Мы свернули и на дверях спорткомплекса обнаружили следующий указатель: «Первокурсникам в зал №2 на втором этаже».

— Что за «казаки-разбойники», сразу в одном объявлении не могли написать? — проворчал Ушаков.

— Так интереснее, — усмехнулась Оксана и первой вошла, когда я открыл дверь.

Это фойе ничем не удивляло: высокий потолок, отделка светлым мрамором, ряды вешалок с обеих сторон от входа, двойные двери слева и справа и широкая лестница наверх. По ней мы и поднялись на второй этаж и попали в толпу студентов в коридоре перед широкой двустворчатой дверью, сзади подходили еще.

Всего к девяти часам набралось около двух сотен парней и девчонок семнадцати-восемнадцати лет. Раздался звонок и двери открылись. Сначала толпа ломанулась внутрь, но почти сразу вспомнила о происхождении и воспитании. Юноши посторонились и пропустили девушек, потом как-то прошли сами без толкучки. Я зашел одним из последних в зал со сценой справа и одиннадцатью дверьми в дальней стене. На сцене стояли двенадцать преподавателей разных возрастов. Один из них подошел к микрофону и попросил тишины. Брюнет лет пятидесяти, с благородными прядями седины на висках, хищными бровями и орлиным носом.

— Доброе утро, господа студенты, — раздался через микрофон его хриплый голос и заставил смолкнуть последние шепотки. — Я ректор нашего университета, Антон Владимирович, князь Вяземский. Думаю, никому не надо напоминать, что мы считаемся одним из сильнейших университетов мира. Я поздравляю всех с зачислением на первый курс и желаю успехов в учебе. Добро пожаловать, дамы и господа. Как вы знаете, нам предстоит провести вместе четыре плодотворных года. Вы получите знания в областях, необходимых для служения нашей Великой Родине. В простой жизни они вам тоже пригодятся. Сейчас вы пройдете испытания в выбранных вами специализациях. На всякий случай предлагаю иметь запасные варианты. Прошу вас встать к выбранным дверям и ждать своей очереди. Надеюсь, ближайшие четыре года оставят только приятные воспоминания и наполнят ваши умы полезными знаниями.

Раздались вежливые аплодисменты, ректор спустился со сцены и ушел. К микрофону подходили заведующие кафедр, представлялись и уходили каждый за свою дверь. Разумеется, я запомнил только тех, кто нужен был мне.

Народ еще потоптался и начал расходиться к дверям. Там образовывались очереди, кто-то пытался занять сразу две соседние, но им не давали другие студенты, чему я не удивился. Наверняка время посчитал не только я: нас около двух сотен, если на каждого будет уходить около десяти минут, мы тут надолго, а каждый хочет отстреляться побыстрее. Я встал в очередь на кафедру телепортации и начал наблюдать.

Все оказалось не так печально — дольше десяти минут никто на проверке не пробыл, некоторые в расстроенных чувствах или даже в раздражении выходили через две и вставали к другой двери.

Через полчаса подошла моя очередь. Я зашел в узкую и длинную комнату, пустую, только у дальней стены за небольшим столом сидел профессор Демидов, Лев Алексеевич. Графу, кажется, уже перевалило за сто, но он выглядел крепким дедом — поднялся мне навстречу с абсолютно прямой спиной, подтянутый. Даже шевелюра только побелела, но осталась густой как и аккуратная бородка. В серых глазах светился живой интерес. На столе рядом с журналом стоял небольшой пульт с кнопками и реле.

— Дмитрий Татищев, — представился я и поразился крепости рукопожатия профессора.

Он вписал меня в журнал с пометкой школы магии.

— Вы первый из темных у меня сегодня, граф, — пробасил он. — А для темных, значит, моя специализация весьма удобна.

— Потому я и здесь, ваше сиятельство.

— Уже практиковались?

— Немного. Открыл ветку, но дальше изучал теорию.

Он покивал и начал нажимать на кнопки пульта. Из пола поднялось шесть колонн по три с каждой стороны. Между ними забегали молнии. Почти у самой двери одна из плит пола стала небольшим возвышением. И в завершение погасло несколько лампочек — оказалось, что свет от каждой направленный, так что теперь тут и там образовались затемненные участки. Но возвышение осталось на свету.

— Ваша задача — переместиться, значит, на постамент, — сообщил профессор Демидов. — На решение задачи у вас десять минут, Дмитрий.

Я кивнул и задумался. Из теории своей школы магии я знал, что перемещаться могу только между затемненными участками, а возвышение на свету. Понятно — хватит и двух минут, если нет подвоха.

Я поднял левую руку в перчатке и начертил Алатырь, руну начала, по краям руны Нужды и Чернобога. Сверху руну Рока и активировал заклинание.

Профессор не стал мешать и лампу облепило темное облако. Постамент погрузился в тень. Но я все еще ждал действий со стороны Льва Алексеевича, потому быстро начертил еще один Алатырь, за ним руны Ветра и Радуги с указанием расстояния. Активация…

Мгновение ничего не происходило. Паника сменилась пониманием. Я подался вперед, но поздно.

Повторил заклинание, сделал шаг вперед… Тьма, сухой хлопок… и я на постаменте — едва успел затормозить, чтобы не свалиться.

— Очень хорошо, — услышал я густой бас профессора. Молнии исчезли и колонны поехали вниз. — Особенно для первого раза. Вы зачислены, Дима.

— Можно вопрос? — Я спрыгнул с постамента и вернулся к столу, чтобы не орать на весь зал. — Зачем нужны были препятствия?

— У всех своя дальность. Не все могут перепрыгнуть такое пространство за один раз.

— То есть я мог промахнуться и угодить между молний?

А я-то думал, что изучил все условности этого мира!

— Так вы не знаете, значит, своего потенциала. Как интересно. Что же, будем изучать его вместе на занятиях. До скорой встречи, Дмитрий.

Меня явно выставляли. Пришлось выставиться.

И придержать дверь шатенке, красоту которой подчеркивала надменность. На меня она бросила быстрый взгляд, кажется, заинтересованный, и зашла в зал. Понимаю, не до знакомств сейчас, еще будет время. Я выкинул ее из головы и занял очередь в комнату иллюзий.

Как раз вышел Ушаков. По его неизменно ироничному лицу я даже не пытался что-то прочитать. Но все же знал, что Роман прошел испытание, а он подтвердил и отправился в следующую очередь. Я же продолжил медленно продвигаться вперед.

Ждать пришлось минут двадцать. Пока ждал, понаблюдал за тем, как Катерина болтает с какой-то девушкой в соседней очереди в комнату лекарей. Красивая девушка — большие синие глаза под пушистыми ресницами притягивали взгляд, упрямый подбородок и острые скулы кого-то напоминали. Попросить Катю познакомить потом, что ли? Но пока подошла моя очередь и все, кроме комбинаций рун для иллюзий отправилось на задний план. Я выпустил парня с очень сосредоточенным выражением на бледном лице и со значком школы магии в виде березового листа. Его разноцветные глаза, зеленый и карий, обращали на себя внимание. Но сейчас не до того — я нырнул в комнату, тоже узкую, но не пустую.

Здесь стояли столики с разными композициями — натюрморты, букеты, сервизы. На одном ездил по кругу миниатюрный поезд с паровозом. Профессор Перов сидел за самым дальним столом. На вид лет шестьдесят, подтянутый, чуть ниже меня, с очень серьезным лицом. Я представился, он записал и внимательно на меня посмотрел.

— Я знал вашего отца — талантливый был чародей, — заявил он. — Давайте посмотрим, насколько вы пошли в него. Наведите иллюзию на любой из этих столов.

— Конечно, Иван Николаевич, — кивнул я и пошел к столам.

Идея у меня возникла сразу, теперь самому было любопытно, удастся задуманное или нет. Я прошел мимо двух столов и незаметно положил на первый перчатку, потом вернулся к столу графа Перова и начал. Впрочем, граф и не наблюдал за мной.

В этот раз я старался действовать быстрее: Алатырь, Чернобог, символ тени, Нужда, символ скованного сознания, и закончил Требой, символом твердости намерения. По столу прошла рябь и перчатка исчезла — то, чего я и хотел.