— Мы победили, — говорит один из мужчин, оглядываясь по сторонам. — Команда уборщиков уже в пути.

— Хорошо. — Я киваю и убираю пистолет. — Капо дадут дальнейшие инструкции. Билли, пора уходить.

Она держит пистолет в руке, пока мы выходим из клуба и возвращаемся к моей машине. Взгляд Билли витает за тысячу миль отсюда, когда она садится в машину и откидывается на спинку сиденья. Я с минуту стою снаружи, наблюдая, как фургон бригады уборщиков подъезжает к дверям.

— Копы скоро будут здесь, — говорю я, садясь в машину и заводя двигатель.

— Я так готова к тому, что это дерьмо закончится, — говорит она, закрывая глаза.

— Я знаю. — Я протягиваю руку и нежно сжимаю ее бедро. — Мы пройдем через это вместе. С каждым днем мы становимся все ближе и ближе к Паоло. Кристиан и его люди обыскивают имущество Паоло и убивают всех, кого там обнаружат. Мы собираемся покончить с этим в ближайшее время.

Когда она открывает глаза, я ненавижу взгляд, которым она одаривает меня. Это заставляет меня чувствовать, что ничего не делается, хотя я делаю все, что в моих силах.

Разочарование пронзает меня до глубины души, и я не знаю, что сделать, чтобы ей стало лучше.

Билли

Трупы лежат на пороге главного дома в комплексе, когда мы возвращаемся. Алессио выглядит готовым убить, когда паркует машину и выходит из нее. Я следую за ним, засовывая пистолет за пояс.

После стрельбы в клубе это последнее, с чем ему нужно иметь дело. Я ненавижу, в каком стрессе он находился в последнее время, но я ничего не могу сделать, чтобы это исправить.

Я также ненавижу, когда стольким людям приходится умирать из-за самолюбия двух мужчин.

Давиде выходит из главного здания в сопровождении двух капо по бокам от него. Один из них несет тело и бросает его в кучу к остальным. Голова мужчины откидывается назад, и Джонс смотрит на меня.

— Ты в порядке? — Спрашивает Алессио, оглядываясь на меня. Глаза Давиде сужаются, когда он наблюдае за мной.

Он как акула, ищущая кровь в воде. Я не могу показать ни малейшего признака слабости, даже если он наблюдает за этим.

Это единственный аспект общения с Алессио, который меня беспокоит. Консильере и капо всегда следят за каждым моим шагом. Они хотят, чтобы я допустила ошибку, чтобы они могли сообщить о чем-то Алессио. Завоевать его расположение, разрушив при этом мои отношения с ним.

— Да. Я в порядке. Мужчины сами напросились. — Я сохраняю свой тон холодным и профессиональным. Голос женщины, которая больше не позволяет убийствам беспокоить ее.

Алессио приподнимает бровь, прежде чем снова обратить свое внимание на Давиде. — Что ты узнал перед тем, как убить его?

Давиде пожимает плечами. — Не очень много. Паоло подбирается все ближе, но мы уже знали это. Он думает, что внимание Паоло будет сосредоточено на Билли, но истинных доказательств этому нет. Он сказал, что Паоло настаивает на том, что она — твоя слабость, и ее убийство сделает тебя открытым и уязвимым.

Алессио кивает, его плечи опускаются. — Итак, ничего такого, чего бы мы уже не знали.

— У нас внизу в камерах еще несколько человек, — говорит Давиде, разглаживая свою окровавленную рубашку. — Я приготовлю ужин, а потом продолжу допрос. Я уверен, что один из них знает что-то, чего не знаем мы.

— Хорошо. Один из них наверняка что-то знает. Просто убедись, что ты получил эту информацию, прежде чем убивать их.

Алессио поворачивается и направляется обратно к машине. Я еще мгновение наблюдаю за мужчинами, одаривая их холодным взглядом. Давиде встречает мой пристальный взгляд, но через несколько секунд опускает голову.

Я ничего не говорю, возвращаясь в машину. Я не знаю, что можно сказать прямо сейчас. Хотя я знаю, что люди, которых они захватили, убивают наших людей, пытки — это не то, с чем я когда-либо соглашусь. Это бесчеловечно. Необходимо, но бесчеловечно.

— Теперь, когда мы одни, — Говорит Алессио, заводя машину. Он слегка поворачивается на своем сиденье, чтобы посмотреть мне в лицо. — Расскажи мне, как у тебя дела на самом деле, и не вешай мне лапшу на уши, будто у тебя все в порядке. Ты не в порядке, и я вижу это прямо сейчас.

Я смотрю в окно, пытаясь собраться с мыслями. — Такое дерьмо, как эта куча мертвых тел, ожидающих, когда их заберут, заставляет меня хотеть уйти из этой жизни и никогда не оглядываться назад. Ты сказал мне, что собираешься все изменить, но оставлять эти тела там чудовищно.

Алессио слишком долго молчит. Когда я смотрю на него, он снова смотрит на руль. Костяшки его пальцев побелели, когда он сжимает его, челюсть сжата в жесткую линию.

Только когда я думаю о том, что сказала, я понимаю свою ошибку.

Я сказала ему, что подумывал об уходе. Я рассказала ему о том, что рассматриваю возможность государственной измены против семьи.

— Алессио, все не так. По крайней мере, не совсем. Я действительно думала об уходе. Много, честно. Это никогда не было той жизнью, которую я хотела для себя. Это не та жизнь, которую я думала, что смогу прожить.

Он отъезжает от главного здания, направляясь к своему дому. — Я думал, что мы собираемся начать совместное будущее, но ты даже близко не упомянула о том, что не хочешь быть здесь.

У меня сжимается грудь. — Я передумала. Я влюбилась в тебя, и я передумала, ясно? Я хочу быть с тобой. Я хочу провести с тобой остаток своей жизни, и я знаю, что семья является частью этого. Я знаю, что этого не избежать.

Он останавливает машину и ставит ее на стоянку, поворачиваясь ко мне лицом.

— Этого не избежать? Черт возьми, Билли, ты могла бы сказать мне об этом в любой момент наших отношений. Ты могла бы сказать мне, что такая жизнь не для тебя. Но нет. Ты ждала, пока я не скажу тебе, что люблю тебя и хочу жениться на тебе!

Он снова заводит машину и едет остаток пути домой. Такое чувство, что мир уходит у меня из-под ног. Правила семьи гласят, что наказанием за государственную измену является смерть.

Алессио не убьет меня. Я знаю, что не убьет. Мы любим друг друга, и он не способен на это. Возможно, он убил много людей в своей жизни, но он не способен убить меня.

Вот что я говорю себе, когда мы выходим из машины и направляемся в дом.

Тишина между нами оглушает, когда я следую за ним на кухню. Этот разговор далек от завершения. Мы оба это знаем.

— Завтра вечером у меня поездка в Саванну, — говорю я, думая, что с таким же успехом могу выложить ему всю информацию, которая ему не понравится. В конце концов, по сравнению с изменой поездка в Саванну — ничто.

Его лицо приобретает ярко-красный оттенок, а губы сжимаются в тонкую линию. — Ты действительно думаешь, что сейчас самое время отправиться в Саванну?

— Кристиан согласился поехать со мной. Он и двое его людей будут меня защищать, пока я там. Я встречаюсь с агентом по недвижимости, которого ты порекомендовал. Есть участок земли, который был бы отличным местом для строительства курорта, и я должна действовать быстро.

Он медленно выдыхает, прислоняясь к стойке и скрещивая руки на груди. — Я рад, что ты берешь с собой людей. Спасибо.

Мое сердце замирает, когда я смотрю на него, ожидая продолжения взрыва. Я знаю, что он грядет.

— Но прежде чем ты уйдешь, мне нужно кое-что прояснить. У тебя не только запланирована поездка в Саванну, которую ты, вероятно, скрывала от меня, но и ты думала о совершении государственной измены. Ты хочешь покинуть семью? Ты хочешь оставить меня?

Я сдерживаю слезы, которые жгут мне глаза. Мне некого винить в этой ситуации, кроме себя. — Раньше я хотела уйти, да. Но никогда не от тебя. Я люблю тебя. Я не хочу оставлять тебя.

— Значит, ты согласилась остаться, потому что любишь меня? Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Сидеть здесь и знать, как ты несчастна? Черт возьми, Билли. Ты хоть понимаешь, в какую безвыходную ситуацию ты меня поставила?