— Доставляют люди? — Ит удивился. — Обалдеть можно. Хотя, наверное, тут такие правила.

— Так и есть, — подтвердил Скрипач. — Техника используется по минимуму, у коптов, если я правильно помню, то же самое. Курьер, кстати, болтливый попался. Он сюда много лет мотается, и поэтому всё про всех знает.

— Вот даже как? И чего ты уже успел из него вытрясти? — с любопытством спросил Ит.

— До фига, — ухмыльнулся Скрипач. — Давай, садись есть, и я тебе всё расскажу. Во-первых, хитрый Клавис — глава поселка, но всем новеньким про это ничего не говорит. Смотрит на реакцию. Во-вторых, до нас тут жил человек, которого звали Старый Бон, и который курьеру категорически не нравился. Говорит, он был брюзга, скрытный очень, и всегда старался от курьера побыстрее избавиться. На контакт не шел категорически, заказывал готовую еду, синт-мясо, и крупы в большом количестве.

— Крупы? — удивился Ит. — Мы с тобой тут круп не нашли.

— Пока да, — кивнул Скрипач. — Виджи, так курьера зовут, сказал, что в него по несколько пакетов круп всегда было в заказах. Ладно, это мы найдем потом. В-третьих, по словам, опять же, Виджи, слежки тут практически нет…

— Ага, да как же, — хмыкнул Ит.

— Вот и я о том, — покивал Скрипач. — Слежки, значит, почти нет, поэтому делать можно практически что угодно, но за пределы поселка далеко лучше не ходить. В общем, повторил примерно то же самое, что и Клавис. По всей видимости, у них одно задание: предупредить возможные побеги, заранее хорошенько напугав.

— Ну, кто бы сомневался, — кивнул Ит. — Что на счет города?

— Город довольно далеко, до него больше двухсот километров, — ответил Скрипач. — Называется он Септантрио…

— Рыжий, тебе не кажется, что они тут помешаны на латыни? — спросил Ит. — Про этот город мы, кстати, довольно много слышали в Саприи. Он не маленький, там почти триста тысяч население, если не больше, и…

— Четыреста, — ответил Скрипач. — Я уже всё посмотрел. Четыреста с лишним тысяч человек, выход к морю есть, синяя полоса имеет отвод к ним, причем постоянный, в городе много китайцев, которые в этой местности разводят северную ягоду, и ещё какие-то диковины выращивают, про которые мы представления не имеем. Но это ладно, интересно другое.

— И что же? — Ит взял с тарелки гренку.

— У них явно какие-то тёрки с югом, — Скрипач пододвинул Иту банку с джемом. — Местные знатоки латыни юг не любят, и это заметно. Виджи стал расспрашивать, за что нас сюда сослали, я ответил, что из-за старого семейного дела, а он сказал, что от южного совета другого и ждать не приходится. Скоро вообще просто так присылать будут всех подряд, лишь бы избавиться. Надо будет потихоньку узнать, в чём причина.

— Когда-то давно я слышал, что юг постоянно сбивает северу поставки и портит запланированные маршруты, — задумчиво сказал Ит. — Транспортники построили Холм переноса в южном полушарии, поэтому у юга более выгодная позиция для поставок, как ты понимаешь. Ладно, собственно, нам-то что?

— Пока точно ничего, — подтвердил Скрипач. — Нам бы как-то мозги в кучу собрать, для начала, и понять, что делать дальше.

— Про мозги согласен, — кивнул Ит. — Нужно прийти в себя и освоиться. А дальше посмотрим. Слишком это всё давит, и слишком много всего одновременно получилось и случилось, — добавил он. — Поэтому предлагаю остановиться, выдохнуть, осмотреться получше, и только потом действовать. Ага?

— Ага, — согласно кивнул Скрипач. — Давай сперва дом в порядок привести попробуем, наверное. Кстати, Виджи сказал, что он может вывезти старые вещи на утилизацию, если мы их соберем и нормально упакуем. Мне лично совершенно не хочется закапывать это всё, как посоветовал Клавис.

— Согласен. Сделаем список для новой доставки, соберем вещи, а потом его вызовем, — предложил Ит. — И ему меньше мотаться, и мы тут порядок наведем.

— Вот и решили, — резюмировал Скрипач.

Большую уборку начали с самой захламленной комнаты, и оказалось, что поступили правильно: после того, как большая часть вещей оказалась на улице, в доме сразу стало меньше пахнуть старостью и запустением. Вещи пока что сложили под большой сосной, поближе к дороге, вернулись в дом, перекусили, и отправились мыть ванную.

— Помыться хочется, — жаловался Скрипач. — Но тут слишком грязно, да еще и стояло это всё без надзора полгода. Давай это всё вычистим хорошенько, и вечером устроим помывку. Как идея?

— Отличная идея, — одобрил Ит. — Жалко, сканера никакого нет. Я бы биологию посмотрел, на всякий случай, но придется обойтись тем, что есть.

Ванная комната была небольшая, но провозились с ней два с лишним часа — основательно промыли стены, потолок, и пол, отмыли неглубокую емкость самой ванной, потом привели в относительный порядок систему, оказавшуюся неожиданно хорошей. Система позволяла менять режимы подачи воды, отлично делала имитации облака и тумана — Скрипач, к слову, эти режимы очень любил, и обрадовался, когда их обнаружил — и повеселевший Скрипач заявил, что он будет мыться вторым, потому что его отсюда будет очень непросто вытащить.

— Как скажешь, — кивнул Ит, когда они закончили с уборкой, и перенесли в ванную средства, которые заказали для мытья. — Выгнать тебя из ванны мог только Кир. Ты сдавался, предчувствуя неминуемую расправу.

— Ещё Лийга могла, — вздохнул Скрипач. — Я её почему-то слушался. Самому странно.

— Могла, — кивнул Ит. — Я её тоже слушался. Теперь я об этом жалею.

— Почему?

— Да потому что мы её точно так же послушались в последний раз, тогда, в локации, — Ит отвернулся. — Если бы не послушались, они обе остались бы живы.

— Не говори так, — попросил Скрипач. — Они ведь…

— То, что они с собой сделали, рыжий, это ужасно. И это не жизнь, — тихо сказал Ит. — Да, они не мертвы в общепринятом понимании этого слова. Но они теперь навечно заперты. Одна — в под-маске Сети, через которую активировала проход, а вторая — в точке образования самого прохода. Ключ остается в замке, помнишь? Когда я думаю об этом, мне делается просто физически плохо.

— Кто бы говорил, — горько произнес Скрипач. — Ты у нас будто не мастер художественного самопожертвования.

— Я сижу здесь, и говорю с тобой. А они… — Ит осекся. — Никогда себе не прощу то, что я это допустил. Что позволил себя обмануть. Вот честно, рыжий, я не ждал этого. Ты, кажется, тоже.

— Твоя правда, — подтвердил Скрипач. — Мне казалось, что они играют с нами в какую-то игру, что тянут время, что сами не знают, что делать дальше. А они знали. И всё решили заранее.

— Меня это пугает, — признался Ит.

— Что именно?

— Наша душевная слепота. Мы должны были понять, должны были догадаться, — с горечью произнес Ит. — А в результате…

— Лийга Сэфес, — Скрипач вздохнул. — Не исключено, что это было её рук дело. Сам же знаешь, они, при желании, вполне могут воздействовать и брать под контроль того, кого требуется.

— Нас? — Ит покачал головой. — Нет, не могут. Нас точно не могут. Да и не делала она ничего, просто мы были слишком заняты своими мыслями и надеждами, особенно после «Азбуки», и не обратили внимания на то, на что его следовало обратить. И что в результате? Они остались там, а мы — в тюрьме. В неплохой тюрьме, конечно, вот только свободой эта тюрьма не является. И сделать мы пока ничего не можем.

— Начинается сеанс самоедства, — с отвращением в голосе сказал Скрипач. — Так, хватит. Иди мыться, а я пока поесть разогрею. И не говори больше ничего! Ты как начнешь, так сразу удавиться хочется.

— Хочется, — согласился Ит. — Но, к сожалению, нельзя. Ладно, я пошел. Чего ты там греть собираешься?

— Там какие-то овощи в соусе были, и местный хлеб. Злаковый. Иди, иди, а то заладишь это всё снова, а с меня на сегодня довольно уже. Ит, пошел вон, кому говорю!

Вода оказалась на удивление хорошая, в меру мягкая, и лишенная посторонних запахов. Видимо, у этого модуля своя скважина, понял Ит, и решил, что позже с этим вопросом нужно будет разобраться, и всё досконально узнать. Так, на всякий случай. Он чувствовал, что просыпались сейчас старые профессиональные привычки: если ты оказался где-то в новом месте, собери информацию о нём максимально, насколько это возможно, потому что любая информация может впоследствии пригодится, и ты никогда не будешь знать наверняка, что именно окажется важным. Информации на данный момент уже немало, но это далеко не всё, разумеется. Поэтому отдыхаем, собираемся с мыслями, и только после этого определяемся с планами — сперва краткосрочными, потом долгосрочными.