— А почему не только киборгов?

— Считается, что в сложных ситуациях человек с нужным опытом и хорошей гормональной системой может найти более правильное решение. Даже ИИ с самой развитой эмоциональной составляющей не способен преодолеть гормональный порог, отличающий человека от машины. Специализация киборгов помогает им работать лучше человека, но только в ограниченных профессией рамках, а человек остается гармоничной многофункциональной системой. Эту его разносторонность не способны заменить никакие искусственные образования, по крайней мере, на нынешнем этапе.

Я улыбнулась. Всегда это знала, всегда. Поэтому и отказалась от установки любых имплантов. Кроме, разумеется, медицинского чипа, обязательного для всех — без него невозможно получить регистрацию в социальном рейтинге, то есть стать членом общества. Насколько я поняла, у большинства абитуриентов, окружающих меня, импланты были, самые разные.

— Маги и киборги уверены, что превосходят обычных людей, разве не так? — спросила я, ведь мой опыт говорил именно об этом.

— Обычный шовинизм. В природе человека очень сильны установки власти. Всегда кто-то должен быть сильнее и лучше других. Маги и киборги нашли свою формулу самовыражения, а те, кто мутит воду, имеются в виду различные секты и тайные общества, разжигают страсти. Формулу «разделяй и властвуй» никто не отменял. И маги, и киборги — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, поэтому они тоже хотят властвовать и вынуждены разделять. С таким же успехом можно сгруппировать людей на своих и чужих по самым разным основаниям: росту, весу, возрасту, месту проживания, полу, расе, пищевым предпочтениям и так далее. В человеческой истории использовались множество разных способов, но разделение на людей-киборгов и магов — самая простая идеей, а потому наиболее часто используемая.

— Ерунда с этими властными желаниями. Наверное, парням такое легче понять, чем нам, — заскучав, сказала Аля.

— А что за секты и тайные общества? — заинтересовалась я.

Всегда думала, что люди, киборги и маги сами по себе пытаются выделится из толпы хоть по каким-то признакам. Если быть честной, то я ведь считаю себя особенной лишь потому, что не имею имплантов. Маги тоже все разные, как и киборги. Разница лишь в том, что маги специализируются на каком-либо направлении, перестраивая свои сферы восприятия действительности, а киборги перестраивают организм полностью, под какие-то лишь им самим ведомые задачи — адаптация к радиации и перегрузкам, способность находиться под водой длительное время, чувствовать электромагнитное излучение шире, чем человеческий глаз, то есть видеть не только видимый спектр, но и инфракрасный и ультрафиолетовый, либо вообще быть «живыми радоприемниками», улавливая даже сверхдлинные радиоволны. Мне всегда казалось, что участь киборга и мага ограничена их специализацией.

— Да ну их, даже слышать не хочу, — возмутилась Алька. — Мир должен быть простым, чтобы в нем было комфортно жить. Зачем людям эта власть и все эти секты?

— Тебе что, неинтересно?

— Нет. Совсем. Я хочу быть ботаником, изучать растения и возможности их адаптации на других планетах. Это моя страсть, моя мечта, моя цель. И вся эта болтовня о власти кажется мне забавой тех, кому нечем больше заняться.

Я расхохоталась — люди тоже стремятся к узкой специализации, так что зря я возвожу напраслину на магов и киборгов, все мы хороши. Да и я со своей мечтой о медицине не лучше.

— Ладно, снимаю вопрос. Действительно сейчас гораздо актуальнее узнать по Цереру и наши тесты.

Однако, едва голо продолжил свою лекцию, Алефтине захотелось пить. Отстегнув ремень, она оттолкнулась от своего ложа и полетела к столу. В этот момент голо вдруг погасло, а по периметру потолка побежали оранжевые, а потом красные огоньки.

— Внимание! Пристегнитесь или ухватитесь за что-нибудь. Совершаем маневр уклонения!

Это был не доброжелательный баритон голо, а механический, гулкий, пугающий голос.

Корабль вздрогнул, на бесконечно долгую секунду вернулась сила тяжести, затем она снова сменилась невесомостью, а механический голос проревел:

— Возвращение на траекторию. Будьте осторожны!

Как только побежали красные огоньки, я быстро накинула второй ремень. И в ужасе увидела, как Аля подлетает к столику. Словно в замедленной съемке соседка вдруг развернулась боком, пытаясь ухватиться за леер, но пролетела мимо него… Все происходило слишком быстро. Вот потяжелевшая Алька врезается бедром в край стола, вскрикивает, отлетает обратно к центру каюты, снова падает на пол, снова взлетает вверх.

— Корректировка длилась четыре секунды, — сообщает механический голос. — Траектория движения восстановлена. Желаю приятного полета.

Голо снова включается. На нем на фоне бездонного черного неба изображение Земли, над которой размазаны белые кляксы облаков.

Но мы не смотрим на голо — я, отцепив ремни, кинулась к Але, которая тихо подвывает, паря по каюте. Импульс моего толчка был слишком сильным, мы обе врезаемся в стену, вцепившись друг в друга, а потом плавно отлетаем снова к центру. Изогнувшись, я успеваю ухватиться за леер и подтянуть нас к столику. Выдвинув оба стула, мы усаживаемся на них и закрепляемся ремешки.

— С приключением! — восторженно поднимаю тубу с соком.

— За то, чтобы все закончилось, — «чокается» своей тубой Алька.

— Надеюсь, вы не испугались. Это была штатная корректировка движения при приближении астероида размером больше десяти метров. Наш полет продолжается. Желаю приятного аппетита, — говорит добрый, уже ставший близким баритон голо.

— Пожалуй, мне было страшно. Немного, — виновато хмыкнув, сказала Алька.

— А я за тебя испугалась, больше ни о чем не успела подумать. Даже обидно немного, такое приключение, а я его прохлопала.

— Главное, чтобы оно не повторилось. Знаешь, как-то не по себе становится, когда подумаешь, что летишь в полной пустоте в консервной банке, которая вот-вот развалится…

— … и совсем не можешь управлять событиями.

— Марфа, ты сумасшедшая. Зачем мне управлять событиями? Управляет робот. Мне бы хотелось никогда не встречаться с астероидами, вот и все. Неужели нельзя просто взять и расчистить трассы?

Я не успела ответить, потому что включился разговорчивый голо:

— К сожалению, очистить трассы невозможно. Все астероиды летают по своим орбитам. И корабли тоже. Иногда их орбиты пересекаются, но это бывает крайне редко. Астероиды крупнее одного метра в диаметре в главном поясе летают на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга, так что шансы столкнуться с ними минимальны.

— Но мы же столкнулись⁈

— Нет. Небольшая коррекция помогла тайкун льече избежать такого столкновения. Радуйтесь, что у вас было приключение, ведь они случаются крайне редко.

У меня загорелись глаза от осознания такой удачи. Алефтина же поморщилась, но продолжать дискуссию не стала: зачем спорить, если каждый останется при своем мнении? Как я поняла, она очень не любила спорить с искином.

— Мы приземлились!

— Нет, прицерерились!

В сопровождении все тех же стажеров, мы потянулись по бесконечным переходам между тузиками. Сейчас мне были гораздо понятнее эти перемещения. Вот лестница на другой уровень, вот переходные шлюзы между тузиками, вот коридор вдоль многочисленных кают вроде той, в которой мы летели с Алефтиной.

Силы тяжести почти не было, так что без магнитных башмаков пришлось бы вспоминать технику использования лееров.

— Гравитация на Церере составляет меньше трех процентов от земной, — ответил на мой вопрос один из стажеров. — Здесь ты весишь в тридцать четыре раза меньше, чем на Земле!

— Если мы выйдем на поверхность, то можем улететь в космос? — спросил кто-то из идущих позади.

— Нет, конечно! — возмутился стажер. — Даже первая космическая скорость составляет на Церере пятьсот метров в секунду, а чтобы улететь в космос, нужна скорость не менее шестисот восьмидесяти метров в секунду. На это не способен даже реактивный ранец…