— Я знаю, что это ужасно для тебя. Хотя я и не планировала влюбляться в тебя. Я думала, аукцион будет быстрым способом получить деньги и убраться отсюда. Я не ожидала, что ты придешь той ночью. Что я должна была делать? Признаться главарю мафии, что я хочу уйти? Мне жаль, Алессио. Мне действительно жаль. Я должна была сказать тебе, но мы зашли слишком далеко. Я не знала как.

Он качает головой и направляется по коридору. — Тебе, блядь, следовало сказать мне, когда мы начали влюбляться друг в друга. Счастливого пути, Билли. Я надеюсь, ты получишь все, что захочешь.

Я смотрю, как он исчезает в коридоре, вытирая слезы, которые текут, когда он уходит. Это не тот способ, которым я хочу оставить все, прежде чем уйду. Мне нужно все исправить. Я не знаю, что произойдет, когда уеду. Он может подраться с Паоло и погибнуть.

Я не хочу, чтобы он потенциально умер, думая, что я все еще собираюсь его предать.

Идя за ним по коридору, я делаю глубокий вдох. Мое сердце все еще колотится, и я понятия не имею, как все исправить. Но я не могу потерять его. Он — лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Продолжать жить без него рядом со мной — это не тот вариант, который я готова рассматривать.

Он бросит тебя. Все уходят. Что делает его другим?

Голоса эхом доносятся из апартаментов моего отца дальше по коридору. Я стою за дверью, чтобы немного побыть наедине с собой, прежде чем войти туда и попросить у Алессио прощения.

— Она давным-давно перестала говорить о переезде, — говорит папа хриплым голосом. Он вздыхает. — Ты должен отпустить этот гнев. Это только отравит ваши отношения.

— Если кто-нибудь еще узнает об этом, они будут ожидать, что я убью ее. Мафия Маркетти — это кровь внутри и смерть снаружи, Артуро.

Когда я выглядываю из-за двери, Алессио расхаживает взад-вперед по комнате. Папа садится на стул и проводит рукой по лицу. Я прячусь за угол, прежде чем кто-нибудь из них меня увидит.

Я чувствую себя ужасно, слушая их разговор, но и оторваться не могу.

— Я знаю. Ты собираешься это сделать? — Голос папы звучит сдавленно. — У Билли была тяжелая жизнь. Она всегда винила себя в том, что ее мать ушла, даже если ничего не говорила об этом. Она думает, что все остальные уйдут.

Мой желудок проваливается к ногам. Я никогда не говорила ни о чем подобном с Алессио, и я не планировала этого делать. Я стараюсь как можно больше избегать темы моей матери, и за эти годы у меня неплохо получалось.

Папе не следовало ее поднимать.

— Ты не можешь убить ее, — говорит папа с вызовом в голосе. — Возможно, она не сказала тебе правду о том, что она делала и планировала, но ты когда-нибудь задумывался о том, почему?

— Артуро, я не знаю, дадут ли мне возможность спасти ее, — говорит Алессио срывающимся голосом. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ее безопасность, но ты же знаешь, что в рядах есть проблемы. Кто-нибудь может прийти за ней, когда я не смогу ее защитить.

Мне больно слышать, как он признает, что я все еще могу умереть за это. Я знаю, что поставила его в ужасное положение, но какая-то крошечная часть меня думала, что он не будет придерживаться старых привычек.

Он меня одурачил. Я думала, что он меняется к лучшему. Алессио становился тем человеком, которого прятал глубоко внутри себя столько лет.

И вот так он снова превратился в безжалостного человека, который ставит мафию превыше семьи.

Превыше меня.

Я должна была это предвидеть. Я должна была знать лучше.

Я отталкиваюсь от стены и направляюсь обратно по коридору. Я больше не могу это слушать.

Мне нужно добраться до Саванны и попытаться проветрить голову. Надеюсь, оказавшись там, я смогу рационально обдумать нашу ситуацию.

Возможно, наши отношения недостаточно прочны, чтобы пережить это.

Алессио

— Что, черт возьми, ты сделал с Билли? — Спрашивает Кристиан, на том конце провода доносятся звуки ударов. — Я привык к женщине, которая тратит время на то, чтобы надавать мне по яйцам, но прямо сейчас она выбивает дерьмо из меня так, словно завтрашнего дня не наступит.

Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, уставившись в потолок. — Я ничего не делал.

— Мне трудно в это поверить. Я думал, она на днях оторвет голову агенту по недвижимости, когда он не так на нее посмотрел.

Меня начинает грызть чувство вины. Я не пошел поговорить с ней той ночью после разговора с Артуро, а должен был. Я знал, что она была за пределами комнаты и слушала нас. Я увидел, как она выглянула из-за угла и посмотрела на меня. Я думал, что это был хороший способ преподать ей урок.

Я плохо себя чувствую с тех пор, как она ушла. Невозможно сосредоточиться на казино и мафии, зная, что она злится на меня.

Она должна была рассказать мне правду обо всем.

— Послушай, мы поссорились перед тем, как она ушла. Есть кое-что, о чем она мне не рассказывала, и, честно говоря, я вел себя как последний придурок. Сделал то, что, как я знал, причинит ей боль. Мне следовало поговорить с ней до того, как она ушла, но я был слишком занят зализыванием ран.

Даже когда слова слетают с моих губ, чувство вины все еще терзает меня. Я не этот человек. Я не мой отец. Я люблю Билли и никогда не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось. Со мной она в безопасности, но я заставил ее думать, что это не так.

Иногда, глядя на себя, я вижу только своего отца.

То дерьмо, которое я вытворил, — это то, что он делал с моей матерью тысячу раз. Я всегда думал, что буду лучше его, но, в конце концов, я такой же монстр.

— Тебе лучше надеть бандаж, когда будешь извиняться перед ней. И я бы посоветовал сесть в самолет и сделать это сейчас. Отбрось свое эго в сторону и стань достойным человеком. Ты облажался. Такое случается, но ты облажаешься еще больше, если не разберешься с этим.

Я встаю и беру ключи из ящика стола. — Я сейчас еду в аэропорт.

— Не забудь свой бандаж. — Кристиан смеется, когда на заднем плане раздается тяжелый стук. — Вообще-то, тебе, возможно, понадобится бронежилет.

Отлично, думаю я, вешая трубку и направляясь к парковке. Я собираюсь извиниться перед ней, и, возможно, из меня вышибут все дерьмо.

Кристиан встречает меня на улице, когда я добираюсь до отеля, его рот сжат в жесткую линию. С обеих сторон его окружают люди, а на бедрах — оружие, едва прикрытое кожаной курткой.

— Что случилось? — Спрашиваю я, скрещивая руки на груди и глядя на мужчин, которые должны присматривать за Билли. — Где Билли? С ней что-то случилось?

— Она пошла на пробежку, — говорит Кристиан, кивая подбородком в сторону, где припаркована моя машина. — Она еще не вернулась. Я получил сообщение с неизвестного номера с ее фотографией, привязанной к стулу.

Мой телефон начинает вибрировать в кармане. Когда я достаю его, мое сердце уже уходит в пятки. Я знаю, что увижу, когда открою сообщения, и это разорвет меня на части.

Это моя вина. Я должен был пойти с ней. Я бы смог защитить ее от этого дерьма.

А стал бы я? Билли взяла Кристиана и пару его людей. Она знала, что они будут обеспечивать ее безопасность, насколько смогут. Она сделала все, на что была способна, чтобы мне было комфортно в ее путешествии.

И Паоло все еще мог заполучить ее.

Я открываю свои сообщения и вижу на экране фотографию Билли. Она привязана к стулу, но взгляд у нее свирепый. Она выглядит так, будто собирается встать со стула и убить его, если у нее будет шанс. Даже когда мое сердце наполняется гордостью, ужас, кажется, сковывает все остальное тело. Я знаю, что она собирается сделать все возможное, чтобы сохранить себе жизнь, но мне нужно добраться до нее до этого.

Приходит еще одно сообщение с адресом под ним. Я показываю сообщение Кристиану, прежде чем сесть в машину. Он стоит рядом с машиной, пока я завожу двигатель и опускаю стекло.