Кто-то ухватил меня за локоть и я, дернувшись, резко развернулась Это оказался улыбающийся Фил.

— Ты его оскорбила, — предупреждающе сказал он. — Постарайся не нарываться, такие уроды обычно стараются отомстить.

— Чем это я его оскорбила?

— Кличкой. Дергунчик… прости, ты не знаешь кого так называют? — я отрицательно покачала головой. — Ну, если отбросить деликатность, это тот, кто часто не попадает в писсуар, — сообщил Фил.

В толпе раздались нервные смешки.

«Просто стажер», который шел рядом, куда-то испарился. Зал оказался слишком мал для прибывающих и народ начал тесниться.

— Давай пробираться вперед, а то зависнем тут неизвестно на сколько, — шепнула я Але.

Мы ввинтились во все уплотняющуюся толпу, но вдруг почувствовали, что двигаться стало легче — в недра корабля впустили еще одну партию абитуриентов, и место освободилось. Мы успели «просочиться».

Пятеро стажеров повели нас по странному коридору, затем по лестнице вверх, затем снова короткий коридор, а вот и лестница вниз. Теперь мы спускались гораздо дольше, и добравшись до самого конца попали в широкий коридор со множеством дверей. Прошли по нему, затем вошли в широкие раздвижные двери шлюза. И снова коридоры, шлюзы, лестницы…

— Давайте сюда, — с улыбкой пригласила нас девушка-стажер.

Каюта оказалась совсем крошечной, с овальными стенами, словно мы вошли внутрь бочонка. По бокам от входа небольшие дверцы, две узкие кровати у стен, в дальнем конце завис крошечный столик на гравиподвесе. Особо не развернуться. Даже окна… иллюминатора не было.

Стены были цвета слоновой кости, покрывала на кроватях — бежевые, чуть более темные. Поверх покрывал крепились три оранжевых эластичных ремня.

— Вещи положите сюда, — открыла правую дверцу стажер.

Это оказался узкий высокий шкафчик, разделенный перегородкой на две части. Мы с Алефтиной начали устраивать в нем свои рюкзаки и куртки. Тут я обнаружила, что мой рюкзак сзади залит какой-то бурой липкой дрянью. Неужели Дергунчик постарался?

— У тебя что-то протекло? Санузел там, — стажерка махнула рукой на левую дверцу. — Сейчас не успеешь, а потом постарайся отмыть, иначе будешь ходить и всех пачкать.

— Это не у меня…

Но мои оправдания были никому не нужны. Аля уже прошла к левой от двери кровати и оглядывала ее, а стажерка торопилась дать последние наставления.

— Не раздевайтесь, может быть прохладно. Ложитесь так, только разуйтесь.

Одним движением она отцепила верхний пояс на одной из кроватей и приподняла покрывало.

— Ныряй, — кивнула она на постель Але, которая забралась под покрывало и ремни мягко прижали ее к койке.

Я закинула грязный рюкзак в санузел, скинула ботинки и тоже забралась в постель.

— Не вставайте пока не появится сообщение. Вас ждут нагрузки примерно до пяти g при разгоне и торможении, но ваше ложе частично их амортизирует. В середине пути, при инерционном полете, наступит невесомость, а с ней лучше не шутить. На всякий случай наденьте памперсы, — стажерка явно торопилась, говорила скороговоркой. Она вытащила с верхней полки шкафчика два внушительных пакета и кинула их нам. — Если будет тошнить, используйте пакеты, — наклонившись над Алей, она показала панель в стене. Легко ударила по ней ладонью, и крышка приоткрылась и показался кончик пластикового пакета. — Это очень важно, не стесняйтесь. Моча, кал и рвота в невесомости — не самое приятное в невесомости. Можете загадить всю каюту и самих себя. Вопросы есть?

— А сколько мы будем в пути?

— Вам не сказали? Около тридцати двух часов. Успеете и поговорить, и отдохнуть. Если возникнут проблемы, нажмите на красную кнопку, — она указала на кнопки на стенах над кроватями, — либо просто позовите на помощь голосом. Лучше, если вы сформулируете проблему, чтобы мы знали, специалиста какого профиля вам послать: врача, инженера, стажера… В пути вы сможете поесть, заказывайте то, что вам хочется. Доставка происходит через вот этот люк, — стажерка указала на дверцу над столиком. — Постарайтесь не пить много жидкости. От супов тоже лучше отказаться.

— Вот прямо любое блюдо? — удивилась я.

— Любое из косморациона. Белки-жиры-углеводы, витамины, микроэлементы с дополнительными вкусовыми и ароматическими добавками на ваш выбор.

Девушка улыбнулась на прощанье, и вышла из каюты.

— Надо же, а я захотела в туалет… после ее разговоров, — расхохоталась я.

Алефтина смущенно промолчала. Ну конечно, она, наверное, не крутилась в медицинской среде, не проходила в больницах школьную практику, вот и стесняется самых элементарных вещей. Я давно заметила, что больше всего людей смущают такие вот физиологические шутки.

Потрогав ремни, поняла, что они легко отстегиваются. Отцепив верхний ремень, выскользнула из постели и добралась до дверцы в санузел. Очень странный, если честно. Просто чуть закругленная кабина с мелкими дырочками во всех стенах, полу и потолке.

Лишь приглядевшись, увидела маленькие круглые дверцы с изображенными на них большими запятыми — на двух дверцах они были белыми, на двух других — черными. Нажала на белую — дверца тихо щелкнула и выбросила мягкую насадку на гибкой трубе. Такие насадки я видела в больнице — мужской мочеприемник. Нажав на черную запятую, получила такую же трубку, но с женским мочеприемником. Надавила на черную «запятую» с красной точкой по центру — выдвинулся калоприемник. Все понятно.

«Инь и ян!» — осенило меня! Позже я обнаружила, что на кораблях и в Академии такие же «запятые», или «рыбки» разделяют женские и мужские помещения, например, раздевалки. Только там запятые были перевернуты острым концом вверх.

Заметив люк стиральной машины, вывалила все содержимое рюкзака на пол, а сам рюкзак закинула в стиралку. Облегчиться я же успела, а вот разобраться с душем — нет. Мягко, но довольно настойчиво завыла серена, а затем я услышала объявление:

«Старт через одну минуту. Все должны находиться в постелях с закрепленными ремнями. Во избежание конфузных недоразумений наденьте подгузники. Приятного полета!»

Я попыталась запихнуть в угол свои вещи, сваленные на полу, но поняла, что это бесполезно, метнулась к своей койке, скинула ботинки и нырнула под покрывало. Комм на руке завибрировал, и я глянула на экран: «Не забудь подгузник, у тебя еще 14 секунд».

Уф.

Корабль вздрогнул, двинулся, это ощущалось слабо, но вполне явственно, только непонятно — из-за физической дрожи или еле слышного гула, медленно, волнами меняющего свою тональность.

— Поехали? — спросила я неожиданно тихо.

— В путь! — так же тихо откликнулась Алефтина.

На потолке зажегся голо-экран. На фоне звездного неба раскинулась суборбитальная станция. Кто-то бодрым баритоном сообщил:

— Мы отправляемся в путь! Наш маршрут Луна-Церера займет около двадцати восьми часов. Во время движения может быть встреча с астероидом и тогда наш космопоезд может чуть изменить направление движения. Об этом оповестит прерывистый свет и звуковой сигнал. Возможно, через пару секунд вас немного качнет. Если в момент предупреждающих сигналов вы находитесь не в амортизационных ложах, постарайтесь найти опору, чтобы не потерять равновесия.

— Как думаешь, это часто случается? — испуганно пискнула Алька.

— Конечно нет. Я слышала, что один раз примерно на триста рейсов. Надеюсь, что в этот раз обойдется.

— Астероиды опасны? — спросила Марфа.

В ответ она услышала:

— Наш маршрут проходит через главный пояс астероидов, расположенный между Марсом и Юпитером. Саму Цереру долгое время тоже считали астероидом, но позже «повысили» до малой планеты. Несмотря на то, что пояс называется главным, астероиды в нем встречаются не слишком часто. С мелкой пылью любой космический корабль легко справляется сам. Более крупные объекты встречаются гораздо реже. Они летают на большом расстоянии друг от друга, в тысячах метров, а то и десятках, сотнях километров. Поэтому столкнуться с ними шансов совсем немного. Крупные астероиды, диаметром более десяти метров, изучены, траектории их движения просчитаны и известным всем кораблям, следующим через пояс астероидов. Все было бы хорошо, если бы не астероиды диаметром около метра. Они могут нанести урон кораблю, поэтому аппаратура постоянно сканирует пространство. В случае обнаружения опасного астероида корабль может чуть отклониться, чтобы избежать столкновения.