Я трясу задницей под музыку, ревущую из динамиков, ожидая, пока наполнится ведро с мыльной водой. Швабра прислонена к стойке рядом со мной, пока я танцую и вытираю столешницы.

Это первый раз за пару дней, когда дом в моем полном распоряжении. Папа весь день в своих апартаментах, занимается тем, чем он там занимается, пока я убираюсь на кухне. Кристиан улетел домой на пару дней, пока Алессио работает сверхурочно, проверяя все свои предприятия, чтобы убедиться, что Паоло держится от них подальше.

Я продолжаю танцевать, отбрасывая тряпку в сторону и вытаскивая ведро из раковины. Вода выплескивается на пол, и кто-то насмехается у меня за спиной.

Поворачиваясь, я выхватываю нож из ножевого блока и держу его перед собой. Мать Алессио скрещивает руки на груди и цокает языком.

— Ты должна была уже давно уйти, — говорит его мать, глядя на воду на полу. — Ты даже не знаешь, как правильно мыть пол. Я не знаю, почему мой сын держит тебя при себе и бросает вызов собственной матери.

— У него есть свои причины, — говорю я, хватая полотенце и бросая его в лужу. Я кладу нож обратно в ножны, хотя и хочу оставить его себе. Я не доверяю его матери настолько, чтобы быть беззащитной.

Она не стала женой мафиози, сидя дома и ничего не делая, пока ее муж работал.

Было бы глупо думать, что она не смогла бы убить меня, если бы захотела.

— О, я уверена, что так и есть. — Она смотрит на меня так, словно я не более чем грязь на земле. — И я уверена, что это определенно связано с тем, насколько далеко ты готова раздвинуть ноги.

Я хмуро смотрю на нее, пытаясь держать себя в руках. Она мать Алессио, и она действительно обладает определенной властью в мафии. Однако я бы солгала, если бы сказала, что какая-то часть меня не хочет выгнать ее прямо сейчас.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Я наклоняюсь, чтобы намочить воду, прежде чем выбросить полотенце в раковину. — Мне нужно кое-что убрать, и я не могу этого делать, пока меня называют шлюхой.

— Забавно, я думала, что ты способна работать в режиме многозадачности. — Она ухмыляется и делает шаг ближе ко мне. — Что касается того, с чем ты можешь мне помочь, я хочу, чтобы ты убралась из жизни Алессио. Он потерял интерес к семье, когда ты появилась. Я не хочу видеть это для своего сына.

— Он потерял концентрацию или начал менять семью в нужном ему направлении? — Я становлюсь выше, не отступая от ее тактики запугивания. Она может вторгаться в мое пространство сколько угодно. Я никуда не уйду.

— Он потерял концентрацию. Он сжигает наследие своего отца дотла, и это началось только тогда, когда появилась ты. А теперь ты можешь уйти сама, или я позабочусь о тебе.

Я выгибаю бровь, хотя мое сердце начинает бешено колотиться. — Убирайся.

— Прости? Кем ты себя возомнила? Ты думаешь, что можешь просто выгнать меня из дома моего сына? Этого не случится.

— Ты можешь сейчас уйти, или я позову Давиде, чтобы он пришел разобраться с тобой.

Она сердито смотрит на меня. Мы обе знаем, что если я позвоню Давиде, Алессио узнает об этом. Если и есть что-то, что, я точно знаю, она не хочет делать, так это злить Алессио. Он вернется домой и вычеркнет ее из своей жизни. Мы обе это знаем.

— Ты пожалеешь об этом, — говорит она, направляясь к двери. — Я позвоню своему сыну и вразумлю его.

— Удачи.

Я провожаю ее до двери и запираю ее за ней, удивляясь, как она вообще попала внутрь. После последней ссоры с матерью, Алессио сменил замки.

Хотя, если бы она пошла повидаться с Алессио перед тем, как прийти сюда, она бы легко украла ключи. Мне нужно спросить его об этом, когда он вернется домой.

Я вздыхаю и возвращаюсь на кухню. Папа сидит за столом, скрестив руки на груди и нахмурив брови.

— Что это было? — спрашивает он, кивая подбородком в сторону входной двери.

— Мать Алессио хочет, чтобы я как можно скорее исчезла из его жизни. Она думает, что я — причина, по которой разрушается ужасное наследие его отца.

Он кивает. — Она всегда была такой. Просто не позволяй ничему из того, что она говорит, задевать тебя. Но тебе действительно нужно подумать о том, с чем ты готова мириться. Я сомневаюсь, что он полностью вычеркнет ее из своей жизни. Это то, с чем ты можешь смириться в долгосрочной перспективе?

— Я не знаю, — говорю я, хотя знаю. Я бы терпела ее каждый божий день своей жизни, если бы это означало, что я могу быть с ним. Впрочем, это последнее, что папе нужно слышать. Он все еще пытается осознать наши отношения.

— Ну, тебе нужно подумать об этом, Билли. Я не хочу видеть, как эта женщина причинит тебе боль.

— Я знаю. — Я выключаю музыку и опускаю швабру в ведро. — Не составишь мне компанию, пока я приберусь на кухне?

Папа улыбается и откидывается на спинку стула. — Думаю, я смогу это сделать. Почему бы тебе не рассказать мне обо всех этих новых планах относительно твоего курорта?

Я принимаюсь за уборку и рассказываю ему о курорте, который хочу построить. Пока мы разговариваем, я думаю о тех днях, когда были только мы. В наших жизнях больше никого не было. Мы с папой были против всего мира.

Странно думать, что в моей жизни есть кто-то еще, на кого я могу положиться.

В тот вечер Алессио возвращается домой поздно. Я сижу в гостиной и читаю книгу, когда он входит и сразу же снимает свой костюм. Он идет на кухню в одних боксерских трусах, делает глоток воды, прежде чем посмотреть на меня.

— Черт, — говорю я поддразнивающим тоном, закрывая книгу и стараясь получше рассмотреть его. — Если бы я знала, что у меня будет шоу, я бы закрыла книгу намного быстрее.

Алессио вздыхает и пересекает комнату. Он ставит свой стакан с водой на кофейный столик, прежде чем сесть рядом со мной. — Иногда мне кажется, что он душит меня.

— Что ж, мне больше нравится этот образ.

Он смеется и наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня. — Конечно. Меньшего я и не ожидал.

— Ты выглядишь так, словно у тебя был тяжелый день.

Он кивает и переплетает свои пальцы с моими. — Это было не очень здорово. Особенно после того, как я узнал, что моя мать украла мои ключи.

— Вот и ответ на мой вопрос.

Он смотрит на меня, нахмурив брови. — Какой вопрос?

— Как твоей матери удалось проникнуть сюда сегодня, чтобы назвать меня шлюхой.

Алессио отпускает мою руку и встает с дивана. Он бросается к тому месту, где сбросил свой костюм, и роется в карманах, пока не находит свой телефон.

— Тебе не нужно звонить ей и разбираться с этим, — говорю я, откидываясь на подушки. — Это не так уж и важно. Я могу смириться с тем, что она немного надо мной издевается.

— Ты не должна была этого делать, — говорит он, набирая ее номер. — Она должна научиться уважать тебя. Очевидно, она не усвоила урок с первого раза.

Я вздыхаю, но знаю, что он не собирается меня слушать. Я не хочу делать его отношения с матерью еще более напряженными, чем они уже есть. Хотя какой-то части меня нравится его готовность заступиться за меня.

— Я собираюсь сказать кое-что, и скажу только один раз, — говорит Алессио, прижимая телефон к уху. — Ты не должна оскорблять или преследовать женщину, на которой я собираюсь жениться. Ты не собираешься приходить ко мне домой и вытворять это дерьмо. Ты не собираешься вытворять это дерьмо на публике. Ты будешь относиться к ней как к моей будущей жене, потому что она такая и есть.

Он вешает трубку и швыряет телефон на стойку. Его грудь вздымается, а щеки краснеют.

Мир уходит у меня из-под ног, когда я смотрю на него. У меня отвисает челюсть, и я долгое время не знаю, что сказать.

Он хочет жениться на мне.

Счастье струится сквозь меня, но за ним скрывается ужас. Хотя я думала о нашем с ним будущем, мне казалось, что он еще не придавал этому особого значения.

Я думала, что этот разговор состоится ещё не скоро, а не прямо сейчас.

Но когда он это сказал, я поняла, что хочу выйти за него замуж. Я никого не собираюсь любить так, как люблю его. Мое будущее — с ним.