Наблюдая за ним, я покачал головой.

— Непривычно видеть в тебе столько ненависти.

— Видеть, что твою единственную сестру искалечили душевно, лишили блестящего будущего, и ты не в состоянии, что-либо исправить или хотя бы отомстить? Как ты думаешь? Ты тоже не видел от них ничего хорошего! Твой папаша лишил тебя любящей матери, высокого положения и счастливой юности. Все, что ты имеешь, ты получил сам, заплатив за это слишком высокую це…

Тут он резко замолчал, до Лорма только дошло:

— Ты нашел свою пару⁈ Нет!..

Наблюдать, как на лице дяди гнев сменяется шоком, а затем мучительной тревогой, было непривычно.

— Поэтому хочу знать об этом все… — тихо пояснил я.

— Прежде всего, это единственная возможность для дракона иметь детей. Очень редкая возможность.

День открытий, я вздохнул:

— Так значит, моя мама была его парой?

— Да…

— Тогда я вообще не понимаю. Если так, значит, дракону надо было ее беречь, пылинки сдувать…

— Драконы на это не способны. Дикие, необузданные, они не в состоянии понять или заботиться о ком-то другом. Беспредельная сила губит их, они сходят с ума от своей мощи. Поклоняясь и служа одной личности — себе. Редкие особи могут мыслить разумно. Большинство так и остается младенцами, удовлетворяющими свое «хочу»!

— Знаю, что в любое время, когда бы дракон ни пожелал, все окажется в его распоряжении.

Лорм согласно кивнул:

— К моменту взросления, это несколько сотен лет, драконы одержимы желанием иметь детей. Имея все «игрушки» мира, они готовы на все, чтобы обзавестись собственным потомством. Я не говорю семьей, это понятие им незнакомо.

— Тогда почему мой папаша не забрал меня у тебя?

— Мы сообщили ему, что твоя мама, не выдержав насмешек, сошла с ума и убила себя, спрыгнув со скалы в море. Что оказалось пророческим. Да она жива, но не в себе. Поэтому он не может ее найти посредством магии. Так нам было легче спасти тебя от него.

— И он поклялся отомстить эльфам… — устало дополнил я, размышляя, не связано ли это как-то с войной.

— Да, он поклялся отомстить… — согласился Лорм. — Хотя логики в этом нет никакой! Мстить тем, кто и так от тебя пострадал.

Повисло молчание, под уютный треск поленьев мы тихо пили вино, размышляя каждый о своем. Пока я, печально вздохнув, не добавил:

— Мне остается только его пожалеть, как жалеют слепых, не видящих света.

Лорм не согласился:

— Но, если слепые начинают диктовать свою волю зрячим, заставляя остальных жить в темноте, ломая судьбы, добиваясь исполнения своих прихотей, они ничего кроме ненависти не заслуживают. Твоя мать уже несколько десятилетий в панике прячется, больше одной ночи не проводя в одном доме. Представь, жить в постоянном страхе, что он найдет и заберет ее к себе! А если он и, правда, ее найдет, то… — Лорм тяжело покачал головой. — Ты сам живешь в одиночестве, не зная, что такое нормальная заботливая семья.

Я отмахнулся:

— Обо мне уже поздно беспокоиться, но почему не женишься ты?

— Мне неприятна сама мысль о браке. — Лорм сидел, напряженно сцепив пальцы на коленях, стараясь казаться невозмутимым. — Я не хочу менять свою жизнь. Меня все устраивает. Так что у тебя с парой? Злорадствуя, я ни в коей мере не желал такой участи тебе!

— Я пока не имел возможности выяснить все об этом, от тебя узнал только о возможности иметь наследников, но для меня это неважно. Меня словно к ней тянет… Да и эти сны… — Я устало покачал головой, опуская взгляд.

— Так ты не уверен?

— Я ни в чем не уверен! Кроме одного: окажись эта девушка моей парой, для меня она точно станет отмщением.

— Даже так? — В ответ я только устало кивнул. Лорм с грустью добавил:

— Оставь ее, если ты вы не сблизились, останется возможность избежать этой участи.

— Нет. Я уже не могу, постоянно думаю о ней.

Теперь печально качал головой Лорм:

— Ты всегда поступал, как тебе заблагорассудится. Я-то тебя знаю. Но, помяни мое слово, это ничем хорошим не кончится…

«Помяни мое слово…» Помяну и не раз, у меня давно нет выбора, я уже в игре.

Снаружи буря все усиливалась и теперь раскаты грома слышались почти ежесекундно, становясь мощнее с каждым мгновением.

Этот огромный мир, война, страдания боль… все осталось позади, я видела только его глаза… Глаза, я в них тонула. В этот миг я понимала маму, бросившую титулованных родителей, замок, и шагнувшую вслед за отцом.

Взгляд на меня — и я готова взлететь… И будь что будет!

Связь глаз, вязь душ. По его взгляду поняла, что он чувствует тоже самое. Я ему улыбнулась. Ни капли кокетства, только чистая радость от встречи с давним знакомым.

Шагнула к нему. Он пошел ко мне…

Пытаясь разбудить, меня крепко схватив за плечо, грубо зарычали на ухо:

— Подъем!

Голос был мужской, кто-то из новичков. Со сна размахнулась и звучно въехала по уху будильщику, пресекая подобное панибратство. Затем открыла глаза и, наблюдая, как рыжий верзила недовольно чешет щеку, спокойно сообщила:

— Достаточно просто позвать.

— Разведчики вернулись, — недовольно сообщил он, жадно поглядев на котел с варящимся мясом.

— Как тебя зовут?

Ему, чтобы ответить, пришлось проглотить слюни:

— Тютень.

— Запомню. Зови их сюда. Завтракать будем после разговора. — Парень угрюмо кивнул и вышел из пещеры.

Вчера планируя новую операцию: устранения моста, который сильно сокращал эльфам путь к Привражью, я, наконец, удостоилась похвалы Бредиса:

— Ну, мечом ты владеешь плохо, луком еще хуже, зато стратегия и тактика как у опытного командира, — и с ехидством добавил, — с истинно женским вниманием к деталям.

Не поднимая головы от только что начерченного плана, я усмехнулась, не зная как расценивать его слова. И похвалил, и обругал, заодно и посмеялся.

Вообще-то мне нравилось составлять планы и следовать им. Куда сложнее было добиться от бойцов точного исполнения. «Старым» доказывать не надо, только Бук вновь сел на старую лошадку и собрал вокруг себя кружок «очень умных».

Бредис вел себя, словно дела отряда его не касались, уверяя всех, что ждет разрешения от короля вернуться в свой отряд. Мне же приходилось и учить бойцов, и наказывать. Пока Фиалка не подала идею, переложить все проблемы на плечи командиров, разбив отряд на три равные части.

Первой группой управлял Бук. Я понимала, возможно, позже дело дойдет до их отделения или открытого противостояния, но пока недовольство притихло, так как он забрал к себе самых непокорных. Вот пусть и усмиряет. Вторую группу я поручила Лису, третью Ветле.

Фи, появившаяся в пещере, добавила дрова в костер, озабоченно спросила:

— Хоть час поспала?

— Да. Больше…

Фи нашла способ делать заготовки для долгих походов: нарезая вареные овощи тонкими кружочками, она высушивала их на горячих камнях у костра, потом слегка подрумянившиеся кусочки раскладывала по сумочкам и раздавала бойцам.

Я отправила ей на помощь троих «новобранцев» Лиса, а сама между делом сообщила Бредису:

— В обед вновь выходим, обнаружен новый лагерь, над ним заснеженный склон.

— Всех с собой берешь?

Невинный вопрос заставил задуматься. На разведку я всегда ходила сама, но эту операцию Бук проводил без меня. Но кто бы ни ходил на разведку, всегда оставались опасения о наличии возможных ловушек.

Я демонстрировала выдержку и хладнокровие — никто не заметил мучавших меня сомнений.

— Дел там немного: подложить заряд и пожечь, так что возьму с собой небольшой отряд. Останешься и за всеми присмотришь, а? Еще поможешь Крапивникам, они взялись за скрытые подъемники… — начала было я, но Бредис отмахнулся:

— Не сомневаюсь, благодаря твоим изобретателям кто-нибудь свернет себе шею.

— В горах это вообще не проблема, но не забудь, мы всю зиму благополучно пользовались их приспособлениями для спуска… — Я не стала упоминать о том, что он вернулся в строй и смог пользоваться луком только благодаря придуманному ими устройству.