Защитные символы на стенах вспыхнули ослепительным золотом. Магия барьера завыла, воздух задрожал от напряжения.

Удар слева – он парировал.

Справа – промах.

И снова удар, и снова мимо.

Клинки звенели, сталкиваясь с яростью, в которой не осталось ни капли тренировки. Это был не бой ученика и наставник. Это был танец – жестокий, рваный, каждый шаг мог стать последним. Металл визжал, воздух звенел, каждый выпад рвал пространство между ними. Мелисса двигалась как на инстинктах, то уклонялась, то рвала дистанцию, снова бросаясь вперёд. Всё было на пределе. Сухожилия горели, грудь вздымалась в бешеном ритме.

Хаос шептал.

С каждым ударом, с каждым взмахом меча она уходила всё глубже. Разум —таял, сомнения – исчезали. Боль превращалась в наслаждение. Сила бурлила в венах, разливалась огнём, и в этом было опьяняющее удовольствие. Чем дольше длился бой, тем очевиднее становилось: если она не остановится сейчас, то уже не сможет. Но она не хотела останавливаться, хотела только больше. Каждый взмах меча наполнял её животным восторгом. Пальцы онемели от напряжения, сжимая рукоять так, что кости хрустели. Клинок стал продолжением её руки, её воли, её ярости.

"Еще!" – нашёптывал Хаос, заполняя сознание.

"Еще!" – вторило её тело, жаждущее боя.

Она уже заносила меч для решающего удара, когда на мгновение замешкалась. Этого мгновения хватило. Лезвие Лестара со всей силой врезалось ей в бок, отбрасывая на каменный пол. Воздух вырвался из легких с хриплым стоном. Спина пронзительно заболела от удара о камень. Ладони, разодранные о шершавую поверхность, оставили кровавые отпечатки.

– Хватит. На этом всё, – прозвучало над ней.Звяканье стали – меч возвращался в ножны.

Мелисса лежала на спине, судорожно хватая ртом воздух. В ушах звенело. И сквозь этот звон пробился мерзкий шепот: "Слабачка. Слабачка. Слабачка…" Она зажмурилась, но голос не умолкал.

– Нет! – Вырвалось у нее. Голос сорвался на крик— Я не слабачка!

Рывком поднявшись, она снова сжала рукоять меча. Кровь сочилась между пальцев, но боль только подстегивала ярость. Хаос вскипел в жилах, требуя продолжения. Первым же ударом она рассекла наставнику рубаху, оставив на груди кровавую полосу.

– Что ты творишь?! – взревел он. – Остановись! Контролируй себя!

Но она уже не слышала. В ушах гудела кровь, сознание затягивало красной пеленой. Удар следовал за ударом, каждый мощнее предыдущего. Лезвие свистело в воздухе, выписывая смертоносные дуги. Лестар отступал, парируя с нарастающим усилием. Его глаза, ещё минуту назад холодные, теперь расширились от тревоги. Он видел – ученица теряет контроль. Видел, как черные прожилки расползаются по её шее, как ногти впиваются в рукоять, оставляя в дереве кровавые борозды.

– Мелисса! – в его голосе впервые прозвучала настоящая тревога. – Верни контроль!

Но было уже поздно. Последний удар со звоном сломал клинок наставника пополам. Осколки стали, сверкая, разлетелись по залу. Её меч с мокрым хрустом вошёл в плоть, и тёмное пятно начало расползаться по его простой льняной рубахе, пропитывая ткань. Внутри неё что-то дико завопило от восторга, но этого оказалось мало. Дыхание перехватило, глаза прилипли к тонкой алой струйке, ползущей по его боку. Руки сами просились нанести ещё удар, ещё, чтобы увидеть больше этой тёплой красной влаги.

– Нет… – вырвалось у неё хриплым шёпотом.

Она зажмурилась так сильно, что в глазах зарябило, пытаясь выдавить из себя эту липкую, чужую жажду. Грудь ходила ходуном, будто внутри действительно бились два сердца – её собственное и то тёмное, что поселилось в глубине. В ушах стоял гул. Меч в её руке дрожал, лезвие медленно опустилось, и окровавленный кончик мягко чмокнул о каменный пол. Пальцы то сжимались в судороге, то разжимались, не понимая, кому они принадлежат – ей или той тьме, что заполнила её изнутри. С каждым неровным выдохом сознание прояснялось, оставляя после себя только горькую правду – она поддалась. Чудом вырвалась обратно, но… Меч

– Я… – голос сорвался, стал чужим. – Я потеряла контроль…

Она с ужасом смотрела, как наставник, стиснув зубы, прижимал ладонью рану. Кровь сочилась между его пальцев, текла по мускулистому запястью, оставляя красные дорожки на белоснежной коже. Его лицо оставалось каменным, но в глазах, в этих обычно таких твёрдых глазах было только разочарование.

– Чёрт… – выдохнул он, и это слово повисло в воздухе тяжёлым облаком.

Тишина стала такой густой, что в ушах зазвенело. Он смотрел то на кровь на своей руке, то на неё, и губы его плотно сжались. Морщины на лбу стали глубже, глаза бегали из стороны в сторону. Это был первый раз. Первый раз, когда она действительно потеряла контроль. Когда он поднял на неё глаза, они были тяжёлыми и безжалостными.

– Что это было? – его голос прорезал давящую тишину.

Мелисса не выдержала этого взгляда. Плечи её дрогнули, глаза сами собой опустились вниз. Она чувствовала его разочарование – оно обвивало её, сжимая грудь, ломая изнутри. Ему даже не нужно было её ругать. Он уже всё сказал этим взглядом. Стыд сдавил горло туже любой петли. Она и сама не понимала, почему так вышло. Почему сегодня Хаос был таким живым, таким громким, таким жадным. Почему голос в её голове звучал как её собственный. И почему в тот короткий миг ей так хотелось видеть больше крови.

– Этого больше не повторится, – прошептала она, уставившись в каменный пол, где уже образовалась маленькая лужица крови.

Кап.

Кап.

Кап.

Каждый звук отдавался в висках. Мужчина стоял неподвижно, его взгляд уткнулся в голую стену, будто там были написаны ответы на все вопросы. Потом он резко выдохнул, почти фыркнул, и грубо откинул со лба выбившуюся прядь белых волос, оставив на ней кровавый след.

– Это недопустимо, – его голос был ровным, почти безэмоциональным. – Ты должна держать силу в узде.

Он не кричал, даже не посмотрел на неё, но эти слова обожгли сильнее, чем раскалённое железо.

– Завтра продолжим. А сейчас – уходи.

Он просто махнул рукой в сторону двери, даже не удосужившись повернуть голову.

Она чуть не побежала. Схватила меч, едва не уронив его дрожащими руками, и выскочила из зала. Дверь захлопнулась за ней с таким звуком, будто крепость тоже разочарована в ней. Тёмные коридоры встретили её ледяным молчанием. В голове стучало только одно: "Я потеряла контроль". Слова наставника горели в ушах.

Хаос.

Он всегда был с ней. В каждом заклинании, в каждом ударе меча. Она думала, что приручила его, нашла с ним общий язык. Но сегодня он вёл её, как марионетку, дёргая за невидимые нити. И она позволила этому случиться. Злость подкатила к горлу, горячая и горькая. На себя, на Лестара, на этот мерзкий голос, что шептал, уговаривал, царапался изнутри, как голодный зверь. На повороте она резко остановилась у стрельчатого окна. За ним чернели скалы, а ветер выл в ущельях, словно разделяя её ярость. Один порыв ворвался внутрь, хлестнув по лицу ледяными брызгами дождя. Мелисса впилась пальцами в подоконник. Казалось, ещё немного, и камень треснет под её хваткой.

Атрея.

Земля, где даже воздух казался гуще, тяжелее, словно пропитанный древними страхами. Где тени растягивались длиннее, чем должны, а страх становился твоей второй кожей раньше, чем ты успевал понять почему. Здесь, у самой грани миров, каждый ребёнок с пелёнок знал – ты никогда не бываешь один. Что-то всегда рядом. Дышит тебе в затылок, шепчет за спиной, заглядывает через плечо, когда ты читаешь или спишь.

"Почему… Почему именно сейчас?!"

Глубокий вдох. Морозный воздух обжёг лёгкие. Пальцы впились в ладони так, что под ногтями выступила кровь.

" Я обязана контролировать силу. Но что, если… если я не смогу?"

Эта мысль вползла, как змея, в самое сердце – холодная, ядовитая.

“Нет!”

Она резко тряхнула головой, будто могла стряхнуть сомнения. Глаза поднялись к чёрному, бездонному, затянутому рваными тучами небу. Между ними мерцала одинокая звезда.