PM осторожно подал голос:

– Что дальше? Попробовать переговоры?

Под "переговорами" подразумевалась сделка: разделить места в совете с Уитмером. Но ничья в такой битве была равна поражению. Белая Акула не допускал компромисса, где вкус крови подменялся пресной водой.

В кабинете снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием кондиционера и редким скрипом стула.

– Как продвигается проверка сделки с "Гавань Лобстер"? – голос Слейтера прозвучал глухо, но твёрдо.

Запах морской соли будто ожил в памяти – слишком уж странно выглядела та продажа. Слишком поспешно, слишком нелепо.

– Пока особых результатов нет. Но разве продажа не пошла на приобретение?

– Даже так, не кажется ли странным время?

– Время?..

– Да. Если хотели средства для покупки бренда – зачем спешить до собрания? Логичнее было дождаться голосования. Но они торопились. Это значит, у них была причина рискнуть. Причина, которую мы ещё не нашли.

Инстинкты шептали Слейтеру: разгадка кроется именно здесь.

Снова прозвучал сухой перестук пальцев по столешнице. Затем приказ:

– Узнайте, когда начались переговоры о покупке "Дабл Крэб Хаус".

– Точную дату?

– Нет. Очерёдность.

– Очерёдность?

– Что было первым – продажа или приобретение? Если Уитмер говорит правду, покупка должна предшествовать продаже. Но если наоборот… это уже доказательство.

В этот момент Слейтер заметил, как один из аналитиков замялся, словно держал что-то за щекой.

– Что ещё?

– Ну… пришло странное письмо.

– Письмо?

– Да, сейчас покажу.

Экран планшета ожил мягким светом, и вскоре перед всеми высветился текст электронного письма – анонимного, резкого, адресованного на официальный ящик "Шарк Кэпитал". В электронной почте, пришедшей на официальный ящик, содержалось нечто совершенно неожиданное. Прикреплённый файл оказался копией исследования, заказанного "Эпикурой" в одной из частных аналитических фирм.

– Документ анонимный, достоверность под вопросом…, – голос аналитика дрожал, будто в нём боролись осторожность и азарт.

Слейтер, Великая Белая Акула, развернул отчёт и погрузился в чтение. Листы, испещрённые цифрами и диаграммами, шуршали под пальцами, будто предвещая бурю. Глаза его становились всё шире с каждой строкой.

– Исследование поведения чёрных потребителей? – голос прорезал тишину, как лезвие.

Документ целиком был посвящён только этой аудитории: структура расходов домашних хозяйств, частота посещений ресторанов в кварталах с преимущественно чернокожим населением, тонкости повседневного потребления. Никаких других групп – словно весь мир сузился до одного сегмента.

В воздухе будто запахло озоном – интуиция Слейтера включилась, как сигнал тревоги. На последних заседаниях по управлению рисками всё чаще всплывала тема дискриминации и грядущих проверок. Гражданские движения усиливались, рынки дрожали. И тут – отчёт, вырванный словно из сердца проблемы.

"Неужели "Эпикура" решила отступить от чёрных клиентов?" – мысль била в висок.

Если так, пазл складывался: таинственная продажа "Гавань Лобстер", скрытность, отсутствие внятных комментариев. И всё это на фоне движения за права, когда любая тень дискриминации превращалась в ураган.

Если догадка верна – последствия будут сокрушительными. Стоило лишь вытащить это наружу, и доверие к Уитмеру рухнет, словно карточный домик.

– А если это ловушка? – осторожный голос аналитика нарушил нарастающее напряжение.

Взгляд Слейтера метнулся к нему. Тот заговорил торопливо, оправдываясь:

– Слишком уж удобно всё складывается. Не могли ли они сами подкинуть нам это, чтобы сбить с пути?

Белая Акула усмехнулся уголком губ. Так могла рассуждать только зелёная третьегодка.

– Возможно, ловушка. Но даже если так – обходить её стороной нет смысла.

– Простите?..

– Главное – понять, для чего её поставили, и превратить яд в лекарство.

Аналитик замялся.

– Может, это подделка? Мы обнародуем, а они предъявят оригинал и выставят нас лжецами.

– И что тогда?

– Потеряем доверие.

Репутация фонда – хрупкий сосуд. Одно пятно могло перечеркнуть годы. Ошибись – и не только собрание акционеров будет проиграно, но и сам "Шарк Кэпитал" окажется в списке ненадёжных игроков.

Слейтер, однако, чувствовал только азарт. Даже самое ядовитое растение, если знать, как обращаться, способно лечить. В его голове уже рождался план, как превратить угрозу в оружие.

– Назначьте эфир, – бросил он PM-у. – Чем раньше, тем лучше.

***

На следующее же утро ведущие экономического телеканала анонсировали особого гостя. Вечером того же дня Великая Белая Акула снова вышел в эфир – и мир услышал новости, от которых запахло грозой.

На экранах делового ток-шоу "Capital Insight", обычно остававшегося в тени более громких передач, вдруг вспыхнул яркий свет прожекторов. Камеры мягко скользнули по студии, выхватывая строгие линии мебели, отражения в полированном стекле столов, и остановились на фигуре Декса Слейтера, Великой Белой Акулы.

Выбор этого шоу выглядел странным – рейтинг невысокий, известность ограниченная. Но у Слейтера была своя причина: именно здесь можно было выйти в эфир быстрее всего. Времени оставалось мало, и каждая минута напоминала звон раскалённого металла в кузнечных клещах.

– Уже не первый год утверждаю: в истории с продажей "Гавани Лобстер" скрывается тайна! – его голос гремел в студии, отдаваясь эхом от стен.

– Ах, о том случае? – ведущий чуть приподнял бровь. – Вы ведь тогда привели любопытное сравнение.

– Верно. Я сказал, что это похоже на управляющего, который спешит сбыть здание, не показывая, что внутри, и к тому же за бесценок.

– Но разве истина не была озвучена? По словам генерального директора, деньги пошли на приобретение нового бренда….

Улыбка Слейтера стала едва заметной, как тонкая трещина на стекле.

– А если всё наоборот?

– Наоборот?..

– Если продажа была вызвана отчаянием, а история с приобретением – лишь дымовой занавес?

– То есть само объяснение – это ширма?

Белая Акула кивнул, словно ставил точку.

– В наших руках оказались доказательства. Хотите, покажем?

Лицо ведущего на миг застыло в недоумении – подобное предложение выбивало почву из-под ног.

– Понимаете… у нас не было времени проверить достоверность….

Обычно любой материал тщательно проходил редакционные фильтры, каждое слово взвешивалось. Но Слейтер требовал нарушить правила и показать всё здесь и сейчас. До собрания акционеров оставалось меньше двадцати дней. Ждать он не собирался.

В стороне, за пределами кадра, помощник из его команды уже сжимал в руке серебристую флешку. Продюсер наклонился к нему, шепча на ухо, споря – пускать в эфир или нет.

Слейтер же сидел спокойно, будто всё уже решено. Он знал: отказаться теперь – значит вызвать негодование зрителей. Подогреть любопытство и оборвать на полуслове? Такой шаг обернётся скандалом. А если этот канал откажется, конкуренты ухватят шанс и выведут Акулу на свои экраны.

После паузы, напряжённой, как гул трансформатора, в ухе ведущего прозвучала команда.

– Мы обязаны предупредить, – сказал он, стараясь держать голос ровным, – что предоставленные материалы не были проверены нашей редакцией и транслируются исключительно по инициативе "Шарк Кэпитал".

На экране загорелась надпись-дисклеймер, и изображение резко сменилось.

На экране, словно из тумана, возникло изображение, сделанное с орбиты. Серо-зелёные квадраты пригорода складывались в узор улиц, а среди них выделялось здание – штаб-квартира "Double Crab House". Камеры уловили каждый отблеск крыш, каждую тень от деревьев, будто воздух сам дрожал от приближения к разгадке.