Эмилия машет рукой, уже сдерживая слезы. Я проглатываю комок, который поднимается в моем собственном горле, прежде чем закрыть дверь.

Поворачиваясь лицом к клубу, я высоко держу голову. Я иду в логово льва, и мне нужно быть готовой. Я не только понятия не имею, что меня ждет, кроме двухмесячной продажи, но и есть шанс, что некоторые люди могут узнать меня. Если это произошло, весь этот аукцион был бы проведен ради меня. Эти люди должны думать, что я Эмилия.

Если они не поверят в это, я покойница.

Я шагаю к двери, мои каблуки стучат по цементу. Раздается несколько приглушенных протестов, когда я прохожу мимо нескольких человек, ожидающих очереди, и направляюсь прямо к вышибале. Мужчина скрещивает руки на груди, его бицепсы выпирают, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— В конец очереди, — говорит он хриплым голосом.

— У меня приглашение, — говорю я, залезая в сумочку и вытаскивая маленький черный конверт.

Вышибала берет его и изучает приглашение, прежде чем кивнуть мужчине, стоящему сразу за дверью. Мужчина кивает мне и, развернувшись, исчезает за первой дверью, ведущей в клуб.

Я улыбаюсь вышибале, прежде чем последовать за другим мужчиной в клуб. Есть одна дверь, которая ведет в главный клуб, где гремит музыка и мигают стробоскопы. Мужчина ведет меня в небольшой коридор справа.

Мы спускаемся по темной лестнице, освещенной только теплыми красными лампочками, которые горят вдоль крыши. Мужчина останавливается у подножия лестницы, достает ключ и вставляет его в замок, который я не вижу на черной стене. Открывается еще одна дверь, и доносится более тихая музыка.

— Сюда, — говорит мужчина, оглядываясь на меня.

Я киваю и следую за ним, дверь за мной закрывается с громким стуком.

Пока мы прогуливаемся по этой новой части клуба, я пытаюсь оценить все, что меня окружает. Черные замшевые кабинки окружают периметр клуба, посередине расставлены глянцевые черные столы. Мужчины и женщины в дорогих костюмах и платьях разговаривают друг с другом.

Маски из кружева и кожи скрывают их личность, когда они перемещаются по комнате и смешиваются с толпой. Я бросаю взгляд на нескольких людей, пытаясь понять, почему они кажутся такими знакомыми.

— Мистер Марино, она здесь из-за аукциона, — говорит мужчина, когда мы переходим в другой конец зала.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на Паоло Марино. Хотя я знала, что аукционом руководит он, я не думала, что увижу его здесь. Я надеялась, что его не будет рядом со мной, если честно.

Он единственный человек, который может раскрыть мое прикрытие. Он знает меня всю мою жизнь, и когда-то давно он был близким другом моего отца и Алессио.

Я вздергиваю подбородок, пытаясь выглядеть более уверенной, чем на самом деле. — Привет.

— А ты кто такая? — Спрашивает Паоло, ухмыляясь и скрещивая руки на груди. — Я не могу сказать, что помню, как посылал тебе приглашение.

— Эмилия Бугиа. — Я надеваю свою лучшую знойную улыбку и протягиваю руку. — Приятно познакомиться с вами. Большое спасибо, что пригласили меня на это мероприятие. Это очень много значит для меня.

Мне требуются все силы, чтобы прикусить язык и сохранить улыбку на лице, когда я смотрю в лицо человеку, который, как я подозреваю, стоит за избиением моего отца. Мне нужно попасть на этот аукцион, и Паоло — это то, что стоит между мной и моим шансом на свободу.

— Рад познакомиться с тобой, Эмилия, — говорит он, растягивая имя. — Надеюсь, ты знаешь правила моего аукциона?

— Я слышал о них, но мне не помешало бы освежить информацию.

— Отлично, — говорит он, протягивая мне руку. — Давай пройдем в комнату, чтобы подготовиться, и мы сможем обсудить правила, пока будем там.

Я беру его под руку, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Он ведет меня через другую дверь в комнату с дюжиной других женщин, одетых только в нижнее белье и туфли на каблуках.

— Тебе нужно переодеться. У нас есть гардероб вон там, если ты не захватила что-нибудь свое. — Паоло кивает на вешалку с одеждой в углу. Дом получает пятнадцати процентную выручку со всех денег, которые ты принесешь сегодня вечером. Остальные деньги ты будешь получать еженедельными платежами до окончания срока действия вашего контракта.

— И контракт рассчитан только на два месяца, верно? — Спрашиваю я, отпуская его руку и роясь в сумочке в поисках нижнего белья, которое купила только на сегодняшний вечер.

— Всего на два месяца, хотя, если вы хотите договориться о чем-то еще, это касается только вас и того, кто купит вас сегодня вечером. — Паоло прислоняется к одному из диванов в примерочной, его взгляд блуждает по моему телу.

Взгляд, которым он одаривает меня, почти хищный.

О боже, я надеюсь, что он не сделает на меня ставку, потому что, если он тот, кто купит меня, я не уверена, что буду жива по истечении двух месяцев.

Как будто быть на аукционе в его клубе недостаточно плохо.

Если кто-нибудь из мафии Маркетти узнает, что я нахожусь на территории Марино, мне конец. Или, по крайней мере, меня будут пытать ради получения информации. Черт возьми, я уверена, что Алессио был бы тем, кто это сделает.

Я могу представить это сейчас: он возвышается надо мной, вырывает у меня ногти и требует инсайдерскую информацию.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Мне нужно пережить эту ночь живой и с как можно меньшим количеством проблем. Это означает, что мне нужно выбраться из своей головы в пространство разума женщины, которая готова сделать все возможное, чтобы спасти свою семью.

— Приготовься, — говорит Паоло, вставая и подцепляя пальцем одну из тонких бретелек моего платья. Он спускает бретельку с моего плеча, отчего у меня по коже бегут мурашки. — Тебе придется подписать несколько контрактов, прежде чем ты выйдешь на сцену, а затем, когда тебя купят, будет заключен последний, в котором будет указано, для чего ты будешь использоваться.

Использоваться… Меня сейчас вырвет.

— Хорошо, — говорю я, пытаясь унять тошноту, пока оглядываюсь в поисках места, где можно переодеться.

В маленьком углу комнаты задернута занавеска. Это мало поможет скрыть мое тело от всех остальных, но этого достаточно.

Паоло наклоняется вперед и быстро целует меня в щеку, прежде чем покинуть раздевалку. Несколько других женщин в комнате пристально смотрят на меня. Я вежливо улыбаюсь им, прежде чем пойти переодеваться.

Это будет адская ночь.

Я прячусь за занавеской, переодеваясь в зеленое белье, которое подходит к моим глазам. Я натягиваю подвязки на ноги и соединяю их с тонким золотым поясом, который обвивает мою талию.

Убирая платье в сумочку, я пытаюсь сделать глубокий вдох. Мне нужно убедить себя, что все будет хорошо. Если я этого не сделаю, я знаю, что выйду на сцену и сойду с ума.

Но я должна сделать это для себя и для папы. Нам нужно выбраться, и эти деньги станут нашим ключом к свободе.

Я поправляю на себе прозрачное изумрудное боди, следя за тем, чтобы мои груди были высоко подняты, и борюсь со своим инстинктом убежать.

Хотя у меня нет проблем демонстрировать свое тело, это еще одна область дискомфорта. Я собираюсь продемонстрировать свое тело перед залом, полным незнакомых, опасных людей, которые хотят меня купить.

Я выхожу из раздевалки и направляюсь к невысокой женщине за столом в углу. Она протягивает мне и еще одной женщине кипу бумаг.

— До начала шоу еще полчаса, — говорит женщина. — Вам нужно просмотреть эти документы и подписать все это. У вас есть время, пока вы не подпишете контракты, чтобы отказаться. Если вы не подпишете контракты или не откажетесь от участия до того, как вас вызовут на сцену, то вам будет запрещено участвовать во всех будущих аукционах.

Я киваю и беру документы и ручку, отыскивая тихий уголок в комнате, чтобы перечитать все.

Хотя все в этом аукционе наводит ужас, с ним связан небольшой прилив возбуждения.

Следующие два месяца я буду игрушкой для кого-то, но я буду прокладывать себе путь из мафии.