— Выбирай любую. Я сегодня добрый, — отмахнулся Владыка и взмахнул рукой. И я отвернулся, когда он смачно поцеловал мою бывшую. Какая мерзость — словно съесть ее пытался, фу.
Я поднял глаза. От взмаха руки Верховного появилось видение планет — сотни вариантов одного и того же мира, где в какой-то момент история пошла по иному сценарию. Какой из них изначальный, уже никто сказать не смог бы. Как часто я наблюдал за ними, переносился в тела людей и наблюдал за их жизнью.
Тут Цезарь остался жив, выбрал достойного преемника и Римская Империя просуществовала еще несколько веков. Тут индейцы пошли по другому пути развития и сами приплыли в Европу. Там Византии повезло с правителями и в двадцатом веке она все еще представляет силу. И далее и далее вплоть до совсем мрачных миров, где победил Наполеон или Гитлер.
Но все это меня не интересовало, скучно. К тому же Владыка не позволит мне туда отправиться — такие миры берутся по щелчку пальцев хоть демонами Преисподней, хоть ангелами с Небес. Я вздохнул и обратился к вариантам, где сохранилась магия.
Тут снова Цезарь остался жив, только не из везения, а потому что умел телепортироваться. Там Александр Македонский не умер, потому что его излечили магией, и к двадцатому веку политическая карта мира выглядит совершенно неузнаваемо в сравнении с большинством вариантов. Тут вообще тишь да гладь, ибо магия настолько сильна, что никто не рискует начинать войны. А вот это интересно!
Я остановился на варианте, где мировые религии не смогли уничтожить древние верования до конца. Более того, местные Ад и Рай вполне реальны, как реальны Аид, Хельхейм, Диюй, Дуат, Навь и прочие. И старые боги там сохранили силы, но только в Подмире, как тут называют чудесный мир. Плюс к этому магия. О, какой винегрет! Да, хочу! И вот в то тело. Начну с этого маленького княжества, потом небольшие области рядом. А к тому моменту, как мои действия привлекут внимание правителей более сильных держав, уже будет поздно — я стану слишком силен. Тем более у рода вкусная магия крови.
— Сюда? — заметил мой интерес Владыка. — Многие пытались, но никому этот орешек еще не поддался. Но если хочешь, хорошо. Лети.
Я окончательно потерял контроль над телом. Оно упало, а мой дух отделился и начал медленно подниматься. В последний раз я смотрел на величественный замок моего рода, на склоненных младших демонов, на свою бывшую, льнущую к Верховному Владыке Преисподней.
— Милый, так ведь не интересно, — капризно сказала она. — Ты ведь сказал выбрать мир, а не тело. В этом ему будет слишком просто. Ты его в ссылку отправляешь или на вечный курорт?
— Ах ты стерва! — крикнул я, но они, кажется, не услышали. Или сделали вид.
— И что ты предлагаешь? — спросил Владыка. — Запихнуть его в тело крестьянина?
— Дура! — кричал или пытался кричать я. — Он попользуется тобой и тоже сошлет!
— Нет, так у него точно не будет шансов. Я предлагаю…
Продолжения я не слышал. Тьма поглотила меня. Неужели, они меня обманули и просто развоплотили?
Вдруг появились звуки, невнятные и далекие, будто сквозь толщу воды. Следующим пришло ощущение тела, но какое-то странное. Видел я тоже неясно, словно бы не в фокусе. Попробовал пошевелиться. Получилось только покрутить головой, да и то совсем чуть-чуть. Скосил глаза… Ага, вблизи удалось что-то рассмотреть! Что-то белое с пошло-голубым узором. Да что тут происходит?
— Эй! — позвал я, но с удивление услышал только кряхтение.
— Помогите? — неуверенно попробовал снова. В этот раз раздался плач. Детский.
— Тише-тише, деточка, — услышал я ласковый женский голос и нежное прикосновение к голове.
Какая я вам «деточка», хотел завопить я, но тут понял все. Меня отправили в тело младенца, судя по ощущениям, только что родившегося. В выбранном мной роду младенцев не было, значит, это какая-то другая семья, возможно даже и страна не та. Спасибо хоть понимание языка оставили. Кстати, надо послушать.
Звучал речитатив заклинания. Кажется, надо мной проводили какой-то ритуал и он подходил к концу. Женские пальцы продолжали поглаживать меня по голове — приятно и унизительно одновременно. Я могущественный демон… был им, а тут. Уф, продолжайте, сударыня, а я еще послушаю. Но отзвучали последние строчки и воцарилась тишина. Кажется, присутствующие чего-то ждали.
— Ну? — спросила с надеждой женщина.
— И он аморфный, — с сожалением ответил мужчина. — Он был последней надеждой семьи.
— И его сиятельство погибли. Пропал род Татищевых, — всхлипнула женщина.
Что? Какой я аморфный? Неужели меня запихнули в никчемное тело⁈ А ну пустите меня! Я начал трепыхаться в пеленках, готовый взорваться от ярости. И никакие «что ты, что ты» не останавливали.
И снова меня накрыла темнота. Они передумали и возвращают домой? Но нет, надежда угасла столь же быстро, как и появилась. Тело я продолжал ощущать, как и слышать голоса, сначала удивленные, потом радостные, затем растерянные. И зрение вернулось.
— Тьма? — Казалось, женщина не знала, радоваться или бояться. — Но в их семье сроду не было темных магов. И у Демидовых не было. Все больше лекари да лесовики.
— Тьма, свет, цветочки, зверушки, — проворчал мужчина. — Какая разница, главное, что не аморфный и род не потеряет титул и земли.
— И то верно. Ох, пойду ее сиятельство обрадую, — встрепенулась женщина и исчезла.
Ага. Это была не родительница. И я в России. В Российской Империи, если быть точным — сюда я наведывался прежде не раз, потому и язык знаю. В семье, которая почти загнулась. Так мне еще и из низов подниматься теперь. Еще и расти с младенчества, еще и без отца. Хотя мог оказаться в теле молодого князя Цепеша и уже через год иметь армию, способную захватить Европу! Ох, Гарна, вот вернусь, поплачешь у меня. Я тебя…
Додумать мне не дал отдаленный горестный вскрик и цокот каблучков.
— Что? — спросил мужчина, явно не ожидая ничего хорошего.
— Ее светлость… графиня Мария… — Голос женщины прерывался.
— Ну, не тяни, — подтолкнул ее мужчина.
— Графиня Мария Львовна… скончались… — всхлипнула женщина.
— Да что же за проклятье такое, — простонал мужчина.
Понятно. Я буду расти не только без отца, но и без матери. И кто же будет меня воспитывать? А мне же придется приглушить собственный разум, чтобы не сойти с ума от невозможности ходить и говорить до назначенного природой срока. Да и вообще сознание придется открывать постепенно, иначе буду выделяться среди других детей, чего мне не надо, пока не войду в полную силу — не стану совершеннолетним, как тут это называется.
Что-то шевельнулось на краю видимости. Я с трудом сфокусировался и увидел старичка. Впрочем, может, и не старичка — мужичка с всклокоченной нечесаной бородой, чумазого и ростом по колено взрослому человеку. Он поскреб грудь в разрезе грязной рубахи и тяжко вздохнул.
— Эхе-хе, бедный малый, — проскрипел он и цыкнул зубом. Но его явно никто не услышал и не увидел. А старичок-мужичок еще раз вздохнул и исчез. Только облачко пыли осело там, где он только что стоял. Привиделся он мне или явился из Подмира?
Меня же взяли на руки, прижали к теплой женской груди и куда-то понесли. Эй, а кормить сегодня будут? Померла, не померла, а я жрать хочу. Мое желание вырвалось жалким младенческим писком. Вот же попал. Ладно, еще немного послушаю — надо же знать свою судьбу — и придется отключаться до более сознательного возраста.
— Кормилица уже ждет, — говорила женщина, взяв себя в руки. — Но кто его растить будет? Старший охламон, все по заграницам катается, другие двое сами дети еще. Силу его удержат, конечно, воспитателей нанять можно, но как без взрослых?
— Может, тете отдать? У них тоже недавно сын родился, вот и будут расти вместе.
— Если возьмут. Вы же знаете, какая она, Ирина Львовна.
— Знаю. Зато муж ее — человек чести.
— Да, Павел Андреич хороший человек. Ох, бедная госпожа, бедная… — опять запричитала женщина и уронила на меня соленую каплю.
