Во дворце особенно чувствовалось всеобщее беспокойство. Сновавшие туда-сюда люди ничего не понимали, но чуяли, что что-то не так, да и как иначе, если прекрасно осведомленная дворцовая стража ходила с оружием наизготовку и тыкала им во все темные углы. На него самого смотрели недоверчивыми глазами и обшаривали с головы до ног, и вообще складывалось такое ощущение, что им очень сильно хочется отобрать у него меч прежде, чем пустить к Гессиану. Так что нездоровая здесь царила обстановочка, опасная для жизни.

Гессиан давно благополучно выдворил весь народ, но хотя бы немного побыть в одиночестве ему не дала вездесущая Цецилия, знавшая назубок все дворцовые сплетни и последние новости. Вот от кого воистину невозможно было что-либо скрыть. Она жалась к нему, такая испуганная и беззащитная, но в то же время готовая жизнь отдать за своего герцога, если сюда все же пробьются тени. Ее трепетная забота и беззаветная любовь сквозили в каждом жесте и слове. Когда распахнувший дверь слуга доложил о приходе иноземца, ее желтые глаза нехорошо сузились, но стоило Шериану показаться на пороге, как она с готовностью оставила свое место возле герцога и мило упорхнула, обронив, что она здесь, видимо, лишняя. Расчет графини на то, то Гессиан попросит ее остаться, с треском провалился.

– Ты так внезапно исчез, Шериан, – устало произнес герцог, впервые позволив себе обратиться к иноземцу на "ты", – я уже и не знал, что подумать.

– Наверное то же, что Олферс и ваши наставники, – несколько прохладно отозвался советник. Морщин на лице Гессиана сразу же прибавилось и улыбнулся он как-то виновато, словно извиняясь за минутную слабость, когда у него действительно мелькнули мысли о возможном предательстве. – Да не огорчайтесь вы так, Гессиан, – спокойно сказал Шериан. – Я все понимаю.

– Мы уже приготовились к смерти, когда тени разрушили новую защиту. Полагаться после этого на нашу было бы глупо, а потом… я не понимаю, что произошло, но тени ушли. Почти сразу.

Гессиан встал и прошелся по комнате. Он заметно нервничал, хотя и старался это скрыть, даже его глаза потемнели, выдавая сильное волнение.

– А в городе было так неспокойно, хотя толком никто ни о чем не догадывался. Мне казалось, что так будет человечней – не заставлять людей тратить последние минуты жизни на бессмысленную попытку укрыться. Из этого все равно ничего бы не вышло.

– Возможно, – не стал ему возражать Шериан. Откровенничать насчет новой преграды ему враз расхотелось – Мне жаль, что пришлось оставить вас в самую трудную минуту.

– Если б не оставил, город уже был бы в руинах, – горько заметил герцог. – Дело в другом, твое исчезновение заметили все и это всколыхнуло все былые подозрения и недоверие к тебе, как к иноземцу, да еще и наполовину тени… Что бы ты не сделал, думаю, что нас теперь надолго оставят в покое, так что все понемногу утихнет и забудется. А пока…

– …мне снова лучше ненадолго исчезнуть, – помог герцогу Шериан и Гессиан кивнул в ответ. – Хорошо, – легко согласился он. – Рианол больше не может вам приказывать, а значит можно смело отправляться в Форгот. Может, на этот раз нам больше повезет? Как-никак, это последний мир, других путей у нас нет, так что придется сильно постараться, раз уж с Глеотом ничего не вышло.

– Ты злишься, Шериан, – внезапно сказал Гессиан. – Скрываешь это, но злишься на всех нас. Я вижу это.

– Оставьте, Гессиан, – поморщился он. – К чему теперь об этом. Вот вы тут говорили, что я полутень, но должен признаться, что больше это не так. Я все сильнее чувствую, как меняюсь окончательно и бесповоротно. Что бы я не делал, но кровь берет свое и я об этом не жалею. Ничуть.

– Я вижу, – тихо пробормотал герцог. – Наверное, все так и должно было быть. Невозможно всю жизнь находиться посередине. Рано или поздно, но ты либо отказался бы от своих способностей и стал жить как обыкновенный человек, либо полностью стал тенью. Надо сказать, что в глубине души я надеялся на первое. Думал, что слишком мало в тебе от наших соседей, но ошибался. Вообще слишком часто ошибаюсь в последнее время.

– Я отбываю в Форгот, Гессиан, – ответил на это Шериан. – Если что случится – почувствую и вернусь. Прощайте.

Ноги сами вынесли его из дворца. Он прошел мимо замерших стражников и даже головы не повернул в их сторону. Не желал он сейчас ни кого-то видеть, ни с кем-либо говорить. Оставаться в Кирмане ему тоже не хотелось, вообще на душе было мерзко и тяжело. Слишком тяжело, чтобы куда-то отправляться, поэтому он решил провести эту ночь у себя дома, немного расслабиться и отойти от захлестывающих его эмоций, а то не ровен час прибьет кого-нибудь под настроение. У себя в особняке он будто отгородился от окружающего мира. Слуги ходили на цыпочках и не смели его беспокоить, видя, что хозяин слишком уж мрачный сегодня. Только дворецкий самолично принес ему на подносе крохотную чашку травяного настоя по старинному рецепту. Поставил ее на стол и тихонько удалился, плотно прикрыв за собой дверь. Злиться ни на кого уже не хотелось. Все вдруг стало абсолютно безразлично.

Форгот с ходу закружил его в водовороте мешанины из человеческих тел. Оглушительный лязг железа, крики, беспрестанный свист стрел и ржание перепуганных животных сливалось в один сплошной гул, способный и небо обрушить на голову. Тяжело вооруженные люди кто на своих двоих, кто верхом пробивались вперед, туда, где все было черно за исключением нескольких ярких пятен. Словно грозовая туча стояла перед людской волной, быстро и основательно поглощая жизнь за жизнью. Похоже, он попал в самый разгар какой-то битвы, но понять, кто здесь кто и за кого было совершенно невозможно. Людская волна все время вставала перед глазами плотной завесой, мешая ему как следует разобраться в противнике. Косили чью-то армию на славу, но вытаскивать меч Шериан не спешил, здраво рассудив, что нечего ему ввязываться невесть во что. Кто знает, может он сейчас находится среди армии захватчиков и воздается им вполне по заслугам.

– Тень! – завопил кто-то рядом с таким ужасом, что Шериан невольно вздрогнул и обернулся. Молоденький солдат смотрел на него вытаращенными от дикой жути глазами, его зубы отчетливо клацали от страха, а короткий меч трясся в левой руке, правую же, залитую кровью, он прижимал к груди. – Ты, тварь! – выкрикнул он. – Ненавижу! – и замахнулся на него своим нехитрым оружием, но завершить удар не успел. Темный силуэт скользнул из-за спины Шериана и раскроил череп солдату странно знакомым черным мечом. Дальше все и вовсе закружилось так быстро, что уследить было невозможно. Его буквально втолкнули в перекат, вынесший их куда-то на взгорок, откуда сражение было видно, как на ладони. Оно явно подходило к концу. Около полусотни темных смерчей сжимали оставшиеся крохи чьей-то армии, приканчивая так яростно и одновременно смешно сражавшихся людей, потому что ни один их удар не достигал цели. Все они были обречены.

– Только тебя здесь не хватало, – прошипели ему на ухо, крепко удерживая за локоть, словно боясь, что вдруг ему вздумается прямо сейчас мечом помахать. – Тиэл будет в ярости. Он и так все еще зол на тебя за прошлые свершения.

Шериану наконец удалось вырвать свою руку и повернуться к похитителю. После нескольких секунд в самом центре битвы внезапно наступившая тишина его будто оглушила, так что голос говорившего доходил до него как-то с трудом.

– Дэмиар? – удивленно воскликнул он, уставившись на гвардейца. – Что ты здесь делаешь?

– Вопрос в другом, Шериан, – скривился тот, – что здесь делаешь ты? Мало тебе что ли последних приключений?

Шериан уже в полностью человеческом облике счел за благо отступить от не на шутку разъяренного гвардейца. Ноги ощутили пустоту и он покачнулся. Дэмиар грубо ухватил его за жалобно затрещавший рукав камзола, помогая вернуть равновесие.

– Осторожней, за тобой обрыв, – недовольно пробурчал он, немного отойдя от первоначальной неожиданности. – Еще не хватало тебе в придачу ко всему прочему насмерть разбиться с эдакой-то высоты. Что с тобой? – тут же насторожился Дэмиар, глядя, как Шериан поморщился от острой боли в груди. Только начавший подживать ожог от резкого движения заныл так, что в глазах на несколько мгновений потемнело.