Дальше у меня что-то спрашивали, но я слушала в полуха, и только когда с моих губ сорвалось нетерпеливое «Да!», я поняла, что всё. Мы действительно связали наши жизни вместе. Оборотень и ведьма. Неслыханное дело, но нас это совсем не волновало.

Геральд начал медленно наклоняться ко мне, чтобы сорвать с моих губ поцелуй, но уже не как возлюбленный, а как муж. Именно в этот момент рядом раздался противный и знакомый голос.

— Ну всё! Видите, поженились, значит, я спор выиграл! А теперь хватит миловаться, мне срочно нужен праздник и банкет!

Винсент!

Я уже была готова прибить котика, который в своём репертуаре решил испортить такой прекрасный момент, но Геральд успел поймать моё лицо в свои руки.

— Накормите этого засранца, — коротко приказал он, и прежде чем я успела возразить, что вообще-то фамильяру стоило бы всыпать плетей (хотя я и была категорически против телесных наказаний, но тут и правда сколько уже можно? Допёк!), Геральд решительно накрыл мои губы своими.

Геральда всё же лишили титула генерала. Я честно злилась по этому поводу, но не больше трёх часов. Мой новоиспечённый муж, как оказалось, прекрасно знал несколько способов, чтобы меня отвлечь и увлечь, и нет, речь шла не только о поцелуях. Хотя и их хватало.

Геральд сдержал своё обещание, и мне выделили буквально огромные комнаты, в которых я могла устроить свою лабораторию. Учитывая, что деньги у моего теперь уже мужа были, я ударилась в активный шопинг.

Винсент пытался меня остановить, намекая, что если я продолжу в таком же духе, то оборотень решит, что я слишком дорогая версия жены и точно обменяет на кого-то экономически более привлекательного. Но сам Геральд только смеялся и целовал меня в макушку.

А уж учитывая, сколько у оборотней оказалось совершенно не изученных ведьмами растений, из лаборатории меня удавалось вытаскивать с большим трудом. Ну разве что только чтобы поесть, поспать или исполнить свои супружеские обязанности. С последним с лёгкостью справлялся оборотень: он просто подходил и начинал медленно целовать чувствительное местечко на моей шее, и все мысли и запал заниматься наукой буквально выветривались у меня из головы.

Очнулась я только примерно через пару месяцев, когда лаборатория уже была полностью обставлена по последнему слову науки.

— А как же вожак? — поинтересовалась я у своего мужа. Мне очень хотелось спросить о подруге, потому что я искренне за неё переживала, но я прекрасно понимала, что не могу этого сделать, не скомпрометировав Амину. А Геральд, хоть и в отставке, но связей у него хватало, а значит, единственная дорогая мне ведьма могла влипнуть по самые уши. Конечно, мне этого не хотелось. Но что я вообще могла сделать в этой ситуации? Попытаться отправиться во дворец и образумить подругу? Это тоже было очень рискованно и неизвестно, чем могло обернуться не только для меня, но и для неё. Пускай мы поженились с Геральдом, но отношение ко мне до сих пор было весьма настороженным, даже со стороны слуг, и я прекрасно понимала, каким хрупким было это доверие. Стоит только совершить одну ошибку, и его не удастся восстановить уже никогда.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — отмахнулся Геральд. — Я вообще не хочу, чтобы ты лезла в политику, это ничем хорошим не закончится! Давай лучше ты начнёшь принимать у себя пациентов. У меня на землях немало оборотней с самыми разными недугами, а ты всё-таки как-никак ведьма и прекрасно в этом разбираешься.

Мне этот ответ не очень понравился, но Геральд был по-своему прав, так что не прошло и недели, как я начала приём первых оборотней.

Поначалу ко мне шли недоверчиво и настороженно. В основном слуги самого поместья, потому что они были со мной знакомы, но постепенно слухи о том, что я на самом деле помогаю, разнеслись далеко, и ко мне выстроилась настоящая очередь.

— Вот видишь! А я тебе всегда говорил, что ты станешь известным и состоятельным врачом, — комментировал всё происходящее мой фамильяр, который на местных харчах так разъелся, что сейчас больше напоминал небольшого кабанчика, нежели котика. Но его такие изменения совсем не смущали, потому что он искренне считал, что хорошего фамильяра должно быть много. Я же и Геральд предпочитали не комментировать эти утверждения. Слишком драгоценным для нас было то трогательное счастье, которое мягким огоньком зажигалось внутри каждый раз, когда мы касались друг друга.

Конец