У меня вживлен самый простой мониторинговый чип. Он передает сигнал о существенных изменениях на наручный монитор комма. Но большинство ставит себе многофункциональные импланты и носят браслеты чиски (человек-искусственный интеллект), которые могут сообщать об изменениях непосредственно в мозг. При серьезных проблемах чип информирует ближайший медицинский центр. И, да, конечно, чтобы все это работало, нужные энергетические импланты, собирающие энергию из внешних источников, например, света, и химических реакций (при переваривании пищи или тепла тела). Говорят, что в прошлом даже обычные мониторинговые чипы снабжались микробатарейками, которые приходилось менять каждые пять лет, а импланты требовали регулярного подключения к специальным устройствам. Тяжелой была жизнь наших предков.

Все это я пыталась разъяснить с медицинских позиций, но киборги лишь презрительно морщились: недоделки. Так и повелось. Любой спор вызывал потребность навесить на собеседника клеймо: «недоделки» и «переделки» так и мелькали в пылу ссор.

Индивидуальные коммы — тоже импланты. Они выполняют множество функций, например, контролируют работу всех имплантов и чипов, поддерживают связь с МИС (мировой информационной сетью), являются заменителем любых индивидуальных документов, которых в старые времена было столько, что ими забивались целые коробки и шкафы. Те, кто использовал ЧИИ, могли на уровне мыслей обмениваться со своими коммами, но я считала, что это вредно, поскольку лишает человека свободы воли, давая, может быть, и полезные, но чуждые подсказки. Не зря ведь их разрешают ставить только пятнадцатилетним и старше.

Хорошо, что я об этом вспомнила. И рассказала Филу. Потому что после обеда на медицинских тестах нас как раз попросили разобраться в показаниях мониторинга здоровья. Запускали в аудиторию по двадцать человек, пятеро были испытуемыми, и вокруг каждого собирались по три человека, которые считывали показатели, потом испытуемые менялись, и так проверяли каждого. Для меня это было легко, сколько раз в больнице этим занималась! Так что вначале пришлось всей группе показать, что означают графики и стрелочки. Странно, но несмотря на то, что медицина входит в школьную программу, большинство ребят не смогло интерпретировать половину данных, поступающих от индивидуальных чипов. В заключение провели тестирование. Времени это заняло немного, ведь больных среди нас не было, а у здоровых показатели мало чем различались.

Выпустили нас снова в столовую, куда начали подтягиваться и участники испытаний из первой группы, среди которых был и Малаб. Обменявшись рассказами о том, как у нас проходило тестирование, мы дождались Алю, а вот Фил появился уже в самом конце, перед ужином — похоже, он попал в самую последнюю группу испытуемых.

Когда мы добрались до спальни, одна из девушек неожиданно разразилась слезами — оказывается она завалила и биологию, и медицину, так что не видать ей высоких баллов. Пришлось мне слезать со свой кровати — ну как же приятно это делать, когда прыгаешь и медленно приземляешься! — и утешать бедняжку Мери. Она прорыдала, что хочет учиться на архитектора со специализацией космических поселений, но теперь, конечно, все пропало. Остальные девушки уже завалились спать.

Мы уже немного приспособились к слабой гравитации — количество синяков и шишек уменьшалось не по дням, а по часам. Сегодня именно эта тема активно обсуждалась за завтраком.

Затем нас разделили на сто команд по двадцать человек в каждой, и сообщили, что сегодня будет игра, которая продлится весь день. В связи с недостатком помещений на базе, все команды будут размещены в самых разных условиях, так что просьба не обижаться и не удивляться. Жаль, но Малаб, Аля, Фил и я попали в разные команды.

Мое команде — ни одного знакомого лица! — выделили для игры какой-то чулан. А как еще назвать длинное помещение, заставленное стеллажами, и забитое множеством ящиков. Впрочем, в тесноте да не в обиде. Нам удалось впихнуть в него еще две дюжины стульев, большой сенсорный экран и три стола.

Надпись на сенсорном экране возвестила, что игра началась. Мы должны были разработать план высадки на один из пока неизученных астероидов в главном поясе астероидов, учитывая логистику, безопасность экипажа, научные и прикладные цели. И всевозможные риски, само собой.

Что сказать? Помню, что мы отчаянно спорили, тянули одеяла на себя, отстаивали свои точки зрения… Ровно до обеда, который нам доставили роботы. После того, как мы поели, все споры как-то утихли, и мы принялись за дело, поняв, что времени у нас почти не осталось. Какой-то план мы, конечно, разработали. Мне даже удалось пропихнуть в члены экипажа исследовательского баркаса врача. В общем, дурацкая игра. Наверное, снова какие-то психологические штучки. В самом деле, вряд ли от нас ожидали каких-то гениальных идей.

Состояние после игры у меня было как у выжатого лимона, так что в столовую я припрыгала довольно в пришибленном состоянии. А вот Аля и Фил оказались веселыми — им игра понравилась. Малаб же лишь снисходительно пожал плечами: игра как игра.

Четверг. В плане стояло: полетные тренажеры. Их в Академии оказалась прорва, самых разных. Только вот абитуриентов было две тысячи, и как пропустить через эти тренажеры такую толпу, нам было непонятно. Хотя, пусть об этом организаторы думают. Наше дело проходить испытания.

Организаторы как-то справились. Только вечером, когда мы обменялись впечатлениями, я поняла, что тренажеры были очень разными, а абитуриентов на них подбирали по определенным показателям — может быть, по здоровью, может быть в зависимости от склонностей.

Мне достался тренажер, моделирующий полет. Узкая кабина, удобное кресло, имитация обзорного экрана перед глазами, несколько кнопок и какие-то рычаги. Предварительно мне помогли надеть шлем. Вряд ли он был нужен в кабине, разве что микрофон. В наушниках я услышала голос инструктора, скорее всего, искина:

— Перед тобой пульт управления малым шлюпом. На центральном экране отображается обстановка прямо по курсу. Справа, слева и внизу — информация о полете. Если она тебе не нужна, можешь игнорировать. Твоя задача — совершить облет астероида и вернуться на базу. Для этого тебе не нужно ничего кроме штурвала. Все ясно?

— Да… Нет. А где тут штурвал?

— Две красных рукоятки перед тобой. Видишь?

— Да.

— Тогда начинаем. Нажми прямоугольную кнопку в центре штурвала! — я коснулась ее, и кабина слегка завибрировала.

— Потяни оба рычага штурвала на себя до легкого щелчка, — изображение на экране дрогнуло и поплыло.

Голос инструктора был спокойным и равнодушным.

— Оба рычага плавно от себя. До двойного щелчка! — я повела их от себя, чувствуя сопротивление, нажимать приходилось сильнее, чем в первый раз.

Вибрация усилилась, а на экране далеко впереди показался чуть освещенный Солнцем вращающийся камень.

— Видишь цель?

— Да. Каменюка прямо передо мной? — чуть дрогнув голосом, ответила я.

— Астероид. Посмотри на экран справа от штурвала, там его характеристики.

С трудом отведя взгляд от камня на главном экране, скосила глаза вправо. Какая-то круглая блямба с цифрами и циферблатом.

— Ничего себе! — моя «каменюка» имела два с лишним километра в диаметре!

— Без комментариев. Совершаешь облет астероида и возвращаешься назад. Управление движением с помощью штурвала. Теперь внимание. Правый рычаг штурвала отвечает за левый двигатель, а левый — за правый. Когда ты давишь на один из рычагов, совершается поворот. Ясно? В какую сторону поворачиваешь, если двигаешь правый рычаг?

— Э… вправо? Нет, влево… Нет, вправо…

— Вправо. Если давишь одновременно на оба, летишь вверх. Если тянешь оба на себя, летишь вниз. Ясно?

— Да…

— Следует отвечать «так точно».

— Так точно.

— Для этого тренировочного полета информации достаточно. Двадцать секунд пробного полета, попробуй небольшие отклонения в разные стороны, потом бери курс на цель. Делаешь облет астероида и возвращаешься. Вопросы?