Лорм

После тяжелого разговора случившего накануне, я половину ночи не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, пытаясь найти выход из тупика. Но ничего не нашел.

Утром в столовой перед завтраком первым разговор начал я:

― Хочу извиниться, что необдуманно и не вовремя начал тот разговор.

― Но не за сам разговор, ― грустно уточнила Фиалочка.

― Да. Предложение остаться жить у меня все еще в силе. Так ты меня прощаешь? ― улыбнулся я.

Фиалка усмехнулась, а ее темные глаза весело заблестели.

— Ну и что в этом смешного? — весело уточнил я. Кажется, она отвечать не собиралась.

— Видел бы ты выражение своего лица, — покачав головой, пояснила Фиалочка. — Извиняться из-за такой мелочи, что просто задал вопрос… А еще сам обвиняешь меня в «правильности»

Я обнял ее, тем самым признавая вину и в этом. Улыбнувшись, она отошла, расправляя руками ткань платья, а я чуть не застонал от ощущения потери. А чуть позже, когда слуги накрыли стол, вдруг обнаружил, что остро нуждаюсь в ее объятьях.

Мне не нравилась суета, повисшая в доме перед праздником, но что оставалось? Как объяснить древним, что с Фиалочкой мне нескучно и без дополнительных увеселений. Мы могли три дня просто говорить, не интересуясь чем-то иным, кроме общества друг с друга.

Очень скоро стали съезжаться гости, к приему которых готовился Самариль. Действуя по издревле заведенным правилам, он нанял: музыкантов, поваров и обязательных слуг из людей, дабы никто из господ не остался без внимания.

Эльфы служили только в качестве помощников членов семьи, вся грязная работа делалась людьми, которые жили при поместьях. Это правило появилось не так давно, где-то при отце Онегеля. А до него эльфы все делали сами: и охотились, и убирались, и эльфийское вино заготавливали. И никто это низким занятием не считал.

Приняв в гостиной последних прибывших, я торопливо шел к комнате Фиалочки, собираясь с ней открыть танцы. Вокруг стараниями слуг все преобразилось. Люди уже украсили бальный зал новыми цветами, такое великолепное празднество я видел только в детстве.

Засмотревшись на новое панно, чуть не снес свою самую дорогую гостью. Фиалочка тихо охнула, когда мы столкнулись, и я поспешно сжал ее плечо, чтобы не дать упасть. Ошибка. В этом изысканном эльфийском платье оголенные плечи, словно умелому портному не хватило кусочка ткани. Ее кожа казалась нежной и теплой, такой теплой, что обжигала.

Я не мог отнять своих рук.

— Знаешь, — голос Фиалочки, звучал тихо. Она не смотрела на меня, потому не заметила моего замешательства. — Иногда мне кажется, что все повторяется. Помнишь сад в Домах у моря? Тогда ты меня тоже поймал.

На миг, прижав ее к себе, я отшутился:

— Нет, просто, когда ты чем-то увлечена, то ничего вокруг не видишь, вот и сбиваешь с ног невинных прохожих.

— Вредина… — буркнула она, скрывая улыбку.

— Да это моя детская кличка! — горячо заверил я, склоняя к ней лицо.

Фиалочка, наконец, подняла на меня глаза, и я увидел, что она очень смущена. Девушка удивленно спросила:

— Серьезно? Тебя в детстве звали врединой⁈ Не верю!

— Нет, не звали… но тебе же приятно?

Мы засмеялись.

Я предложил ей руку и повел в зал.

— Ты вся дрожишь. Не бойся. Тебя не съедят вредные и стра-а-аш-ные лесные эльфы.

Фи, прищурившись, легко шлепнула меня своим веером по локтю.

— Я не боюсь, а волнуюсь. А ты, Лорм, все же вредина.

— Ох, я глупец! Как я забыл, с кем имею дело. Воительница, это вы?..

Фиалочка, не в силах сдерживаться, рассмеялась.

Она была рядом, нам было хорошо, но этого категорически недостаточно. Я знал, что итак привязался к ней сильнее, чем требовал разум. И, если я снова ее потеряю, то мое сердце просто не выдержит. Но, к сожалению, также я знал, что однажды ей придется уйти. Я — эльф, а она — человек.

Эта реальность разбивала сердце, которое никогда до этого не встречало свою половинку.

Я намеренно пригласил в гости тех друзей, которые не станут отталкивать человеческую девушку или отнесутся к ней просто дружелюбно. С ними я и хотел познакомить Фи.

Едва мы вошли и стали, где-то за цветочными ширмами, заиграла музыка, приглашая к празднику. Самариль стал громко приглашать гостей на первый танец.

Игнорируя удивление гостей, я каждому отдельно представил Фиалочку, которая держалась среди эльфов на удивление легко и дружелюбно. Я и не сомневался, что с ней проблем не будет, хорошо ее зная.

Мой отряд, видимо, не без влияния Таниэля, принял мою невесту очень душевно. Думаю, никто из них не забыл, как из плена порков, от участи горшей чем смерть, их освободила милая девушка того же возраста, что и Фиалочка. Думаю, никто из их никогда не забудет, как мы освобождали людей, угнанных порками на корабль, а потом посреди моря спасались от огня после схватки с драконом.

Гости разбрелись по залу. Кто-то танцевал, кто-то слушал новые музыкальные зарисовки, кто-то изучал новое панно на стене, остальные просто беседовали, ожидая пока хозяин присоединится к гостям.

Склонившись к Фи, я прошептал:

— Пока все идет хорошо. Уже не боишься «страшил ушастых»?

Она приподнялась на цыпочки почти к самому уху и предупреждающе прошептала:

— Укушу! — Я рассмеялся, еле сдержавшись от объятий. Еще никогда праздник не проходил так весело.

Не прошло и минуты, как от хорошего настроения не осталось и следа. В зал вошел запоздавший гость, который никакой радости у меня не вызывал.

Гантирей, мелкий нахлебник, использовался некоторыми неблагородными эльфами в нечистых целях для распространения сплетен. Каждое его появление в этом доме, кончалось тем, что он под разными предлогами клянчил у меня золото. Однако служить не шел, магию не изучал, ничего не сочинял, ничем не увлекался. Зато не пропускал праздники и строго соблюдал все формальные правила поведения, предписанные эльфам. При всем при этом, Ган был преисполнен чувством собственной значимости и презирал людей, не говоря уже о гномах и прочих «тварях». Один из тех, кто мешал Андриэлю* предотвратить войну и подталкивал Онегеля к нападению, провоцируя атаку на Лазурь.

*Сын Иол и Райдера, дракон, племянник Лорма, герой первой части «Волшебство»

Следуя правилам, я сухо представил запоздавшего гостя Фи, затем представил ее гостю.

Меня смутило то, как напряглась при новом знакомстве Фиалочка, но тут к нам подошла Риа, одна из подруг Иол по академии, и увела девушку к веселой компании эльфиек. Расспросить, откуда Фиалочка знает Гантирея, я не успел.

К нам подошли еще эльфы и только через полчаса Гантирей смог приблизиться ко мне, чтобы высказаться по поводу моего праздника. Осмотрев гневным взором эльфиек, беседующих с Фиалочкой, Ган отступил на несколько шагов и смерил меня с головы до ног негодующим взглядом. Светское, любезное выражение его лица сменилось холодно-величавым, и он сухо произнес:

— Нужно сознаться, Лорм, вы слишком многого требуете от своих гостей. Зачем здесь эта безродная людская девка? На «экзотику» потянуло?

Не желая расстраивать Фиалку публичным скандалом и зная, как она их не любит, я усмехнулся и фамильярно предложил:

— Зайди попозже ко мне в кабинет, Ган. Поговорим об этом позже…

Высказавшись, я обернулся к Фиалочке. Но она невозмутимо слушала дружелюбную Риа и ее подруг, любезно говоривших при ней на людском языке.

Решив, что моего самоконтроля, в присутствии нахального гостя, недостаточно, я молча ушел к Таниелю в другой конец зала, оставив негодяя в одиночестве. Довольно скоро гостей позвали за стол, я кинулся разыскивать Фиалочку, но ее среди гостей не оказалось.

Прислуживающий на празднике Аниэль прошептал, что человеческая гостья покинула зал еще до обеда.

Фиалка