Я думаю о том, что все мы в плену этого города лишь потому, что действительно нет никакой разницы между светом и тьмой. Мы не светлые и не темные, мы пустые. Приговоренные к пожизненным срокам за свою отчужденность и безразличие.

Убийцы кругом, мясники, которым нечего терять. Все, все мы — убийцы. Стреляющие в пространство, четвертующие мечты. Пригоршня песка в дрожащей ладони.

Проникновение из тьмы в свет, падение из света в тьму. По сути, между первым и вторым нет четкой границы, все разграничительные линии размыты и стерты, все поблекло, по неровностям и выступам бытия скачут лишь смешливые тени. Царство теней.

Мы обретаем свободу не тогда, когда выходим на свет, и уж тем более не тогда, когда погружаемся во тьму. Мы обретаем свободу, когда умираем. То есть уходим в царство СЕРЫХ теней. Не забудьте десятку тому парню, что переправит вас через Стикс.

Вчера кого-то убили. Целую семью. Неудивительно. Что они вообще забыли в этом городе? Почему не встретили смерть за его пределами, если все равно шли к ней? Это город обреченных, город посланцев смерти. Воистину тут нет ничего, кроме бесконечной тени, бросающей тень на саму же себя. Возможно, чума, бушующая за стенами Города, — это лучшее, что можно пожелать многим из тех, кто держит путь к Зиккурату.

Но нам бежать некуда. Мы и есть убийцы. Нас никто не ждет за пределами конгломерата, который мы облюбовали. Там лишь виселица или стена с солдатами, вскинувшими винтовки. Либо камера, стул, смертельная инъекция. Что там, что здесь — все одно, одни лишь тени.

— Ты понимаешь меня, парень, — говорит Человек-без-Глаз, — ты понимаешь меня. Отсюда нам некуда деться. Поэтому никакой разницы нет… Не теряй времени, ступай куда шел. К тем, кто хранит мертвые слова…

Если судьба вас случайно забросит сюда — бегите. Бегите куда глаза глядят, хоть самой смерти в лапы, главное — подальше отсюда. Вы — тени. Так что же вам делать среди таких же теней?

А мы начинаем свой последний переход к центру города. Нам-то нечего терять.

Будни — Песнь 4. Куплет 3

Конфуций говорил: трудно отыскать черную кошку в черной комнате, особенно если ее там нет. А как отыскать хоть толику смысла в мире, где продают для того, чтобы купить, а покупают исключительно ради того, чтобы продать? Потребление во имя потребления — вот основной порок нашего времени. Торговля чувствами, поедание красоты… Отсутствие перспектив. Странно, что никто еще не догадался продать солнце…

Приблизительно об этом я рассуждаю, глядя в окно на небо. Позади меня гудит как растревоженный улей офис фирмы «Профит». Я наливаю в кружку воды из кулера, продолжаю смотреть в окно. Солнечные лучи скользят по глади стекол в здании напротив — тоже бизнес-центре. Там, как и тут, идет нескончаемый цикл продаж. Там, как и тут, почти не замечают солнца.

«Нас ждет конец света, — думаю я, — в прямом смысле». Мы уйдем во тьму, навстречу собственной погибели. Сами. Без каких-либо катаклизмов, которые любят показывать в голливудских фильмах-катастрофах. Просто так. Потому что в погоне за выгодой отвыкли замечать солнце. Это и будет катастрофой. Но другого рода.

Каждое тысячелетие люди ждут конца времен: потопа, огня с небес… Но миллениум проходит, и все остается по-прежнему. Людьми все так же правят порок и страхи. Если человечество и погибнет, то не от всемирного катаклизма, оно убьет себя своими же руками…

Эти мысли крутятся в моей голове, когда я возвращаюсь на рабочее место, неся кружку с растворимым кофе в руках. Мой сосед Коля разговаривает по телефону, затем кладет трубку. Я сажусь на свое место, ставлю кружку на стол перед собой. На экране монитора база с данными контрагентов. Коля поворачивается ко мне:

— Опять послали. Я не могу уже.

— Крепись, Коля. Кому сейчас легко?

— Никому. Но у меня что-то совсем не идет. Ты много продал в прошлом месяце?

Я называю цифру. За прошлый месяц у меня первый показатель по отделу.

— У меня примерно в шесть раз меньше. Видимо, я — плохой сотрудник продаж.

Удивительно, но до Коли начинает доходить. Конечно, он совершенно не создан для продаж, и его присутствие в нашем офисе — наинелепейшая ошибка реальности. Я готов представить Колю где угодно, но только не тут — в самом сердце организации, носящей звучное имя «Профит» — то есть выгода. Коля и выгода — вещи несовместимые. И это скорее комплимент Коле.

— Не расстраивайся ты так, — в этом месяце подтянешь свои показатели, — я делаю глоток кофе.

— Вряд ли. Мне тут место стропальщика предложили в порту. Как думаешь, стоит того?

Конечно, стоит! Это именно то, для чего Коля и создан. По крайней мере, гораздо ближе к тому, для чего он создан, насколько я могу судить. Не следует делать того, чего делать не можешь. Надо найти в себе силы прекратить плодить бессмысленность, которой в нашей действительности и так сверх нормы.

— Можно попробовать, — тем не менее осторожно отвечаю я. — Платят хорошо?

— Нормально.

— В офисе зато крыша над головой и тепло…

— Для меня это не принципиально.

— Тогда в чем вопрос? Рви отсюда, раз представилась возможность.

Это все, что я могу сделать для Коли. Дать ему совет — держаться подальше от офисов и бизнес-центров. Бизнес — не для него. Так что я одобряю его выбор и то, что он сам к этому пришел. Меньше обломов ждет его впереди.

— Надо будет сказать об этом Андрею…

Андрей Иванович — новый руководитель нашего офиса, прикомандированный из головного офиса в Москве. Работает полтора месяца, вроде адекватный начальник. По крайней мере, не стоит над душой и не требует увеличивать объемы продаж любой ценой.

— Ага, скажи. Скажи, что тебе надоело глотать пыль и слепнуть от излучений монитора. Скажи, что ты нашел настоящую работу, достойную мужчины.

Коля сарказма не понимает.

— Не, я ему как-нибудь осторожней скажу, он поймет, я думаю.

Конечно, поймет. Тем более что отбоя от желающих пополнить ряды офисного планктона нет. Свято место пусто не бывает, как говорится.

— Жаль, что ты решил нас покинуть, — лукавлю я.

— Мне самому жаль, но там хоть деньги какие-никакие обещают, а тут без продаж денег не видать.

Это точно. Мир капитала никому не даст просто так заработать на себе, скорее наоборот, скрутит в рог любого, попавшего по неосторожности в его маховики, и выжмет все соки.

Звонит мой рабочий телефон. Я отвлекаюсь от разговора с Колей.

— Да? — говорю я в трубку.

На другом конце провода секретарша Марина.

— Ты занят? — спрашивает меня она.

— Мы тут с Колей обсуждаем жизненные перспективы.

— И какие они?

— Исключительно радужные.

— Понятно. Звонили твои клиенты, кажется, «Теремок» называются…

Сказочная тематика заставляет меня напрячься. Обычно даже самые добрые сказки заканчиваются каким-нибудь лютым трэшем, уж я-то знаю.

— И чего хотели?

— Спрашивали, когда доставят их заказ.

— И когда доставят их заказ?

— Не знаю. У нас курьер заболел.

Нормальный расклад. Точнее, совершенно не нормальный. Абсолютно не хочется поиметь проблем на пустом месте, да к тому же по чужой вине. Заказ должны были доставить еще на прошлой неделе, но по какому-то странному стечению обстоятельств товар сначала застрял в пути от поставщиков к нам, потом потерялся на складе, а теперь затормозился в офисе из-за болезни курьера. Не люблю я такие негативные совпадения, все это, как правило, не сулит мне ничего хорошего.

Я предчувствую шквал гневных звонков на мой телефон в самое ближайшее время. Час, что называется, пробил. Отношения с клиентом портить не хочется, деньги они платят нормальные и без просрочек. В общем, ситуацию надо как-то разруливать, хорошо хоть Марина предупредила.

— Да уж, — говорю я после паузы, — не мог он в другое время заболеть?

— Видимо, не мог. Ты не расстраивайся, — Марина решает подбодрить меня.