Вопросов мы ему задать не успели, поскольку должностное лицо очень формально кивнуло нам, и удалилось.

— Видишь, тебя оставили в покое, — радостно заявил Фил. — Мне крупно повезло, что я с вам познакомился, теперь знаю ваши страшные тайны!

— А сегодня что? Понедельник?

— Точно! Караул! Один физмат.

— Надо же подготовиться!

Вокруг стоял гул. Стажеры сориентировали поток в какой-то боковой проход, по которому мы добрались до еще одного зала, точнее, холла, уставленного диванами. Когда большинство испытуемых расселись, нас начали вызывать в каком-то хаотичном порядке — не по алфавиту, не по полу, не по каким-то другим признакам. Одновременно вызывали группы по десять человек, которых просили пройти в одну из аудиторий. Всего их было пятнадцать, то есть за один раз принимали по сто пятьдесят человек. Оставшимся предложили дожидаться своей очереди.

Алефтина угодила в первый поток, а нас Малабом и Филом поставили в очередь. Минут через десять-пятнадцать в третью аудиторию позвали следующую десятку. Это было странно, потому что никто из оттуда не выходил.

— Там есть другой выход. Не хотят, чтобы мы общались, — предположил Малаб.

В этот момент меня вызвали в четвертую аудиторию. Действительно, она была пустой, и в ней действительно была вторая дверь.

Посредине стоял длинный стол и стулья. Задачи по физике проецировались на одну стену, а по математике — на противоположную.

— Что делать-то? — спросил кто-то.

Мы были одни, так что вопрос повис в воздухе.

— Может, разберем задачи — кому что ближе, и решим их? — предложила я.

Высунулась, потому что углядела задачу по моему любимому тензорному исчислению. А если распределиться, то каждый решит то, что ему по силам.

— Наверное, — закрутили головами остальные.

— Беру третью и пятую по математике, — быстро сказала я.

Это было не слишком честно, обе задачи были по моим любимым темам.

— Оптику я бы тоже взял, ну ладно, — буркнул кто-то.

Каждый получил по две задачи. Какой-то парень взял две математических, из-за этого возник короткий спор, но тут две задачи по физике решила взять та самая девица, которая наехала на меня в спальне, Лян Лия.

Задачку по оптике со сферическими зеркалами я решила быстро, а вот тензорная оказалась с подвохом, но я эти фокусы хорошо знала, так что тоже справилась без проблем. Одновременно со мной закончил решать задачу один лохматый тип. Крутя головой, он спросил:

— Куда ответ-то писать?

Лян Лия ткнула в центр стола — надо же, а я не заметила, что там интерактивный экран. Быстро написав на нем номера задач и ответы, я огляделась и спросила: кому нужна помощь? Никто не ответил. Я присела на стул, но долго рассиживаться не пришлось — один за другим все писали свои ответы. Наконец, парень, решавший задачку с равнопеременным движением, отправил свой ответ. Двери — не те, в которые мы вошли, а противоположные — тут же распахнулись. Мы вышли и в сопровождении стажера отправились в столовую, где нас попросили подождать окончания тестирования.

Альки там почему-то не было. Да и вообще было всего человек сорок. Куда делись остальные?

— Не могут справиться со школьными задачками, — захихикали вокруг.

То и дело входили новые люди, а я все ждала Алю. Вот и она.

— Представляешь, каждый из нас решал все задачи. Самостоятельно! — сообщила она. — Потом мы ждали, когда придут и заберут ответы, но никто не приходил. Потом кто-то нашел экран для ответов… Но приняли ответы только у самого первого, а потом нас вытурили!

Вскоре подошел Фил, за ним Малаб. А там и обед подоспел. Опросив тех, кто приходил с экзамена, мы поняли, что задачи у всех были разными. То есть сравнивать нас по тому, кто быстрее и лучше их решил, было невозможно. Я вспомнила слова отца и поделилась своими предположениями:

— Скорее всего, это какое-то многоуровневое психологическое тестирование. Работа в команде, способ групповой выработки решения о последовательности выполнения заданий.

Алефтина приуныла — если так, то ее группа провалилась. Чуть позже появилась еще одна такая же группа, так что теперь у нас было уже двадцать человек, принявших если не неправильное, то неэффективное решение. Большинство в столовой посмеивались над ними, но я слишком переживала за Алю.

Самое смешное случилось к вечеру, когда столовая заполнилась почти полностью, а мы уже поужинали. В зал явилась группа, которая вошла в шестую аудиторию самой первой. Оказывается, все это время они дожидались экзаменаторов! Причем половина даже не попыталась решать задачи: «Зачем? Придет комиссия и даст задание». Так и просидели, бедняги, весь день без обеда и полдника!

Эти десять чудаков улучшили и без того всеобщее хорошее настроение.

После ужина нас заставили снова встать перед своими комнатами на квадраты. На сей раз ограничились ходьбой на месте. С полчаса мы вот так шагали, ошалев от однообразия упражнения. Потом голос и картинка с голо потребовали, чтобы мы начали шагать, высоко поднимая колени. Потом снова перешли на спокойную ходьбу. Когда мы, наконец, закончили, голос из голо посоветовал нам принять душ, выпить по стаканчику кефира и отправляться баиньки. Завтра нас ждет новое испытание. В столовой нас дожидался не только кефир, но и молоко и медовый напиток. А к ним печенье.

На следующий день для половины абитуриентов после завтрака начались испытания по биологии, а после обеда медицина, для другой половины — наоборот.

Мы с Филом попали в первую половину, а Аля с Малабом — во вторую.

Биология проводилась в классах, где были установлены сенсорные интерактивные экраны — туда запускали сразу по тридцать человек. Задача была одна у всех: используя генетический код, построить участок РНК и ДНК, содержащий… Далее у каждого был свой набор аминокислот. Задачка оказалась несложной, так что мой экран погас раньше других. Оглянувшись, я поняла, что все еще заняты конструированием.

— Нужна помощь? — спросила я, поднимаясь.

Однако помочь никому не успела, поскольку выходная дверь открылась и меня поманил стюард. То есть задания были явно индивидуальными. Когда я закрывала дверь, увидела, что в противоположную входит новая абитуриентка, и устраивается за моим столом.

«Отстрелявшиеся» снова собирались в столовой. Из тех, кто сдавал медицину, до самого обеда так никто и не вернулся, видимо их отправили отдыхать в другое место. Зачем, интересно, нужна эта конспирация?

— Связь, между прочим, не работает, — помахал коммуникатором Фил.

Я постучала по-своему, вызывая Алю, а затем Малаба. Отклика не было. Даже Фила, сидящего рядом со мной, вызвонить не удалось.

— Интересно, как они это делают? Это же индивидуальные коммы! — удивилась я, на них линки установлены, то есть личные агенты ИИ.

Киборги часто обвиняли нас, людей, в том, что мы высокомерно забываем об имплантах, вживленных в наши тела. Людей без имплантов не бывает. Чем мы лучше киборгов? Я ничего против киборгов не имею, но у них свои головы, а у меня своя. Одно дело — импланты жизнеобеспечения, другое — медицинские изделия улучшающие определенные свойства организма.

Импланты для контроля процессов старения клеток, регенерации ткани и устранения повреждений ДНК вживляются каждому человеку на Земле, Луне и Марсе при достижении ребенком трех лет. Я читала много медицинской литературы и никак не могла понять, почему в прошлом не ставили таких имплантов? Отец пытался объяснить, что тогда просто не знали этих технологий, но мне верилось с трудом — это же очень просто! Загар, радиоактивное загрязнение, канцерогены, вирусы и многое другое вызывают нарушения в цепочках ДНК. Имплант помогает оперативно справиться с этой бедой, не допуская наступления болезней. Другие импланты — для регулирования иммунитета —еще проще, но и их раньше не использовали. Мониторинговые чипы, контролирующие температуру, артериальное давление, уровень сахара в крови и другие параметры организма гораздо более громоздкие — пластинки почти в два миллиметра, поэтому их вживляют лишь перед началом четвертого школьного цикла, в шестнадцать лет.