Развиваясь по одной ей понятному правилу, эта чудесная кроха сразу принимала или не принимала людей. Марту и Фиалочку она тут же посчитала родными. И пока плохо ладила только с Гейбом, который, тихонько подбираясь к ее кроватке или креслу, то и дело, пытался взять тетушку на руки. Тогда Айонка смешно верещала, призывая на помощь хихикающих взрослых, которые не могли спокойно смотреть на умильных малышей.
Еще она не ладила со мной. Мы просто не пересекались. Я не мог простить себе, что лишаю Фиалочку радости иметь детей. Вид улыбающегося младенца на руках жены, то и дело напоминал мне о собственном эгоизме и низости. Пока я задумчиво размышлял о грустных делах, слуги накрыли стол и удалились. Оль и Андриэль о чем-то мило беседовали в одном на двоих кресле у окна. Я не решился их прерывать.
В столовую, горделиво подняв голову, вошел Райдер. Айонка обрадовалась папе, но уходить от Марты отказалась. Он сел напротив меня, но говорить и не пытался. Только я поднялся, чтобы сгладить неловкое молчание и налить вина, как в комнату вздыбив шерсть, прорвался Радость.
Именно прорвался!
Раздобревший кот головой резко оттолкнул тяжелую деревянную дверь и, распахнув глазища, что те фонари, влетел в столовую, где скрылся под накрытым к ужину столом.
Айонка, перепугавшись пушистого страшилища, с криком вырвалась из рук Марты и крошечным золотистым дракончиком взмыла под потолок, где зеленым кобальтом и охрой были нарисованы сказочные животные, горделиво гуляющие по серебряным горам.
Марта, не разобрав, отчего мы шокировано затаили дыхание, с затаенной грустинкой смешанной с гордостью, сказала:
— Какая умничка. А наш еще так не умеет. Пойду, проверю как он. Не дай Создатель, проснулся, а рядом никого. Такого натворит! Ножки бегают, а голова за ними не успевает, — Марта, все еще улыбаясь, поднялась и ушла к Габриэлю.
Не произнеся ни слова, не в состоянии пошевелиться, раскрыв рты, мы смотрели на крошечную драконницу летающую под потолком.
Шок длился недолго. В столовую, бледнее чем обычно, вошла Фиалочка. Заметив Айонку под потолком в образе дракончика, протянула к той руки:
— Иди ко мне, солнышко… Даже не думала, что ты у нас такая красивая бываешь!
Золотистое чудо, легенда из легенд, чудо из чудес плюхнулась ей на руки. И тут же разревелась, обиженно тыкая кулачком в сторону Радости.
Кот признав свою «мамочку», тут же вылетел навстречу, еще больше накаляя обстановку. Но Фиалочка не сдавалась:
— Испугал, негодник! Мы сейчас его поймаем и насильно погладим, будет знать, как пугать крошечных девочек!
Фиалочка свободной рукой с усилием приподняла с пола растолстевшего котяру и, прижав к себе Айонку, чтобы та чувствовала себя в безопасности, сказала:
— Смотри, как надо его гладить…
Малышка спрятала руки, но глаз от кота не отрывала, жадно наблюдая за Фиалочкой.
Когда я оторвал взгляд от вида жены, возящейся с затихшим котом и младенцем, то первым делом посмотрел на Райдера.
Дракон был безумно расстроен. Я бы даже сказал, что он скорбел и горевал, в отличие от остальных просто удивленных свидетелей чуда.
Когда в столовую вошла Марта, чтобы забрать Айонку, та уже по-хозяйски таскала кота за уши. На что Радость, закатив глаза, смиренно вздыхал, готовый вынести, что угодно, лишь бы остаться на руках у «мамочки».
Едва они вышли, Фиалочка спросила:
— Я не поняла, почему вы все в таком шоке?
— Айонка — драконница, — тяжело вздохнул я, отворачиваясь.
Однако Фиалочка не успокоилась:
— Не понимаю, если мальчик дракон, то девочка драконница. Да и ее папа у нее дракон… Вроде все логично. Я что-то не улавливаю, почему вы так расстроены? В чем проблема?
— Драконниц не бывает, — печально заявил я, опустив голову, — о них говорится только в легендах.
Фиалочка
Ну-ну, не бывает, только что под потолком летала. Я в шоке обернулась к Райдеру.
— Это чем-то чревато для девочки? Потому вы так реагируете?
— Да… Если об этом кто узнает, начнется охота. И тогда… — Райдер тяжело покачал головой, от накатившей горечи не в состоянии говорить.
Вот уж не думала, что этого дракона можно так легко сломить.
— Я ничего о драконах не знаю. Вы первый с кем я знакома, потому, простите за настойчивость, но объясните, из-за чего подобное грозит девочке?
— Сердце драконницы — единственное средство остановить или уничтожить дракона. На нее откроют охоту все! Люди, эльфы, гномы и драконы. Нет сильнее магии, чем природная, а она есть только у драконниц. Чтобы что-то получить, ей надо только это захотеть.
Оль и Андриэль, замерев в кресле, молча слушали. Слушали внимательно, видимо об этом, также как и я, они слышали впервые. Райдер продолжал:
— А преследуют и уничтожают их потому, что по своему капризу драконница может уничтожить мир.
— Что теперь делать? — Лорм в шоке выдохнул. Райдер печально покачал головой.
Зато у меня был ответ:
— А что можно сделать? — я пожала плечами. — Одеть на нее личину эльфийки, категорически запретить при ком-то превращаться, и воспитывать в любви, чтобы крошку не тянуло к темной магии. А там милое доброе создание подрастет и сама научится давать отпор всяким негодяем! А пока взрослые, папа и брат, будут ее защищать.
Выслушав меня Райдер прямо на глазах воспрял. Задумчиво посматривая в мою сторону, он явно начал строить планы по спасению Айонки, когда вмешался все еще расстроенный Лорм:
— Надо еще сказать об этом Иол. Она будет в шоке.
— Думаю, она поддержит план Фиалочки. Мы наложим на нее защитную эльфийскую личину, если мы с Иол смешаем магию, все получится непревзойденно, — энергично пообещал Райдер.
— А что их можно смешать? — удивленно поинтересовался Дрион.
— Да, — кивнул его отец. — Ты ведь в магии еще младенец, но мы с мамой тебя всему научим.
— Да? Это хорошо, а еще… пока не встала мама, сообщи нам, что все-таки произошло в горах, а то версия с поломанной осью не выдерживает никакой критики.
Казалось, переполненный планами по спасению дочери, Райдер сейчас вскачет и убежит. Однако он взял себя в руки и терпеливо пояснил:
— На нашем пути была устроена ловушка. Которая и взорвалась, но дело не в ней… Будь это простой взрыв, вы бы быстро поймали вылетевшую из экипажа Фиалочку, остановили от падения карету и продолжили путь. Но в заряд был вложены магические заклинания, и порковский порошок «дурман». Вырвавшись фонтаном, они сразу поразили носителей магии на несколько метров вокруг, вызвав паралич и контузию…
Тут он повернулся к Лорму и тихо сказал:
— Я все ломал голову, как противники победили твоего отца, столь сильного эльфийского воина… Не знал ему равных! Теперь я увидел, как именно их убили.
— На тебя их магия не подействовала? — поинтересовался Дрион.
— Подействовала, но я успел прийти в себя, чтобы предотвратить самое страшное.
Тут меня осенило, я подскочила с места и, уставившись на Райдера, прошептала:
— Я вспомнила! Как летела в пропасть, ударяясь о камни! Как упала на дно и как умирала… Пока меня не вытащили вы! Вылечили и спасли! А еще вы приказали мне все забыть! Да, я это четко помню!
Райдер усмехнулся, но ничего опровергать не стал:
— Наверно старею, уже человеку полноценно приказать не могу, — не прекращая усмехаться, вдруг добавил: — Или ты чистый Свет, что ли?
Я не поняла, что это значило, повернулась к мужу, чтобы спросить. Дракон успел дойти до двери, когда, не похожий на себя Лорм, который избегал моего взгляда, вдруг угрюмо спросил:
— Тогда почему первым на исцеление к Иол отправили Андриэля?
Райдер обернулся:
— Я не стал провоцировать эльфов, демонстрируя свою магию. Но они почему-то решили, что самый пострадавший мой сын. Чтобы в случае чего успеть, все исправить, она могла погибнуть в любой момент, потому я сопровождал Фиалочку домой лично… — спокойно отозвался Райдер и вышел из комнаты.
