- А я и не говорю, что это ты. Про отца и мать там всё известно, оба наркоманы, оба скончались от передозировки. – грустно вздыхая и набрав в грудь больше воздуха, продолжаю. – Он агрессивен и замкнут, ни с кем не идёт на контакт. И я хочу, чтоб ты с ним познакомился. – ой, не это, не это я хотела сказать.

- Зачем? – давно не видала такого удивления на лице мужа.

- Просто ты такой… - что такое сказать, чтобы подвести к нужному. – Так похож на его отца.

- Это, на которого? На наркомана или на криминального авторитета.

- Дём! Перестань! Ты прекрасно меня понимаешь, когда тебе это выгодно, ты меня вообще с полуслова понимаешь.

- Что ты хочешь от меня, малышка? – знаю, как этот изверг обожает, когда я прошу о помощи.

- Помощи, Дём, я прошу у тебя помощи. – он хоть бы улыбку скрывал в такие моменты. – Я хочу, чтобы ты пообщался с ним, вдруг с тобой он начнет коммуницировать. Пожалуйста, Дём, очень прошу. Посмотри на него, он хороший, правда, просто с непростым характером и такой же судьбой. Ему нужен мужчина, наставник, пример. Ему нужна забота и любовь, тогда он перестанет выпускать свои колючки.

- Хорошо, малышка, я сделаю. Мы сделаем как ты скажешь. – муж опять укладывается, прижимая меня к себе. Целует макушку. – Как его хоть зовут?

- Борзов Александр.

- Борзый, значит, ну ничего. Борзый - это хорошо. – уверенно хмыкает муж.

Через четыре дня я аккуратно паркуюсь у ворот детского дома. Муж недовольно сопит рядом, поскольку я не только не дала ему поехать на его стальном монстре, так ещё и не пустила за руль своей машины.

- Ты всё помнишь? – спрашиваю Демьяна, на крыльце. Он тяжело вздыхает, разводя руками с многочисленными пакетами с угощениями. – Мне что-то не нравится твой настрой.

- Настрой у меня нормальный, просто кто-то не дал мне поехать… ай, да всё, проехали. – он толкнул ногой приоткрытую мною дверь и зашагал внутрь.

- Вот я даже не знаю, кого ты мне сейчас больше напоминаешь? маленького мальчика или барышню в ПМС. – Но мой благоверный этого уже не слышит, и слава богу.

Едва мы входим в большую комнату, как нас окружают дети. Те, кто знает меня хорошо бегут обниматься, кто-то за угощеньем, кто-то с любопытством разглядывает татуированные руки Демьяна, не скрывая своего удивления.

- А где?.. – оглядываюсь вокруг и спрашиваю Нину Семёновну. – Где Саша?

- Так вон он, в углу опять сидит. Насупился как чёрт. Вчера опять со старшими сцепился, насилу оттащили.

Забившись в угол, и скрестив руки в оборонительной позе, сидит маленький мальчик. На скуле, виднеется яркий синяк, он смотрит исподлобья своими большими глазами, в которых помимо скрытой ярости выглядывает жгучая тоска.

Я несколько раз прикусываю губу, и указываю мужу на Сашу. Дети переключаются на сладости, оторвавшись от Дёмы, что позволяет ему, беспрепятственно подойти к мальчику. Он садится перед ним на корточки и очень долго смотрит в глаза, они смотрят друг на друга молча, неотрывно. Потом Демьян протягивает свою большую ладонь, и в неё опускается маленькая. Мужчины, большой медведь и зашуганный ёжик, обменивались рукопожатием.

- Здравствуй, сын. – басит мужчина, не выпуская из рук маленькую ладошку.

- Здравствуй, пап. – сипит Сашка, его ноздри раздуваются, а нижняя губа поджимается, видно, как с трудом он сдерживает слёзы, от чего ему приходится часто моргать.

- Поехали домой. – на этих словах мальчик не выдерживает, он бросается на шею к Дёме, порывисто его обнимая. Из глаз всё же проливаются слёзы. Но он силится их сдержать, постоянно шмыгая носом.

Мой большой мужчина встает с ребёнком на руках и уверенно двигается к выходу. Я быстро бегу за ним.

- Дём, подожди, мы не можем просто так забрать ребёнка.- тараторю, не зная, как я вообще объясню всю эту ситуацию заведующей.

- Ты тут юрист, придумай что-нибудь. – останавливается муж, развернувшись ко мне всем корпусом.

- Дём, невозможно, нужно собрать и подготовить документы, и потом у нас дома тоже ничего ещё не готово. И дети, их тоже надо подготовить, они не поймут.

- Не драматизируй, Лиз. – качает головой муж. – Что тебе дома готовить, он уже и так готов. А дети поймут, Настёне всего три, а Матвей сообразительный. Ты разве не этого хотела? – довольно и хитро ухмыляется муж.

- Этого. – шумно выдыхая. Понимая всю безысходность ситуации. Если Демьян Медведев решил забрать ребёнка, он всё равно это сделает, его даже полиция, что там, даже армия не остановит.

- Ну, что ты, малышка, всё путём. Готовь доки, решай дела, но наш сын будет ждать этого дома, у нас дома. – его самоуверенная ухмылка бесит, но именно за это я его и люблю. Вижу цель, не вижу препятствий. – Ну, не знаю, давай проспонсируем здесь что-нибудь, и пусть твоя директриса закроет глаза, на это маленькое отступление от правил. М-м-м?

- М-м-мых. – понимая, что при таком раскладе договориться, будет проще, но получу я всё равно за самоуправство или хотя бы за то, что не предупредила.

Демьян выходил из здания с ребёнком на руках, укутывая того в собственную куртку. Одевать или забирать хоть какую-то одежду отказался напрочь. У нашего ребёнка будет всё своё. Сашка на его руках притих, сидел как мышонок, даже не верилось, что он мог огрызаться.

Я совру, если скажу, что дома у нас всё было гладко. Настя в связи со своим возрастом и правда, не сильно ощутила разницы, она была и осталась любимицей папочки, а вот Матвей нервов нам помотал. Копия своего отца, Матвей испытывал жгучую ревность и конкуренцию, он хотел быть первым и единственным во всём, и нам было очень тяжело. Интереснее всего, что мою любовь и заботу он был готов делить с братом, а вот Дёмину нет, ни в коем случаи.

Прошло почти четыре года, прежде чем мы поняли, что братья подружились и Мотька принял Сашку. Когда оба пришли из школы с разбитыми костяшками и синяками на лицах. Кто-то стал задирать Сашу, что тот приёмыш, Мотька вступился за брата, была жуткая драка, нас вызывали к директору, куда я благополучно отправила мужа. Потом был долгий разговор в кабинете между тремя мужчинами, куда меня не пустили. Не скажу, что вдруг всё утихло, споры между мальчишками не угасли, но теперь были похожи на раздор действительно родных братьев.

***

Паркуюсь возле детского дома, тянусь за папкой, которую сама же закинула на заднее сиденье. Пыхчу, соплю, но тянусь по-прежнему.

- Господи, да выйди ты уже и возьми её. – ворчит Янка, наблюдая за моими неуклюжими движениями. – Мы так на праздник к ночи явимся.

Действительно, сегодня седьмое марта, и мы устроили себе девичник, оставив мужей с детьми. С нашими с Дёмой детьми, но Лёша, как настоящий друг, не мог бросить его в такой ситуации, одного, без няни.

- Вот не могла ты их вчера привезти, ну или завтра.

- Не ворчи. Пойдёшь со мной? – Янка закатывает глаза.

- Ой, нет. Не думаю, что это хорошая идея. Там у меня не самые радужные воспоминания.

- Да, брось ты, Нина Семёновна рада будет тебя видеть. – уговариваю подругу.

Та вроде нехотя выходит из машины. С опаской оглядывается по сторонам. Да, она не любит это место, оно и понятно. Янка так ни разу здесь и не была. Всему виной были воспоминания, не то, что не радужные, ужасные, отвратительные воспоминания.

- Давай, подруга, здесь мы с тобой познакомились. Это место стоит того, хотя бы из-за нашей дружбы.

- Это его и спасает.

Янка не шла, кралась. Она никогда не показывала, неприязни или опаски, пока жила здесь, а сейчас весь ужас, что с ней происходил, свалился и не хотел отпускать. Подруга скомкано обнялась с Ниной Семёновной, слушая её в пол-уха, так же нехотя рассказала о себе. Янка постоянно оглядывалась, как будто боялась увидеть здесь призраков прошлого.

- Я всё, идём. – обратилась к подруге и увидела несказанное облегчение на её лице.

- Хвала небесам, я думала, что сдохну здесь. – она порывисто схватила меня за руку и потащила на выход.