— А, нет, показалось… — вздохнула Адель и проводила ребят к двери прощальным взглядом.

До наставнической они дошли в тишине. На удивление, даже Лиля удержалась от издевок. По дороге она лишь ехидно улыбалась, периодически поглядывая на экран смартфона с брелком-зайчиком.

— Ева, заходи, — пригласила ее внутрь Дарья. — Лиля, подожди у двери.

— А мы? — спросил Алекс.

— Вы… — наставница на мгновенье задумалась. Она поправила футболку с эмблемой «Луча», съехавшую на бок, затем смерила их по очереди пристальным взглядом и произнесла: — Вы мне, в общем-то, не нужны. Можете идти.

— А зачем мы тогда?.. — начала было Зара, но Алекс, не дав ей договорить, дернул ее за руку и потащил за собой по коридору.

— Только осторожнее там! — крикнула им вдогонку Дарья. — Беременных в 17 мне тут еще не хватало, — пробурчала она себе под нос и вошла в наставническую следом за Евой.

— Дело есть, — произнес Алекс, заворачивая за угол и отпуская руку Зарины.

— Звучит так, будто ты сейчас предложишь мне стать наркодилером, — усмехнулась она.

— Я серьезно, — поджал губы Алекс.

Целон и Солнце, умоляю, только не разговор о чувствах…

— Я потерял Алинину подвеску. У нее сломался замок. Я взял, чтобы починить и… — парень виновато понурил голову, проводя рукой по кудрям. — Не поможешь найти?

Зара вздохнула одновременно облегченно и озадаченно.

Ну хотя бы не сопливые признания в любви. И на том спасибо.

— Когда это было?

— Вчера. Я зашел к ней утром в комнату, чтобы… — Алекс замялся. — Ну, чтобы просто поболтать, в общем-то. Мы просто говорили, правда.

— Слушай, Алекс, ты можешь мне не отчитываться, — засмеялась Зара. — Общайся, с кем, как и когда хочешь. Мы же не…

Она посмотрела в глаза парня, в полумраке коридора кажущиеся двумя осколками ночного неба. Его взгляд был таким доверчивым, просительным и нежным, что она не смогла закончить фразу.

Я должна сказать ему, что мы друзья. Не пара и никогда ей не будем. У нас просто не выйдет. Я не люблю его так, как он любит меня. Да, он мне нравится. Да, он мне дорог. Но этого не хватит, чтобы остаться.

Мы с тобой из разных миров, Александр. Само наше общение — ошибка, нарушающая равновесие Вселенной. Мы не должны были встретиться.

Зара приоткрыла губы, желая произнести это вслух, но так и не смогла вымолвить ни слова. Алекс нахмурил брови и задумчиво посмотрел на Зарину. Подойдя поближе, он машинально убрал с ее лица выбившийся из прически локон, затем провел рукой по щеке и коснулся пальцем раскрытых губ. Зарина попыталась поймать взгляд Алекса и дать понять, что он перешел черту, но у нее не вышло. Синие глаза блуждали по губам девушки, будто их хозяин забыл о существовании остального мира, всех остальных миров, и давно уж впал в свою собственную реальность.

— Что на этот раз? — попыталась усмехнуться Зарина, но вышло как-то сдавленно.

— Крошка.

Он смахнул налипшую на блеск крошку хлеба и отстранился. Зара, от напора Алекса уже успевшая вжаться в стенку, выдохнула и покосилась в сторону спасительной лестницы.

— Куда ты пошел после комнаты Али? — спросила она, опуская глаза и прочищая горло. — Надо восстановить хронологию событий, чтобы понять, где ты мог обронить подвеску.

— Зашел к себе в номер, — начал вспоминать Алекс, смущенно проводя рукой по волосам. Кажется, в отличие от Зары, он не мог так быстро перестраиваться с романтики на рутину. — Сходил за кипятком к кулеру. Попил чай. Дал пару мужских советов Виктору, а затем пришел к вам в 314.

— Пару мужских советов? О том, как правильно стирать носки, чтобы девчонкам не приходилось обходить казарму за километр?

— И это тоже, — усмехнулся Алекс. — Сказал ему быть осторожнее с Лилей. Она им откровенно пользуется, а он, доверчивый, и не замечает.

— Откуда ты знаешь? — бросила за спину Зара. Она шла по лестнице впереди. — Может, у них «любоффь»?

— Если и любовь, то только «любоффь», как ты говоришь. Не настоящая, а так, надуманная, наигранная, — махнул рукой Алекс. — В настоящей любви люди дают и берут в равной степени. А если чаша весов перевешивает в одну сторону, людям стоит задуматься, не пригрели ли они у себя на груди змею. Какого-нибудь манипулятора или абьюзера, отравляющего их жизнь.

— Ты сейчас говоришь о здоровых и нездоровых отношениях, но не о любви, — покачала головой Зарина. — Любовь бывает разной. А ты опять все делишь на черное и белое. Люди не всегда любят «правильно». Не определившиеся в жизни мышки влюбляются в абьюзеров и млеют от мысли, что за них все решит другой. Манипуляторы находят себе покладистых жертв, которым будет в радость кататься вместе с ними на эмоциональных качелях. Инфантильные и мягкие находят черствых и практичных, плюются от их рациональности, раздражаются от их излишней приземленности, но все же видят в них поддержку и опору, покупаются на их надежность и остаются. Все люди разные. И далеко не всем им подходит шаблон идеальной любви.

— Быть может, и не подходит, но к нему стоит стремиться, — уверенно произнес Алекс, открывая дверь 310. За разговором Зара и не заметила, как они сюда дошли.

Расстрел — алена швец.

— Курьер прибудет через час. Пойди собери вещи и попрощайся с ребятами, — произнесла наставница, выпроваживая Еву за дверь и меняя ее на Лилю. — Твой дар пока развит слабо, но со временем и с помощью наших специалистов ты сможешь развить его вплоть до боевой магии. Поздравляю, это прекрасная способность, Ева! В МежМине ты всегда сможешь найти ей применение.

Ева искренне улыбнулась и направилась в свою комнату. Она и впрямь была рада внезапно открывшемуся дару. Хоть пока Ева толком и не могла им управлять, с ним она чувствовала себя уверенней. Теперь она была сверхом. Ей подчинялась сама стихия, а значит, она была сильной. Значит, теперь ей не нужно было прятаться в шкафу, когда в квартиру ломились гаишники, в который раз, по словам вечно пропадающего где-то ночами брата, перепутавшие их дверь с соседской. Ей не нужно было убегать на крышу, когда брат приводил домой своих странных друзей, и там плести колечки из бисера, вздыхать и ждать, когда все это закончится. Не нужно было, возвращаясь домой, встречать каких-то парней с ломом и битой, выходящих из выломанной двери ее квартиры. Бинтовать брату руку, убирать с потрепанного ковра осколки маминой любимой вазы и молчать, когда папа спрашивал, куда делась, когда-то спрятанная им в этой вазе заначка. Слышать ночные ссоры брата с родителями и видеть, как те снова и снова выкидывают его вещи из квартиры, а через неделю опять затаскивают их обратно. Ждать и верить, что однажды она закончит школу, поступит в университет где-нибудь на Сахалине или в Калининграде — не важно, лишь бы подальше — и наконец уедет отсюда.

Ева прошла на балкон и прижалась лбом к холодному стеклу. За окном беспечный ветерок гонял по все еще зеленому газону стайки разноцветных листьев. Те шуршали, подпрыгивали и кувыркались, пытаясь обогнать его и скрыться где-нибудь в можжевеловых зарослях на краю лужайки. Холодное осеннее солнце украшало поталью стены соседнего корпуса. Через 2 часа, после процедур, там начнется первая на сегодня лекция, а Ева в это время будет на другом балконе в специальном филиале «Луча» для сверхов, уже раскрывших свои дары. Если там, конечно, есть балконы. Миранова с Дарьей так толком ничего и не рассказали Еве о том, что ее ждет. Больше говорили о МежМине и его великой миссии, о том, что теперь Ева станет частью этого огромного механизма, «маленькой, но чрезвычайно важной шестеренкой». Она разовьет свою способность, пройдет специальные курсы, получит должность и будет работать на благо МежМина. Все это Ева уже не раз слышала на лекциях. Только тогда эти слова были обращены не к ней конкретно, а ко всем ученикам. После подобных уверений Мирановой девочки обычно многозначительно переглядывались и поджимали губы. Позже в комнатах они обсуждали «подозрительную улыбку» Агриппины Геннадьевны, ее «загадочные» речи и думали, как бы еще так исхитриться, чтобы не дай бог не раскрыть ей свой дар. Ева сидела тогда с ними и тоже об этом всем говорила, но в глубине души надеялась, что все это они просто надумали.