Она плакала, судя по всему, не просто плакала, а ревела.

— Пэрри, мне так жаль, — выпаливаю я, и она выглядит так, будто вот-вот снова разрыдается.

— Чего ты хочешь, Лиам? — шепчет она, и боль в её голосе давит на меня, душит изнутри.

— Мне нужно объяснить.

— Объяснить что?

— Насчёт моей жены.

Она хватается за дверь, когда это слово достигает её ушей, костяшки её пальцев белеют.

— На самом деле все довольно просто… Ты женат или нет?

— Да, но...

— Тогда тебе нужно идти, — говорит она, закрывая дверь у меня перед носом

— Пэрри, пожалуйста. — Я в отчаянии бью кулаками по двери. — Я могу объяснить. Это не то, что ты думаешь.

Дверь снова распахивается, и на этот раз она не сломлена, она в бешенстве. Я никогда не видел Пэрри в бешенстве, честно говоря, это немного пугает.

— Реально? Эта фраза? «Это не то, что я думаю»? Как? Как я могу думать не то, Лиам? — спрашивает она.

— Она моя жена, хорошо, это правда, её зовут Эйприл, и она моя жена.

Она открывает рот, чтобы заговорить, но я перебиваю её. Мне нужно с это сказать.

Я не могу припомнить, чтобы мне когда-нибудь приходилось говорить кому-нибудь эти слова, но сейчас я собираюсь это сделать.

Если я не скажу этого сейчас, то не скажу никогда.

— Почти год назад она попала в автомобильную аварию. Она серьёзно пострадала, как её тело, так и мозг.

Я слышу, как она ловит ртом воздух.

Я смотрю на свои ботинки и изливаю душу о мучениях, в которые превратилась моя жизнь.

— Она уже не та женщина, что прежде. Она не знает меня, Пэрри, моя жена не знает, кто я такой. — Мой голос срывается.

— Лиам, — шепчет она с ужасом в голосе.

Я смаргиваю слезы и продолжаю:

— Сейчас она живёт со своими родителями. Я пытался жить с ней у нас дома некоторое время, но она боялась меня, я для неё чужой.

Пэрри медленно тянется к моей руке, и я позволяю ей взять её.

— Она поправится?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Говорят, что её мозг останется таким навсегда, она по-прежнему выглядит почти так же, но внутри она как ребёнок. У неё разум семилетнего ребёнка. Ей никогда не станет лучше.

— О, боже мой, — шепчет она, и я не могу даже взглянуть на неё. — Почему ты так спешил сегодня? Она не... С ней все в порядке, правда?

— С ней все в порядке. — Я быстро киваю. — У неё очередная лёгочная инфекция. Ее мама, Люсия, всегда выходит из себя, когда что-то случается. Она не хочет моей помощи, если только что-то идёт не так. Я пытаюсь жить дальше, а потом она просто втягивает меня обратно, когда ей это удобно.

Я чувствую, как из моих глаз текут слезы. Я сердито вытираю их. Я не имею права расстраиваться.

Я не должен был находиться здесь, на пороге её дома, в таком состоянии, после всего, что я сделал. Последний человек, который захотел бы утешить меня — это женщина, стоящая передо мной.

— Лиам, — говорит она, и я, наконец, набираюсь смелости поднять на неё глаза.

В её глазах больше нет ни гнева, ни боли, ни даже жалости… Есть только понимание и что-то ещё, чего я не могу определить.

Я смахиваю слезинку, скатывающуюся по моей щеке, и Пэрри бросается вперёд, обхватывая меня руками за талию, словно тисками.

Я опускаю голову ей на плечо и так же крепко прижимаю её к себе в ответ.

Мои слезы текут беззвучно, и, честно говоря, мне приятно выплеснуть некоторые эмоции, которые сегодня меня ранили.

— Ты должен был просто сказать мне, — шепчет она. — Я бы поняла.

— Я знаю, — шепчу я. — Я должен был это сделать, мне очень жаль.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти.

— Я мог бы сказать тебе то же самое. Я так сожалею о том, что произошло сегодня, я даже не могу представить, что ты тогда чувствовала.

— Забудь об этом. — Она отстраняется и заставляет меня посмотреть ей в глаза. — Но мне нужно кое-что знать, Лиам.

— Что угодно, — обещаю я. У меня больше нет секретов, я открытая книга, когда дело касается её.

— У тебя есть кто-нибудь ещё? Потому что я знаю, что мы никогда не говорили об этом и не договаривались, что мы будем единственными друг у друга...

— Есть только ты, веснушка, — быстро отвечаю я. — Я знаю, ты, наверное, мне не поверишь, но есть только ты, единственная, кого я вижу.

Лёгкая застенчивая улыбка появляется на её лице, и мне приходится мысленно ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда.

Я никогда не думал, что у меня будет шанс снова увидеть эту улыбку.

— Я верю тебе, но я больше не знаю, что делать, Лиам, я не могу вести себя как обычно, не с тобой, не после сегодняшнего. — Она пожимает плечами, и я слышу боль в её голосе.

Моё сердце разбухает у меня в груди, и я качаю головой, глядя на неё.

— Я тоже не хочу вести себя как обычно. Я знаю, что причинил тебе боль, а последние четыре часа были самыми худшими в моей жизни, поэтому я понял это.

— Понял что? — нерешительно спрашивает она.

— Что я влюблён в тебя. Для меня это не просто игра, это по-настоящему. Я люблю тебя, Пэрри, даже если это означает, что я сошёл с ума.

Она хихикает, её глаза блестят от непролитых слез.

— Я тоже без ума от тебя.

Пэрри

Я никогда не могла предположить, что все может обернуться таким образом.

Он сломленный мужчина, теперь я это вижу.

Иногда в нем чувствовалась какая-то нерешительность, но я списывала это на нетрадиционный характер наших отношений, хотя на самом деле за этим стояло нечто гораздо большее.

Он прятал демонов, которых я даже не могу понять.

— Зайди внутрь, здесь холодно.

Он колеблется, вероятно, из-за Тревора и его угроз, но все равно позволяет мне завести себя в дом.

Я закрываю дверь, оставляя за ней холодный воздух.

Он дрожит, как будто не осознавая, насколько ему холодно.

Я веду его в гостиную, и мне достаточно только взглянуть на Мэдди и Тревора, чтобы понять, что они услышали все, что он мне сказал.

В каком-то смысле я рада, это избавит меня от необходимости пересказывать им.

Я и без того чувствую себя виноватой из-за того, что они узнали обо мне и Лиаме, чтобы делиться новыми секретами.

Они поднимаются на ноги, и Мэдди вытирает слезу с глаза.

Лиам смущённо смотрит на них, и я уже собираюсь попытаться прояснить ситуацию, когда Тревор начинает говорить:

— Мы не хотели подслушивать, но стены тонкие… Мне очень жаль, что с тобой это случилось, друг, это тяжёлый удар.

Лиам кивает в знак признательности.

— Спасибо, я э-э… ценю это.

— Мистер К, мне очень хочется обнять вас, но я думаю, что сегодня вечером мы все перешагнули достаточно черт, — говорит Мэдди, стоя рядом с Тревором и раскачиваясь взад и вперёд на пятках.

— Я думаю, что это, наверное, правда. — Лиам посмеивается, но даже сквозь его улыбку его усталость для меня очевидна.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, что твой секрет в безопасности с нами, мы не из тех людей, которые будут стучать на друзей.

— Спасибо, — отвечаю я. Я знаю, что они разговаривают с Лиамом, а не со мной, ведь я и так знала, что они никогда никому не расскажут, но ещё я понимаю, что он устал. Я вижу, как сильно он измотан.

Я поворачиваюсь к нему.

— Могу я пойти с тобой домой, остаться на ночь? Я не думаю, что кто-то из нас должен оставаться сегодня один.

Он протягивает руку и обхватывает мой подбородок.

— Это лучшая мысль, которую я слышал за весь день.

***

Мы прижимаемся друг к другу, покрывала натянуты до наших подбородков.

Мы не делали ничего, кроме поцелуев, но этого достаточно.

Мне просто нужно знать, что он здесь, и я думаю, это все, что ему тоже нужно от меня. Утешение.