Это и должно было стать приманкой. План состоял в том, чтобы прикрепить эти данные к анонимному письму и подставить его под нос "Акуле".

Скептицизм прозвучал первым.

– Неужели "Акула" клюнёт на такую наживку? – прозвучал неуверенный голос.

Пирс обычно тут же взял бы инициативу на себя и начал бы успокаивать Уитмера, объясняя нюансы. Но сейчас Пирс молчал. Взгляд его через экран был странно сосредоточен, будто за этой тишиной скрывался другой план. И хотя внешне Пирс не пытался остановить, его глаза выдавали напряжение; срабатывала интуиция: у Пирса свои соображения, и они не совпадали с открытой линией.

– Если противник заранее почувствует ловушку, не потеряет ли она силу? – прозвучал практичный вопрос.

– Неважно, – ответили уверенно. – Даже подозревая подвох, "Акула" влезет. Она не боится ловушек – она их использует.

Ловушка для акул строится не как для неопытных: тут не просто подброс приманки, а тщательно продуманный трюк. Если соперник решит "сжечь троянского коня", полагая, что внутри солдаты, а на деле там бомба – проигрыш всё равно неизбежен. Главное – каким окажется сам трюк.

Письмо было отправлено. С экрана исчезли последние полосы текста, и в комнате повисло напряжённое ожидание: теперь оставалось одно – дождаться, когда противник ухватится за наживку. А за окном, казалось, сжималось предчувствие грома: ветер шуршал в ветвях, и где-то вдали зазвонил будильник – маленький удар времени по тонкой поверхности большого дела.

В штаб-квартире "Shark Capital" атмосфера была натянута, словно струна. Сотрудники то и дело бросали настороженные взгляды на стеклянный кабинет на втором этаже, за прозрачной стеной которого возвышалась фигура Декса Слейтера – Великой Белой Акулы. На первый взгляд его лицо оставалось спокойным, почти холодным, но стоило всмотреться внимательнее – сквозь стекло просачивалась едва уловимая угроза, как ледяное дыхание хищника перед броском.

До собрания акционеров оставалось двадцать четыре дня. Баланс сил складывался в пользу Акулы: 40% голосов против 31% у Уитмера. Но висели в воздухе ещё 7% неопределившихся институционалов и 17% розничных инвесторов. Обычно такие мелкие держатели акций редко приходили голосовать. Но в этот раз всё было иначе – скандалы и споры гремели по всей стране, и даже самые равнодушные держатели вдруг потянулись к бюллетеням. Итог мог измениться в любой момент, словно ветер переменил направление.

Мысль грызла изнутри: "Не слишком ли поспешно?" Ведь именно Великая Акула поднял розничных акционеров на ноги, когда предложил пустить средства от продажи "Harbor Lobster" на специальный дивиденд. Но этот козырь растаял прямо в руках – деньги ушли на внезапное приобретение нового бренда. Ход оказался совершенно неожиданным. А затем последовал ударный отчёт, резонансная история с безлимитным хлебом и сэндвичами…. Цепочка шагов, которые предугадать было невозможно. То, что начиналось как уверенный разгром соперника, обернулось изнурительной схваткой.

Теперь это была дуэль, в которой на кону стояла репутация. Поражение означало бы крушение карьеры, превращение хищника в беззубую рыбу в глазах публики.

Рука с силой опустилась на стеклянную поверхность стола. "Трижды…" Ошибка первая – проморгать сделку с покупкой. Ошибка вторая и третья – позволить противнику обернуть отчёт и скандал с хлебом против себя. Но это были уже не ошибки – это были поражения.

Глухой треск пронзил тишину. Стекло со стола сорвалось вниз и разлетелось на осколки, рассыпавшись по полу звонкой россыпью. Острый запах пыли и стекольной крошки ударил в нос.

– Всё в порядке? – в комнату ворвались менеджер проекта и аналитик, ошарашенные грохотом.

– Вы не поранились?..

Они торопливо подбежали, но Великая Акула лишь поднял ладонь, жестом показывая, что помощь не нужна. Движение их ног затихло. Он сместился чуть в сторону, поставил блестящий туфель на острые края и слегка надавил. Стекло жалобно захрустело под подошвой. Закрыв глаза, он позволил себе короткий миг странного удовольствия от этого звука, а затем, распахнув их снова, хищно бросил взгляд на подчинённых.

– Как дела с институционалами?

PM, уже давно державший руку на пульсе переговоров с акционерами и консалтинговыми фирмами, заговорил, будто докладывал присяжному судье:

– Есть движения. Обсуждают корректировку плана по двенадцати местам в совете директоров. Говорят о сокращении до девяти или даже шести. Многие предлагают разделить места поровну, так как курс Уитмера во многом совпадает с нашим.

Разделить совет с Уитмером….

Искры недовольства сверкнули в воздухе, словно перед грозой. Хищный взгляд сузился.

– Что удалось выяснить о Пирсе?

Смена темы прозвучала резко, будто удар плетью. Аналитик вздрогнул и сбился на полуслове:

– Н-ничего нового… только то, что докладывал раньше.

Пирс, управляющий директор "Голдмана", подозревался в том, что именно он строит стратегию "Эпикуры". Слейтер настоял на отдельном расследовании – слишком не вязалась его фигура с образом невидимого режиссёра этой кампании.

Картина, нарисованная в отчёте: человек по прозвищу "Король-Лич". Упорный, въедливый, лезущий в серые зоны сделок, от которых прочие держались подальше. Такой прилипнет и будет точить из тени. Но враг сейчас действовал иначе – напористо, дерзко, открыто, ломая ходы и захватывая внимание толпы.

– Совсем ничего? Ни одной зацепки?

– Ну… есть странное, но это больше похоже на байку, чем на факт….

– Говори.

Аналитик сглотнул и всё же выдавил:

– Поговаривали, что Пирс однажды заключил пари внутри "Голдмана". Ставка была дерзкая – должность MD против другого топа. Предсказал, что новичок обыграет матерого трейдера. Более того… утверждал, что тот сможет показывать точность прогнозов до восьмидесяти процентов.

Глаза Акулы сверкнули.

– Восемьдесят? – голос прозвучал с насмешкой. В реальности подобное считалось невозможным, почти бредом.

И всё же… именно в этой абсурдности угадывалось что-то знакомое. Безумная ставка. Риск, который переворачивает стол. Всё это слишком напоминало нынешнего противника.

– Продолжай.

– Сложно проверить… но слухи гласили, что новичок действительно выиграл, показав результат почти в восемьдесят процентов. А в недавней истории с "Генезисом" якобы умудрился вытащить доходность свыше шестисот процентов.

Аналитик замялся, боясь выглядеть смешным:

– Не утверждаю, что правда. Просто пересказал то, что слышал от источника в "Голдмане".

– Тогда не пора ли пробить эту историю через другие каналы?

Слова прозвучали мягко, но в них сквозила сталь. Запах холодного стекла и жжёного кофе, треск осколков под сапогом – всё слилось в один гулкий аккорд. Настоящая буря только набирала силу.

В кабинете на втором этаже, за холодной прозрачной стеной, сидел Декс Слейтер, Великая Белая Акула. Его пальцы тихо постукивали по лакированной поверхности стола: "тук-тук-тук". Каждый удар отзывался в ушах сотрудников, будто тяжёлый метроном, отмеряющий время до грядущего суда.

Аналитик, переминаясь с ноги на ногу, наконец выдохнул:

– Странно одно…. Все мои контакты в "Голдмане" повторяют почти одно и то же.

Слова прозвучали так, словно даже сам он не верил в услышанное. В воздухе запахло скепсисом и нервным потом. Возникла мысль: не сам ли Пирс запускает эти слухи, расплетая сети намеренно? Цель оставалась туманной, но нить казалась слишком ценной, чтобы рвать её сразу.

Слейтер не стал осаживать подчинённого. Хриплый голос разрезал тишину:

– Хорошо. Копай глубже. Иногда жемчуг скрывается в грязи.

Даже обрывочные слухи могли оказаться осколками чего-то большего. Считать их пустотой – роскошь, которую нельзя было себе позволить.