

— В парке Горького.

— Неплохо. Отдыхаешь?

— Вроде того.

— У тебя станция метро ближайшая — «Октябрьская»…

— Наверное.

— Не наверное, а точно. Иди к ней, садись в метро, проедешь две станции до «Академической», там и встретимся…

— Хорошо. Через сколько?

— Через полчаса.

— Договорились.

Со старыми друзьями легко найти общий язык. Достаточно нескольких фраз, чтобы ты точно знал: никакие ложные ценности мира и иллюзии не способны поколебать вашу дружбу. Я не стал допивать пиво, оставив почти целый стакан на столе, и поспешил к станции метрополитена.

Метро я нашел почти сразу же, не пришлось даже обращаться за помощью к прохожим. Тем более большинство из них шли мимо меня с настолько непроницаемыми лицами, что получить от них хоть какую-нибудь информацию мне казалось невозможным.

Доехал до «Академической», как и договорились с Пашей. Поднялся наверх. Паши у выхода из метро не наблюдалось, я достал мобильный телефон.

— Уже приехал? — ответил Паша.

— Ага.

— Я через две минуты буду, подхожу к метро.

— Хорошо.

Я убрал мобильник в карман. Достал курево, чиркнул зажигалкой. Сделал затяжку.

Скурил сигарету до половины, когда появился Паша. Завидев меня, он расцвел улыбкой. Улыбнулся и я. Мы дружески обнялись, приветствуя друг друга.

— Рад тебя видеть, — сказал Паша.

— Взаимно.

— Пойдем тогда прогуляемся, пива попьем — за твой приезд.

— Пойдем.

Мы двинулись прочь от метро: Паша, как человек, знакомый с местностью, выдвинувшись немного вперед, я на полшага сзади — так, чтобы можно было общаться на ходу.

— Как доехал?

— Нормально, почти не спал.

— Дело обычное. Наверное, компания хорошая была?

— Была.

— Ну и славно.

Мы перешли через улицу и пошли по тротуару вдоль домов. Мимо нас текла разношерстная вереница людей с одинаково непроницаемыми лицами — этот признак был неизменным для всех движущихся навстречу человеческих особей.

— Почему здесь у всех такие лица? — спросил я Пашу.

— Безучастные? — угадал тот.

— Ага.

— Не обращай внимания. Это не люди, это московские зомби. Вполне нормальное явление. Люди тут тоже есть, но их не сразу увидишь.

Кое-где убийцы уже сделали свою работу: поохотились на славу, зачистили территорию. Эти земли отныне и навсегда принадлежали мертвым. Мертвые населяли их и жили вместо живых.

Мы зашли в небольшой супермаркет на первом этаже жилого дома и купили по бутылке пива и пирожку. Вышли на улицу и свернули во дворы, там отыскали свободную скамейку в тени деревьев и разместились на ней.

— За встречу, — сказал Паша, когда пиво было открыто.

— За нее.

Мы сделали по глотку. Я откусил от купленного пирожка. Пирожок был суховат и почти не имел вкуса.

— Как ты тут живешь? — спросил я Пашу.

— Ничего, потихонечку. В подробностях описывать не буду — тебе станет скучно.

— Думаешь?

— Уверен. День за днем одно и то же — сам понимаешь…

— Ага. Тогда про себя я тоже рассказывать не буду в подробностях.

Мы засмеялись. Для старых друзей обычное дело — понимать друг друга с полуслова. Чувство разочарования, совсем недавно захлестнувшее меня, стало рассеиваться.

— Дом-работа-дом, какими родились — такими и помрем, — вот как можно описать наше бытие, — заключил я.

— Вроде того. Поэтому я стараюсь не зацикливаться на этом. Жизнь все равно продолжается… Я в университет вот поступил — учусь, хочу наверстать некогда упущенное, — Паша отхлебнул из бутылки.

— Меня не взяли на философский, ты в курсе.

— Да. И что думаешь?

— Ничего не думаю. Работаю, живу дальше. Одним философом меньше — одним менеджером больше. Может, так даже и к лучшему.

— Может. Такие времена…

Из подъезда дома вышла женщина лет пятидесяти. Заметила нас, бутылки в руках, неодобрительно покачала головой. И пошла дальше.

— Ментов-то не вызовут? — спросил я Пашу. — Что пиво во дворе пьем?

— Нет. Здесь всем по барабану, что ты делаешь и зачем. Это единичные проявления, но она не вызовет — свои дела важнее.

— В Питере так же, хотя могут и докопаться.

— Здесь тоже могут, особенно, если денег надо или план выполнять.

— Мир несовершенен везде.

— Это точно.

— Давай тогда за его несовершенство.

— Давай.

Мы сделали еще по глотку пива. Я бросил остатки пирожка копошившимся неподалеку голубям, те радостно встрепенулись и приняли клевать нежданный подарок.

— В Питер перебраться не хочешь? — спросил я Пашу.

— А смысл? Я только здесь жизнь начал, и пока вроде все нормально. А там я уже бывал, и как-то у меня не заладилось…

Вполне возможно, что каждый человек создан для определенного места: города там или деревни. И именно в этом месте он может раскрыться по максимуму. Наверное, Паша был на правильном пути. О себе я такого сказать не мог.

Я рассказал Паше о моей знакомой Жене и постигшем меня разочаровании. Паша молча выслушал.

— Вообще мир она для меня не открыла, — резюмировал он в конце, — в наше время каждый ищет для себя место максимального комфорта, и она, наверное, со своим пониманием комфорта определилась. Вполне себе популярная точка зрения…