– Котик теперь мой, – сообщил забирая Кыся, так как понял, что не понял от кого предложила в срочном порядке избавиться моя самаритянка.

– У тебя вся куртка изгваздана, – снова переключил внимание девушки, вызвав аханье. Теперь до самого дома у нее есть занятие. Это позволило найти сумку и определить в нее меч. Второй, после быстрого осмотра, не нашелся.

Сколько пробыл в том мире? Примерно год. По ощущениям целую эпоху. Свежее восприятие всего, как у ребенка неотступно удивляло всю дорогу до ритиного дома. Заходя в слишком освещенный автобус поразился количеству людей. Много тщательно игнорирующих друг друга незнакомцев в одном месте. Куча запахов сшибала с ног. Свет. Много света. Как днем. Витрины, реклама, фонари. Разгул освещения ошеломлял по контрасту с темнотой подворотни. Меер бодро вертел головешкой порою приглушенно ахая и отпуская комментарии. «Ты ж смотри! Приблуда. Без портков идет.» «Ридер. Это ж баба!». «Куда у баб портки девались?». Так изводил меня Кысь, словно я лично был ответственен за массовое исчезновение штанов в городе. Рита была занята оттиранием несуществующих пятен с куртки, подслеповато щурясь. Понял, что и у нее зрение не ахти. А очки не носит по своим, женским понятиям о красоте.

– Солнышко. Меня неделю не будет. Нашим в институте скажешь? Буду душевное равновесие восстанавливать и кота к горшку приучать, – коротко чмокнув ее в щёку перед дверью подъезда сообщил. Чем вызвал возмущенный фырк шерстяного. Она немного подалась навстречу. Застыдилась и буркнув «хорошо», скрылась в парадной. Мне же надо было тупо отмыть загар. Обнять родителей. Увидеть Тоху. Снова обнять маму с папой. Понял, насколько не позволял себе скучать по дому. Готов был расцеловать каждого встречного. Даже Антонину Игоревну с первого и ее скандалистую чихуа. Заново открыть для себя блага цивилизации. Год без горячей воды! И да… с горшком тоже вопрос открытый.

Рита давно ушла. Легкая изморось с неба. Неверный желтый свет подъездного плафона. Бодрящий воздух осеннего города. Влага, проникающая через все поры. Задремавший за пазухой меер. Я все стоял и смотрел, желая продлить этот момент счастья и возвращения. Мой родной дом! Мой мир. И такая родная душа из того мира рядом. Надеюсь, с Варном все будет хорошо. Пусть Кысю понравится его новый дом. И кто знает, может я научусь свободно ходить между реальностями.

Подхватил ее. Шизофрению. Не думал, что передается воздушно-капельным. Все время мерещатся шумы и шорохи. Хотя прошло полгода. Диплом на носу. Может тоа надышал? Или слюной ядовитой обрызгал? Орал то славно, когда летели. Храните, блохи, его душу. Вот не лез бы ко мне и, глядишь, живее был бы. То есть совсем не мертвым. Короче, сожалею, что так вышло. Время меча и топора жуткое и сантиментов не терпит.

Крыша тихо шифером шурша собирается в полет. Кукуха пакует чемоданы, а я к ней привык. Какие еще образы применить? Однако, есть подозрения, что дело не во мне. Почему Антоха перестал заходить, предпочитая, чтобы я к нему заглядывал? Или зачем Рита на днях бутыль со святой водой приперла?

Мои размышления прервало приятное покашливание. Так воспитанные люди привлекают внимание прежде, чем заговорить. Но если ты в одиночестве сидишь на горшке, то культурность обращающегося под вопросом.

– Смею заметить, последняя леди, была вовсе не леди, – прозвучало над ухом.

– Джентельмен? – что за бред несу-то? Меня оправдывает только сосредоточенность на конвульсивном натягивании штанов. Диалог без штанов это, как бы помягче… уже не то.

– Хм. Она в шкафах лазит прямо теперь. Пока вы, досточтимый, медитируете тут, а фамильяра неосторожно на балконе закрыли.

Даже отсюда слышался вой кота. Ритм некой боевой песни скандинавов улавливался в том вое. Вырублю ему интернет на хрен. Насмотрелся. Кысь ночами торчал за компом. Это ему еще с мышкой трудно обращаться. Захват у лапок не тот. Так бы сутками пропадал. Поэтому у меня в ночной тиши квартиры раздавалось не нормальное котячье тык-дык, а инфернально цивилизованное клац-клац когтяшками по клавиатуре.

Победив молнию на брюках, распахнул дверь ванной. «Мягким шагом» неслышно скользнул в зал. Бесшумному передвижению научил Остога, имея свои планы. Через секунду материализовался за спиной увлеченной Риты, чтобы с любопытством заглянуть той через плечо. Гм. Действительно роется. В шкафу.

– Милая, найдешь что ценное – сообщи, – шепнул нежно. И стоило так орать? Зато искренне и от души. Сразу понимаешь, что человек выложился. Когда отдача от звуковой волны чуть поутихла в голове, перестав резонировать, переспросил:

– Чего искала-то?

– Не ожидала тебя увидеть.

– Понял. Что там интересного?

– БААААНЗААААЙ, – через форточку, наконец, проник разожравшийся Кысь. Ну как проник. Почти. Та, как рожденная в СССР, сопротивлялась. Безжалостно зажав створками мохнатое упитанное тельце она поскрипывала рассохшимся деревом от удовольствия. Застрявший рыжик безвольно повис. Это было стратегическое отступление, но не проигранная битва! А надо меньше за компом сидеть! Хоть бы по кошкам уже сходил. Кажется, последнюю мысль оформил вслух.

– Пускай карманы выворачивает! И еще покажет, что в руке! – прокряхтел оскорбленный скакун.

– Что с котиком? Какой-то странный. Ты его так и не кастрировал? – задала вопрос эта бессмертная.

Волшебное слово триггернуло зверушку, влив адреналина в растущий организм и вызволило из обидного плена. Никогда еще мебель не была так близка к победе над котами, а коты к геноциду блондинок.

– Меер дело говорит. Внемли. Пусть длань разожмет, – вмешалось светящееся нечто, формируясь в сложный узор из зеленого дыма.

На сей раз орали мы в унисон. Самозабвенно. Долго. Рванув к двери, столкнувшись и умудрившись создать затор из двух человек в проеме, мы вылетели в подъезд. Помог впечатавшийся в спину ни фига не легкий котяра. «Какое счастье, что это реально не конь!» – думал я сидя на детской площадке в тапочках и ощущая как на спине саднят следы братских кошачьих когтей.

– Что в руке? – спросил для поддержания разговора. Симпатичное личико подруги с веселеньким землистым оттенком передернулось.

– Да, на! Забери! – вручила мне предмет споров. Я в растерянности посмотрел на занятный набор травок бережно перевязанный красной шерстяной ниткой.

– У меня такого не было.

– Конечно, не было. Положить хотела.

– Положить пучок сена? Зачем?

– Затем, что это Подклад, – ответ сочился издевкой.

– Не понял, – реально не понимал.

– Любовный приворот, – припечатала дева.

Что? Я согнулся от смеха. Рядом ржал питомец, валяясь в пыли двора и корчась в пароксизмах хохота. Концепция юмора очень даже была близка моему скакуну.

Любовно привернутым я еще не бывал. Отсмеявшись, прислушался к ощущениям в организме. Без изменений. Только в туалет хочется, чаю и ноги мерзнут. Еще спина ноет. Посмотрел на Ритулю. Аккуратная всегда прическа каре очаровательно растрепалась. Серые глаза с длиннющими роскошными ресницами смотрели в небо. Идеальный аккуратный носик. Атласная кожа со следами веснушек. Недовольное выражение портило совершенство. Нет. Не качественный приворот.

– Чек есть? Оформи возврат. Не действует, – брякнул не подумав. А что? Мне можно. У меня диплом, а тут такие страсти кипят. Не каждая кукушечка выдержит.

– Что с котиком? – ушла от темы собеседница, поджимая босые ноги. Я скинул тапочки, пододвинув носком. Она благодарно кивнула.

– Нормально все с ним. Зачем меня привораживать? Сдался я тебе такой.

– Ты надежный, и верный, – хлюпнула Рита, – И вообще за тебя замуж хочу. Тут еще эти курвы. Рот на не свое открывают.

Прямо день откровений.

Когда вернулся домой, полгода тому назад, то четко дал себе слово прекратить бесперспективные отношения с девушкой. И вот, сидим рядом и она говорит о своем стремлении строить ячейку общества. Самое интересное, что про любовь ни пол намека!