— Давайте оставим распущенными, нам ведь ещё одеваться, и я бы не была против хоть что-то перекусить, — смущённо призналась я. Что поделать, я ведьма, чем больше нервничаю, тем больше есть хочется. Одна радость — при правильных потоках мы всё равно не толстеем.

Одна из оборотниц только хмыкнула, но тут же, не споря, поспешила на выход. Меня же укутали в халат и отправили обратно в спальню из купальни.

— Вы сможете сами намазаться кремом? — встревоженно поинтересовалась у меня оборотница, а я удивлённо фыркнула в ответ и поспешила забрать у неё из рук небольшую баночку, которая очень приятно пахла. Говорить о том, что я бы никогда не позволила, чтобы меня массировал посторонний человек, было как-то неудобно. Так что я просто присела на кровать и вновь понюхала баночку.

— Прекрасное средство, не только пахнет приятно, но и ускоряет наступление беременности, — с важным видом сообщил мне Винсент, подходя ближе, а баночка чуть было не выпала у меня из рук.

— Ты не нервничай, это такая традиция. Оборотни вообще очень чутко относятся к своему потомству, не то что ведьмы, — заметил кот. — Ты помажь немного, чтобы никто не обиделся, хотя бы запястья и под коленями. Там всегда сильнее пахнет, так что будет ощущение, будто ты с ног до головы вымазалась, — подсказал мне фамильяр, и, несмотря на то что мне хотелось сказать что-то очень резкое, я просто поспешила последовать его совету.

И вовремя, потому что я как раз успела намазать оговоренные места, как из ванной вышла оборотница, а вторая вернулась с большим подносом, на котором было множество всякой всячины: и свежий хлеб, и фрукты, и мясная нарезка всех возможных сортов и видов.

— Говорю же, что тут оставаться надо хотя бы ради еды, — тут же попытался всё испортить Винсент, но я не среагировала.

— Я сейчас пойду принесу платье, а пока ещё расчешу с маслом волосы, чтобы они совсем блестели, — тут же заявила вторая. Мне же не оставалось ничего другого, как заняться самым важным, а именно едой. Думать о том, что совсем скоро я пройду к алтарю рядом с Геральдом, было одновременно страшно и непривычно, так что я гнала эту мысль куда подальше. Вместо этого я старалась как можно быстрее съесть как можно больше. Винсент не отставал и тоже весьма эффективно пристроился к блюду, которое принесли мне. Я даже не пыталась отогнать этого наглого засранца — просто знала, что это бесполезно и ни к чему хорошему не приведёт. В результате злой буду не только я, но и кот. Так себе перспектива для свадьбы.

Пока я ела, оборотницы умудрились меня причесать и даже как-то уложить волосы, ну или сделать с ними что-то эдакое, потому что сейчас мои волосы выглядели длиннее и шикарнее, чем когда-либо раньше. Затем, не теряя времени, они принялись одевать меня в свадебное платье, которое за ночь каким-то мистическим образом умудрились не только подогнать по моей фигуре, но и снабдить дополнительной вышивкой.

Я оглядела себя в зеркале и была вынуждена признать, что выглядела просто восхитительно, хотя сама никогда бы не выбрала для свадьбы белое. Да и как я могла, ведь ведьмы обычно выходили замуж в красном. Я даже в обычной жизни белое не носила, логично считая, что этот цвет делает меня блеклой и невнятной. Но тут оттенок был подобран настолько точно, что казалось, будто моя кожа буквально светится изнутри.

— Ну, красавица получилась, — даже Винсент согласился, хотя обычно ждать от этого котяры доброго слова можно было очень долго.

На меня надели ещё и фату, которая скрыла моё лицо. Странная традиция на самом деле — разве жених не хочет точно знать, что берёт в жёны ту самую? Но я не стала возражать, была слишком взволнована. Мне до сих пор было очень сложно поверить в то, что вся эта история с лечением и побегом заканчивается вот прямо сейчас и таким образом.

Тем временем у выхода меня встретили сразу двое очень серьёзных молодых оборотниц суровой наружности, которые, как оказалось, были назначены для моего сопровождения. Так мы и отправились. Две оборотницы впереди, я посередке, а завершали нашу процессию два суровых молодых человека.

— Чтобы даже если захотела, не сбежала, — поспешил неудачно пошутить мой котик. Впрочем, я на эту глупость только прыснула, что весьма помогло мне немного расслабиться и отключить голову.

По мере передвижения по ещё спящему замку моё напряжение только возрастало. Хотя спящим сейчас это место можно было назвать с очень и очень большой натяжкой. То тут, то там тихими тенями проносились слуги, но больше никого не было.

— Не волнуйся, осадное положение ещё не ввели, — язвительно заметил Винсент, а я уже сурово посмотрела на него, чтобы как следует шикнуть на поганца, потому что явно ни время, ни тема его шуток не подходили. Вот только моего фамильяра было не так просто смутить. Что поделать, тертый калач!

Но именно в этот момент мы остановились возле огромных двухстворчатых дверей, и все лишние мысли буквально вылетели у меня из головы, уступив место волнению. Всё же я раньше замужем не была и даже на свадьбах не присутствовала, так что о том, что и как будет происходить, я могла знать только теоретически. Это весьма нервировало, особенно тот факт, что замуж я выходила ещё и за оборотня. Может, у них есть какая-то традиция кусать невесту за шею или что-то в таком духе?

Нет, это просто всякий бред лезет в голову от нервов. Нет у них ничего подобного!

Но именно в этот момент двери распахнулись передо мной, и я тут же забыла, о чём только что думала, потому что передо мной предстал невероятно красивый зал. Или лес? Может быть, зал-лес? Что это, я сказать затруднялась, может, просто какая-то невероятная оранжерея. Да, скорее всего, именно так. Потому что мы одновременно оказались и в лесу, и в здании. Мои ноги вместе с лёгкими башмачками буквально потонули в глубоком зелёном мху, который здесь заменял пол. Откуда-то лилась мягкая и очень нежная музыка, настолько похожая на пение птиц, что было даже непонятно, была ли это музыка или всё-таки пение. Именно в этот момент полумрак помещения разрушил первый луч солнца, а у меня перехватило дыхание от той красоты, которая буквально обрушилась на меня. Здесь было множество растений и птиц, а также немало цветов, которые тут же начали открываться, ловя первые лучи солнца. Но самое главное было не это, главное было то, что там, впереди, у красивого переливающегося водопада, от которого фонило магией даже до сюда, стоял и смотрел на меня Геральд.

От его взгляда у меня в лёгких резко закончился воздух, а перед глазами заплясали чёрные мошки. Никто и никогда не смотрел на меня вот ТАК!

В его глазах словно поместился целый мир, и этот мир манил, звал меня и признавал своей. Своей частью.

Вся красота вокруг, если не поблекла, то потеряла своё значение. Ну, красиво и красиво. Были только глаза Геральда. А ноги сами буквально понесли меня к нему вперёд по пышному зелёному ковру. Это что, мох?

А хотя какая разница? Меня сейчас это совершенно не волновало, гораздо больше мои мысли занимала буквально физическая необходимость коснуться моего оборотня. Убедиться в том, что всё это мне не кажется, что всё это не сон.

А когда наши пальцы наконец коснулись друг друга, мне показалось, что весь мир вспыхнул огромной радужной вспышкой, одновременно сузившись до одного лица, столь знакомого и, как выяснилось, неимоверно важного.

Рядом что-то говорил незнакомый оборотень, что-то про верность до гроба и клятвы, которые нас свяжут на века, но я слушала в полуха, потому что всё, что меня на самом деле интересовало, было в тёмных глазах напротив, которые сейчас смотрели на меня так, что по венам буквально разносился огонь.

— Согласен ли ты взять эту, кхм, женщину в жёны и пойти с ней рука об руку по жизни? — спросил всё тот же голос, и у меня внутри всё буквально обмерло и зазвенело.

Мне было невероятно важно услышать, что Геральд и правда этого хочет, что это на самом деле то, о чём он мечтает.

— Да, — сказал он коротко, а во мне буквально взорвался настоящий фонтан счастья, и лицо осветила просто сумасшедшая улыбка.