Мерзкий смрад мокрой ношеной шерсти въелся в пещерный камень, и никакие ухищрения не помогали от него избавиться. Спасал только дым, но это помогало не всегда, когда снаружи метель, найти сырые ветки в горах также сложно, как и высохшее дерево, которое в таких случаях мы специально покупали вместе с провизией в приморских поселках.
Фиалка, на миг оторвавшись от приготовления ужина, устало потерла лоб:
— Досчитал, Оль? Так куда теперь пойдем? На восток? — спросила она, обернувшись ко мне. Я помахала головой «нет» и подышала на озябшие пальцы — облачко теплого дыхания мгновенно исчезло в ледяном воздухе пещеры. Холодно как…
Я вновь огляделась, поражаясь, что мы не только выжили в эти три месяца, но и все время без устали снабжали Лазурь припасами. Правда, лично у нас пока стычек с эльфами не было, ушастые перекрыли только главные подходы к Лазури, не добравшись до горных троп. Но не просто так, это наши воины стояли насмерть, не пуская эльфов вглубь страны. Так что, пока мы сражались только с непогодой, морозом и проклятущим вездесущим холодергом.
Андро был прав, просто ходить в горах зимой уже испытание, а если приходится скрываться месяцами в пещере или по несколько дней путешествовать с грузом… Я тяжело вздохнула, это проверка выживем или нет.
Первый месяц в горах был для всех нас суровым экзаменом. Помню, как первые дней десять вообще не могла спать в пещере — просыпаясь поминутно от холода и ужасного ощущения, что нечем дышать. Это я, родившаяся высоко в горах, в Лазури! А маленький Рыжик вообще с побережья, он почти каждую ночь сознание терял. В пещере от холода постоянно все отсыревало: покрывала, одеяла, одежда, солома. Еще хуже было на задании — постоянный мороз выуживал из тел остатки сил, лишая воли. Под его страшной лапой мы выживали, шагая по узким заснеженным тропкам, привыкая к новым правилам, к новым друзьям и новым опасностям.
Тогда нашим отрядом руководил невысокий полноватый мужичек в годах, которого все почему-то звали Маманя. Он показал нам: как грузить продукты, чтобы больше помещалось в мешки; крепить на спину к осликам; научил торговаться на маленьких крестьянских рынках; правильно заворачивать ноги в теплые чехлы; сушить носки на распорках; быстро разделывать редкую добычу; печь лепешки на костре…
Покручивая пушистый светлый ус, Маманя терпеливо выслушивал наши жалобы и споры, первым делом стараясь отвлечь, начинал разговор с постоянного:
— Ну, мой орешек, так и у меня бывает… А я в горах, дай Создатель памяти… — И пошло-поехало, пока его выслушаешь, о своем негодовании позабудешь.
Хороший был мужичок, добрый, он легко управлялся в горах с толпой измученных юнцов. Когда я ему сказала об этом, он усмехнулся, и, покрутив по обыкновению ус, сказал, что у него семь сынков, так что управлять такой ватагой ему не впервой.
Позже я случайно узнала, что у Мамани все сыновья воюют, вот и он дома не усидел. А «Маманя» потому, что он сам детей растил, заменив им и мать и отца.
Под его управлением мы были готовы ходить пешком хоть до тролльего царства, но месяц назад его по приказу королевского помощника от нас забрали, чтобы он готовил отряд разведчиков. Вместо него поставили руководить «добытчиками» меня. Это Маманя сказал королевскому помощнику Ясенцу, что я умею быстро считать в уме и отказаться не получилось.
Еще до вступления в отряд мы с Фиалкой второпях придумали мне внешность, вообразив высокого светловолосого парня, похожего на сына булочника с соседней улицы. Парень-личина получился обыкновенный, как все, но на голову выше и года на три старше меня. Вот его, то есть меня, и назначили за все отвечать. Шесть парней, почти одногодок, под моим руководством, и ни у кого, ни опыта, ни ума, ни выдержки — угу, та еще «радость».
Ох, и сложно было! На первом задании под моим руководством меня от напряжения трясло, когда приходилось принимать серьезные решение и отдавать приказы. Я страшилась ошибиться и необдуманным решением погубить кого-нибудь из своих. Фиалка, назвавшись моей сестрой, поддерживала и помогала, как-то легко завоевав уважение у банды мальчишек. Так что я воспринимаю как чудо, что пока все обходилось без больших проблем.
Конечно, о спокойствии речь не шла, Буковец, обиженный моим назначением, так как он был старше всех, на первых порах не слушался, делая все по своему, но его, как ни странно, усовестил Рыжик, самый младший боец, непонятно как затесавшийся в отряд.
Мы собирались на второе задание без Мамани, решая, куда лучше идти за провизией, а Бук во всем мне перечил. Рыжик, молча понаблюдав за спором, гневно заявил:
— Вредный ты, Буковечик, тип! Командир со всеми советуется, выбирает как лучше. А ты… Ты только мешаешь! Если есть что умное сказать — говори, мы сделаем, а если нет — чего корячишься?
Бук угрюмо взглянув на мальчишку, и промолчал. Может он и дал бы Рыжику леща, но тому «покровительствовали» два брата Крапивника, молчаливые спокойные и рукастые парни, моя опора в отряде, и он не посмел его задеть. Это хорошо сказалось на принятии решений, споры стали короче.
Когда я придумала возить продукты не на осликах, а на коровах — завоевала уважение даже у сомневавшихся Ветлы и Лиса. Так что Буку, потерявшему последних единомышленников в отряде, пришлось окончательно смириться и слушать меня.
Нагружая некрупных горных коровок поклажей, мы вели их во дворец, возвращались назад с пустыми руками. Это было просто замечательно! На осликах туда — три дня по горным дорогам; оттуда — столько же; да и в пещере нужно было за ними убирать и запасать корм усталым животинкам. За поход мы выматывались так, что возвращаясь, падали, и уход за утомленными животными ложился непосильным грузом.
Позже, когда я только заикнулась, что с пустыми руками можно бы и сократить дорогу из города к нам, Крапивники придумали линию безопасного спуска и, провозившись сутки, ее установили. Теперь спускаясь вниз по закрепленным веревкам, мы миновали длинные петли и сокращали почти два дня пути через перевал.
Зато сейчас, красота! Провизию, погруженную на коров, доставили, получили от Ясенца золото на новый закуп, искупались, и назад. А в пещере чисто, никаких животных. Теперь поставки в город удавались чаще, да и мы за счет сэкономленного времени высыпались между походами.
Удачную выдумку отметили во дворце и недавно нас вызвали к самой королеве. Я, правда, не сразу признала ее в даме, на которой было надето простое серое платье с белым воротничком, опоясанное шерстяным платком. Мне она запомнилась как первая красавица бала в зеленом платье с изумрудами…
Королева Лилея усадила нас за стол, самолично вручила каждому по куску пирога и паре новых теплых носок, и сказала:
— Я рада, что у нас с его величеством такие подданные! А кто у вас главный? — Когда Лилея выяснила, что у толпы подростков нет опытного предводителя, была в шоке.
Вспоминая выражение ее лица, я невесело хмыкнула. Выйдя из замка, мы все опасались, что нам навяжут какого-нибудь вредного вояку, и он будет нами помыкать, но все обошлось. Видно посылать уже некого.
Мы только вернулись с очередного задания, измученный отряд завалился спать, а мне надо было рассчитать маршрут для следующей закупки. Я уже изучила список того, что нужно доставить во дворец. От этого зависел наш будущий маршрут: за лечебными травами и медом для раненых мы ходили к восточным поселкам, а за сыром, мясом и мукой к западным.
Я сложила золото на новый закуп в кошель, затянула завязки, связала их узлом и привязала все к поясу.
Кроме Буковца, охраняющего пещеру, Фиалки и меня, все спали. Я тоже мечтала доползти до своего места и отключится, но оставлять охранника в одиночестве нельзя, уснет и замерзнет.
От входа по ногам немилосердно дуло. Я поежилась… Наша пещера сама по себе длинная. От первого зала, незатейливо названного «гостиным», который мы для себя облюбовали, шел довольно длинный путь по четырем гротам.
Под сводами последнего сверкало изумрудное зеркало подземного озера. В него впадал небольшой водопад, который создала за тысячи лет текущая по трещинам вода, растворявшая породы и вытачивавшая в толще горы залы и переходы, создавая изумительные каменные украшения из сталактитов, сталагмитов, каменных колонн и ажурных известковых натеков.
